Московские Геродоты
Продолжаю знакомить вас с моей новой книгой «Сотворение мифа». Надеюсь, что вы захотите иметь её в своей библиотеке.
Итак,
Часть 2, глава вторая «Московские Геродоты»
Эта глава повествует о безуспешных попытках русских людей XVII - начала XVIII века самим написать русскую историю с применением научного метода. Прямо рок какой-то. А начиналось всё так...
3 ноября 1657 года дьяка Тимофея Кудрявцева вызывают в Тайный приказ, где ему зачитывают государеву волю: «быти приказу Записному в Набережных хоромах», и сидеть ему, дьяку, в том приказе и «записывать степени и грани царственные с великого государя царя Фёдора Ивановича… по нынешний по 166-й год (1657)».
Речь шла о создании особой историографической комиссии, призванной продолжить Степенную книгу царского родословия. Этот своеобразный учебник русской истории, читаемый далеко за пределами царского дворца, был написан во второй половине 60-х - начале 70-х годов XVI века, при митрополитах Макарии и Афанасии.
Ко времени создания Записного приказа уже существовал летописный свод 1652 года - официальный памятник патриаршего летописания, заключительная статья которого под 1652 годом рассказывала о перенесении в Москву мощей святого митрополита Филиппа и об избрании митрополита новгородского Никона «без жребия» на патриаршество. Однако летописный метод отображения прошлого больше не соответствовал идеологическим потребностям новой династии.
В отличие от летописей, Степенная книга не ограничивалась погодными записями, а разворачивала повествование в виде историософской концепции. Русская история мыслилась как «лествица», чьими ступенями были семнадцать поколений русских «самодержцев», от Владимира Святого до Ивана Грозного (по-древнерусски, ступень - «степень», отсюда и название: Степенная книга). Каждой степени посвящён особый раздел - «грань», состоящая из коротких «глав», или скорее, параграфов. Подразумевалось, что по ступеням лествицы царствий русский народ как бы совершал восхождение к Богу.
Степенная книга обрывалась на событиях 1559 года и упоминании взятия Полоцка войсками Ивана Грозного (1563). В задачу Записного приказа входило восполнить недостающие степени и вписать в историю деяния «самодержцев» из новой династии Романовых.
В помощь Кудрявцеву были назначены восемь подьячих - два старших и шесть младших (которых нужно было взять из других приказов). На жалованье шло: старшим по 10 рублей, младшим по пяти; на прочие расходы выделялось 100 рублей, а для письма велено было выдать из Посольского приказа 50 стоп бумаги.
Охранять казну Записного приказа приставили сторожа Павла Гаврилова, за которого поручились другие дворцовые сторожа.
Сбор исторических материалов о деяниях царей и высшего духовенства считался делом государственной важности. Кудрявцев в конце одного доклада недаром спрашивал: «И подьячим без верного обещания по Евангельской заповеди (то есть без присяги. - С. Ц.) у того великого государева дела мочно ли быть?» Царского ответа не сохранилось, но известно, что Алексей Михайлович лично регламентировал деятельность Записного приказа, который сразу принял вид особого отделения Тайного приказа.[1] В одном документе он назван Приказом тайных Записных дел. Через Тайный приказ Записному приказу выдавали дрова и свечи, деньги на расходы, через него проходили все материалы, а доклады Кудрявцева на царское имя принимал приказной дьяк Дементий Башмаков или изредка - ближний государев человек, князь Юрий Иванович Ромодановский.
[1] Тайный приказ, или Приказ тайных дел - личная царская канцелярия с элементами надзора за административными органами. Создан около середины 1650-х годов для разбора челобитных на царское имя и стал одним из важнейших правительственных учреждений: «А устроен тот Приказ при нынешнем царе, для того чтоб его царская мысль и дела исполнилися все по его хотению» (дьяк Григорий Котошихин). Приказом руководил лично царь, бояре и думные чины к его делам не допускались. Вопреки распространённому мнению Приказ тайных дел не занимался розыском по государственным преступлениям и даже не имел своего застенка. Упразднён после смерти Алексея Михайловича.
Однако, несмотря на высокое покровительство, работа сразу не заладилась.
Первым делом Кудрявцев осматривает выделенное для приказа помещение. Глазам его предстаёт тесная, прогнившая изба, готовая вспыхнуть от малейшей искры. «А поставлена [изба], - докладывает он царю, - на сводах Набережных палат,[2] а не на стенах; и те своды дождевою и снеговою водою размыло, потому что без крыши были многие лета». Рядом с приказом содержатся колодники, под охраною стрельцов, которые постоянно заходят в приказную избу, из-за чего Кудрявцев опасается за сохранность казны. Сторож не может уследить за приказным имуществом и даже за личными вещами: у него самого украли ножницы.
