Про антропоморфизмы.
В частности, про то, что Бог чужд жалости, гневу, радости и другим эмоциям, в связи с чем все свидетельства Писания об обратном надо отклонить, как антропоморфизмы.
Разумеется, Библия написана на человеческом языке - обращена-то она к людям, и разумеется, это язык определенных эпох и культур, и очень часто попытки «буквального» толкования Писания являются не более чем грубыми ошибками перевода - люди упускают из вида, что Господь Иисус не говорил по-русски, более того, с английским у Него тоже было неважно. Я не считаю, что Библию надо толковать буквально в том смысле, что у Бога есть физическая рука, а Иисус - это буквальная виноградная лоза.
Язык Библии полон антропоморфизмов по той очевидной причине, что он обращен к людям - когда Бог говорит к ангелам, в Его речи, возможно, нет антропоморфизмов, но в Библии Он говорит к людям. Более того, язык Святых Отцов полон антропоморфизмов - потому что они были людьми, которые обращались к другим людям. И - скрывать того не будем - этот язык полон терминов и понятий, которые по разному воспринимались а)языческими философами, которые создали эту терминологию б)Отцами, которые ее использовали и развивали в)современными читателями Отцов, пребывающими в абсолютно ином языковом и культурном контексте. Можно смеяться над простодушными американскими фундаменталистами времен холодной войны, которые всерьез уверяли, что гог и магог - это русские. Но люди делают обычную вещь - берут текст, созданный на другом языке и совершенно ином культурном контексте, и читают его на своем языке и в своем контексте. Я сильно подозреваю, что это так со словом «бесстрастие» например.
«Бесстрастие» - это антропоморфический антропоморфизм, который используют одни антропосы для того, чтобы передавать свои антропоморфные мысли другим. Это человеческое слово, которое укоренено в человеческом языке и опирается на человеческий опыт - потому что у нас нет другого языка, кроме человеческого, и сами мы именно люди, а не другие какие неатропоморфные существа.
Что он означал у еллинов - вроде, насколько я помню, у эпикурейцев боги "бесстрастны и блаженны" в том смысле, что им все пофигу, а значит ни молиться им, ни страшиться их гнева не стоит. Что он означал у Отцов - я подозреваю, что «страсть» это порыв, в отношении к которому человек выступает как страдательное лицо - гнев, похоть, или желание выпить тащит его как на аркане, и «бесстрастный» значит не подверженный этим страстям. Как у Златоуста, например, «Чтобы ты, услышав о гневе, не признал его действием страсти, апостол прибавил: праведного суда Божия. И прекрасно сказал - откровения , потому что тогда это открывается, когда каждый принимает по достоинству. Здесь многие часто вредят и злоумышляют вопреки справедливости, а там не так. Иже воздаст коемуждо по делом его»
В современном русском языке «бесстрастный» значит «безэмоциональный» - и это едва ли похвальная характеристика. Это кто-то эмоционально тупой и черствый, кому вы не станете плакаться в жилетку - потому что жилетка у него каменная, как у Ильича в сквере.
И это, еще раз, антропоморфизм - причем описывающий не самого привлекательного антропоса. Когда Писание называет Бога Отцом, Царем, Мужем, Матерью, Судьей, Воином, оно несомненно прибегает к антропоморфизмам - словам, взятым из нашего опыта. Как и когда оно говорит о любви, сострадании и гневе Бога. Борьба с этими антропоморфизмами возможна не в порядке перехода на некий другой не-антропоморфный язык - где вы его возьмете? - а в плане замены одних антропоморфизмов другими, ничуть не менее антропоморфными. Мы тут все родились антропосами, антропосами и помрем.
Противопоставляя такой антропоморфизм как «гнев» такому антропоморфизму как «бесстрастие» вы просто заменяете тот образный ряд, который выбрал Бог, на тот образный ряд, который больше нравится вам - но который при этом является ничуть не менее антропоморфным.
Разумеется, Библия написана на человеческом языке - обращена-то она к людям, и разумеется, это язык определенных эпох и культур, и очень часто попытки «буквального» толкования Писания являются не более чем грубыми ошибками перевода - люди упускают из вида, что Господь Иисус не говорил по-русски, более того, с английским у Него тоже было неважно. Я не считаю, что Библию надо толковать буквально в том смысле, что у Бога есть физическая рука, а Иисус - это буквальная виноградная лоза.
Язык Библии полон антропоморфизмов по той очевидной причине, что он обращен к людям - когда Бог говорит к ангелам, в Его речи, возможно, нет антропоморфизмов, но в Библии Он говорит к людям. Более того, язык Святых Отцов полон антропоморфизмов - потому что они были людьми, которые обращались к другим людям. И - скрывать того не будем - этот язык полон терминов и понятий, которые по разному воспринимались а)языческими философами, которые создали эту терминологию б)Отцами, которые ее использовали и развивали в)современными читателями Отцов, пребывающими в абсолютно ином языковом и культурном контексте. Можно смеяться над простодушными американскими фундаменталистами времен холодной войны, которые всерьез уверяли, что гог и магог - это русские. Но люди делают обычную вещь - берут текст, созданный на другом языке и совершенно ином культурном контексте, и читают его на своем языке и в своем контексте. Я сильно подозреваю, что это так со словом «бесстрастие» например.
«Бесстрастие» - это антропоморфический антропоморфизм, который используют одни антропосы для того, чтобы передавать свои антропоморфные мысли другим. Это человеческое слово, которое укоренено в человеческом языке и опирается на человеческий опыт - потому что у нас нет другого языка, кроме человеческого, и сами мы именно люди, а не другие какие неатропоморфные существа.
Что он означал у еллинов - вроде, насколько я помню, у эпикурейцев боги "бесстрастны и блаженны" в том смысле, что им все пофигу, а значит ни молиться им, ни страшиться их гнева не стоит. Что он означал у Отцов - я подозреваю, что «страсть» это порыв, в отношении к которому человек выступает как страдательное лицо - гнев, похоть, или желание выпить тащит его как на аркане, и «бесстрастный» значит не подверженный этим страстям. Как у Златоуста, например, «Чтобы ты, услышав о гневе, не признал его действием страсти, апостол прибавил: праведного суда Божия. И прекрасно сказал - откровения , потому что тогда это открывается, когда каждый принимает по достоинству. Здесь многие часто вредят и злоумышляют вопреки справедливости, а там не так. Иже воздаст коемуждо по делом его»
В современном русском языке «бесстрастный» значит «безэмоциональный» - и это едва ли похвальная характеристика. Это кто-то эмоционально тупой и черствый, кому вы не станете плакаться в жилетку - потому что жилетка у него каменная, как у Ильича в сквере.
И это, еще раз, антропоморфизм - причем описывающий не самого привлекательного антропоса. Когда Писание называет Бога Отцом, Царем, Мужем, Матерью, Судьей, Воином, оно несомненно прибегает к антропоморфизмам - словам, взятым из нашего опыта. Как и когда оно говорит о любви, сострадании и гневе Бога. Борьба с этими антропоморфизмами возможна не в порядке перехода на некий другой не-антропоморфный язык - где вы его возьмете? - а в плане замены одних антропоморфизмов другими, ничуть не менее антропоморфными. Мы тут все родились антропосами, антропосами и помрем.
Противопоставляя такой антропоморфизм как «гнев» такому антропоморфизму как «бесстрастие» вы просто заменяете тот образный ряд, который выбрал Бог, на тот образный ряд, который больше нравится вам - но который при этом является ничуть не менее антропоморфным.