11 марта. Ночь.
Страшнее всего, когда ты не можешь контролировать ситуацию. Окруженный десятками озлобленных людей с автоматами, которые всего пару недель назад бросали в тебя гранаты, вели прицельный огонь по журналистам, жгли заживо людей в доме профсоюзов, убили десятки обычных протестующих. "Это не мы стреляли. Это какая-то сука стреляла с вашей стороны по этим несчастным людям" убеждали нас или себя.
Страшно, когда с тобой две хрупкие девочки, которых ты не сможешь защитить. В этом есть доля унижения. Начинаешь презирать себя, что ты простой человек, а не супергерой из фильмов, которые смотрел в детстве. Понимаешь кто ты на самом деле. Держишься, стараешься не показывать волнения и куришь сигарету за сигаретой. Успокаиваешь других, а они тебя. Это у меня такие мысли. У мужчины. А что говорить про девочек и парней, которые там уже два дня. До сих пор неизвестно что с ними. До сих пор неизвестно где они. Их до сих пор не отпустили. Боевики нам вчера пообещали. Но, как можно верить террористам?
Страшно, когда с тобой две хрупкие девочки, которых ты не сможешь защитить. В этом есть доля унижения. Начинаешь презирать себя, что ты простой человек, а не супергерой из фильмов, которые смотрел в детстве. Понимаешь кто ты на самом деле. Держишься, стараешься не показывать волнения и куришь сигарету за сигаретой. Успокаиваешь других, а они тебя. Это у меня такие мысли. У мужчины. А что говорить про девочек и парней, которые там уже два дня. До сих пор неизвестно что с ними. До сих пор неизвестно где они. Их до сих пор не отпустили. Боевики нам вчера пообещали. Но, как можно верить террористам?