[2] Двухэтажные Набережные (Ответные) палаты ограничивали царский двор с юга, у подножия Боровицкого холма. Здание было выстроено в 1502-1508 годах. Набережные палаты чаще всего использовались для рабочих дипломатических встреч и угощения рядовых участников посольств. До нашего времени не сохранились.
Набережные палаты
Двух старших дьяков Кудрявцев получает из Поместного приказа, а младших так и не сыскали. Да и старших постоянно занимают другими службами.
Из Посольского приказа приходит решительный отказ в выдаче бумаги - мол, нет излишков, весь годовой запас расходуется без остатка.
Не лучше обстоит дело и с поиском источников.
Царский указ 17 ноября 1657 года предписывал Кудрявцеву брать книги из приказов и «где он, дьяк, сведает».
Кудрявцев начинает поиски с Посольского приказа. Но тамошние дьяки Алмаз Иванов и Ефим Юрьев объявляют ему, что никаких книг, кроме посольских, у них нет, а те летописи, что некогда были, уже взяты «в Верх», к его царскому величеству Алексею Михайловичу.
Такие же неутешительные ответы Кудрявцев получает и в других приказах.
Тогда он начинает наводить справки о владельцах частных библиотек.
На розыск надобных ему рукописей уходит больше года. Наконец, от сведущих людей он узнаёт, что у князей Воротынского и Львова может храниться «Временник» дьяка Ивана Тимофеева,[3] а в Чудовом монастыре - старые летописные книги. На доклад Кудрявцева царь отвечает распоряжением «книги имать». Результат, однако, всё тот же. В домах обоих князей Кудрявцеву говорят, что книги уже взяты другими лицами; начальство Чудова монастыря отмалчивается.
[3] Историко-мемуарное произведение первой четверти XVII века о царствовании Ивана Грозного, Фёдора Ивановича и последовавших событиях Смутного времени.
С большим трудом Кудрявцеву удаётся сделать незначительные приобретения: польские книги о последней войне с Москвой, хронику Матвея Стрыйковского, хронограф, какие-то родословные великих князей и сокращённый летописец. Но польские книги нужно кому-то переводить, а из прочих рукописей в Степенную книгу «вписать нечего» по причине краткости находящихся в них известий.
1 ноября 1658 года Кудрявцев составляет подробный план будущей работы - записей степеней и граней царственных, воинских походов и дел патриарших, от царя Фёдора Ивановича и до государя Алексея Михайловича, - прибавив, что «без книг недоуменно к началу дела коснутися».
21 декабря того же года Алексей Михайлович даёт Кудрявцеву подсказку: посмотреть список рукописного собрания патриаршей библиотеки. Исполнительный дьяк в тот же день отправляется в приказ Большого Прихода, где хранилась роспись патриаршим домовым книгам. Кое-какие материалы привлекают его внимание. Только вот само патриаршее книгохранилище по случаю удаления патриарха Никона в Воскресенский монастырь запечатано печатями князя Алексея Никитича Трубецкого и окольничего Родиона Матвеевича Стрешнева.
Начинается приказная карусель. Кудрявцев пишет доклад на царское имя и относит дьяку Дементию Башмакову. Тот, прочитав, говорит, что государя о таких делах заботить нечего и отсылает Кудрявцева напрямую к Стрешневу. Окольничий по рассуждении дела отвечает: как государь укажет. На другой день Кудрявцев является к Башмакову с новым докладом. На этот раз бумага уходит «на Верх», во дворец, и спустя шесть дней возвращается с царской пометой «книги дать». Кудрявцев поспешает к Стрешневу, но выясняется, что тот уже уехал в свою деревню, а попытка пробиться с докладом к князю Трубецкому оканчивается провалом. Царское повеление опять остаётся неисполненным.
Последнюю докладную записку Кудрявцев подаст 13 января 1659 года. В ней он известит о находке неких «тетрадей перечневых» (то есть с перечислением княжений), где о деяниях русских государей от Рюрика до Василия III Ивановича писано гораздо полнее, чем в существующих летописях и хронографах. В связи с этим Кудрявцев осведомится, не прикажет ли государь пополнить известия Степенной книги о начале русского народа, правлении Гостомысла и призвании новгородцами Рюрика с братьями почерпнутыми из этих тетрадей сведениями.
Вместо ответа 11 марта «с Верху» последует распоряжение сдать дела дьяку Разрядного приказа Григорию Кунакову. Опись собранных Кудревцевым за 16 месяцев материалов составит всего 9 пунктов. В архиве Записного приказа не обнаружится ни одной новой строчки в прибавление к Степенной книге. Не окажется даже её старого экземпляра, по которому можно было бы узнать, с чего начинать её продолжение. «И начала тому великому государеву делу ничего не учинено», - доложит Кунаков.
Заказать книгу или помочь её изданию
