"Я бы запретил 40-летним встречать Новый год"
Как русские писатели и не только они (не) встречали Новый год.
«Нынче. Гудович умерла. Умерла совсем, - а я и мы все умерли на год, на день, на час. Мы живем, значит мы умираем. Хорошо жить, значит хорошо умирать. Новый год! Желаю себе и всем хорошо умереть».
Л. Н. Толстой. Дневник. 1 января 1883 г.
***
«Поздравляю Вас и многоуважаемую Екатерину Павловну с наступающим Новым годом, который уже потому будет лучше истекающего, что имеет одним днем меньше. Ужасный был последний год, поистине ужасный. Жестокий без резона, безалаберный, глупый. Кроме злобы, бесплодно мечущейся и выражающейся в самых необдуманных предприятиях, ничего не видно. К величайшему сожалению, с наступлением старости чувство не притупляется во мне, а делается более и более восприимчивым. Никогда я такой глубокой боли не испытывал - просто не знаешь где место найти. Хотелось бы спрятаться куда-нибудь, ничего не видеть, все забыть, да не знаю, куда деться. Хлопочу какой-нибудь угол подальше найти, чтобы зарыться туда. И самому быть забытому и обо всем забыть. Хорошо бы водку начать пить, да боюсь - мучительно».
М. Е. Салтыков-Щедрин - Г. З. Елисееву. 18 декабря 1884 г.
«Радоваться такой чепухе, как новый год, по моему мнению, нелепо и недостойно человеческого разума. Новый год такая же дрянь, как и старый, с тою только разницею, что старый год был плох, а новый всегда бывает хуже... По-моему, при встрече нового года нужно не радоваться, а страдать, плакать, покушаться на самоубийство. Не надо забывать, что чем новее год, тем ближе к смерти, тем обширнее плешь, извилистее морщины, старее жена, больше ребят, меньше денег».
А. П. Чехов, «Ночь на кладбище». 1886 г.
***
«Встреча Нового Года в Доме Литераторов. Не думал, что пойду. Не занял предварительно столика. Пошел экспромтом, потому что не спалось. О-о-о! Тоска - и старость - и сиротство. Я бы запретил 40-летним встречать новый год».
Корней Чуковский. Дневник. 1 января 1922 г.
***
«Ночь на 1 января 1929 года. Еще раз „с Новым годом”! Не последний ли? В конце концов, раньше годом или позже, но это совершенно неизбежно. Интереснее, пожалуй, „как мне смерть пошлет судьбина” и где? Не хотел бы здесь. Все-таки, приятнее, „созерцая, как солнце пурпурное погружается в море лазурное”... (К. Бальмонт.) Через год здесь уже наступит „настоящий социализм”: карточки на стандартный хлеб, который день ото дня становится все несъедобней, пустые кооперативы, придушенный частник, голод, холод, всякие налоги, отсутствие одежды, обуви и всех товаров вообще... Вот и социализм. Личный „социализм” может наступить несколько раньше. Распоряжением из Смольного Кугель уволен, распоряжение Чагина - меня не печатать. Колесо судьбы опять поворачивается градусов на 60... Опять надо что-то начинать, изобретать и т. д. Чуть наладится работа, не ахти какая, но все же, как - пожалуйте бриться! Новый год начинается во всем по-новому. Это уже шестой после приезда из Ташкента, где прожили тоже лет 6-7. Отрезами в 6-7 лет измеряется вообще моя жизнь. Хорошо бы начать что-нибудь совсем новое в совсем новом месте, например, в Париже, в Вене, Флоренции, да все равно где, лишь бы не здесь! Я готов даже одобрять издалека „опыт построения социализма”, только бы в нем не участвовать, как его жертва. Хотя бы годик подышать вольным воздухом настоящей жизни! Эта смесь аракчеевской казармы с вонючей тюрьмой готтентотов больше непереносима, непереносима...»
Роберт Куллэ (филолог). Дневник. 1 января 1929 г.
***
«Боролись со старым бытом - не встречали Новый год»
Лиля Брик. 31 декабря 1929 г.
***
«12 ч. Впервые не встречаем Новый год. И чудесно: одной дурацкой традицией меньше»
Борис Зон (актер, режиссер). Дневник. 31 декабря 1929 г.
«Вечером ходил в Серебряный переулок (за Арбатом) к знакомым, у которых провел немного времени. В оба конца пути встречал много пьяных, некоторые валялись среди улиц, другие сквернословили. Один малый, лет 25-ти, ради куража сбросил с себя верхнюю одежду и в одной рубахе бежал и плясал по улице. За ним следовал его товарищ, подобравший брошенную одежду и оравший на всю улицу: „Одевайся, простудишься, черт!”. Оба они были пьяны, но первый напился до белой горячки. День прошел так скучно и тоскливо, как никогда, и тянулся он нестерпимо долго».
Василий Городцов (археолог, профессор МГУ). Дневник. 1 января 1931 года
***
«Новый год! „Что новый год, то новых дум, желаний и надежд исполнен легковерный ум и мудрых, и невежд”... Надежд у меня никаких нет. Желание одно - поскорее безболезненно умереть. Думы - все те же, что и были: о погибшей родине, о человекоподобных обезьянах, почти окончательно заменивших в СССР людей...»
Николай Мендельсон (филолог). Дневник. 2 января 1932 г.
***
«31 декабря. Понедельник. Над Россией, несчастной Россией кровавое зарево [бессудных] казней. Утром страшно раскрыть газету. Этими ужасами заканчивается 1934 год. Неужели и 35-й несет то же, если не худшее?»
Лидия Бердяева (поэтесса, жена философа Н. А. Бердяева). Дневник
***
«Новый год. Выходной. Иду с помкомвзводом на охоту. Промазал в козу. Устал порядком. Передумаешь много, но все мысли направлены на то, как бы демобилизоваться, как бы избавиться от петлиц, от БАМа. Неосуществимая мечта - даже кадровая часть. Я и вся ВОХРа - участники великой стройки. Отдаем свою жизнь на построение социалистического общества, а чем все это отметится, да ничем. Могут отметить Ревтрибом. 15 дней не был в бане - и не предвидится. Здорово, нечего сказать».
Иван Чистяков (охранник в Бамлаге). Дневник. 1 января 1936 г.
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
