о смерти bp
С июля по настоящее время нефть подешевела на 40% от цены 115 долларов за баррель - несомненно, хорошая новость для мировой экономики; и тяжкий удар для добывающих и перерабатывающих компаний. Нефть дешевле 70 долларов за баррель сулит неприятности для американских и канадских компаний, занимающихся добычей сланцевой нефти, а также нефти из нефтеносных песчаников, страны-экспортеры этого энергоресурса, такие как Венесуэла, Нигерия, Мексика и Россия, привыкшие полагаться на сверхприбыли добывающего сектора для финансирования государственных расходов или для оплаты внешнего долга, тоже сильно нервничают. С другой стороны, последствия снижения цен на нефть для крупнейших американских и европейских компаний не столь очевидны и , теоретически, даже положительны. По сути, акционеры таких нефтяных гигантов как Exxon, Chevron, Shell, BP и Total могут оказаться в числе выигравших, если, конечно, они сумеют заставить корпоративное руководство отказаться от некоторых дурных привычек, сформировавшихся за сорок лет нефтяного бума, с тех пор, как ОПЕК упрочил свое влияние на рынок нефти. Если предположить, что период картелированной монополии в вопросах ценообразования закончился - а Саудовская Аравия в последнее время активно намекает на это - то пришло время вспомнить о некоторых базовых принципах экономики ресурсов, которые управленцы нефтяных гигантов упорно игнорировали не один десяток лет.
Самый главный - это принцип «снижения прибылей». Чем больше нефти находят геологи нефтедобывающих компаний, тем ниже прибыль, на которую могут рассчитывать акционеры, потому что разработка новых месторождений непременно будет стоить дороже предыдущих, где нефть была доступнее по определению. Этот врожденный недостаток бизнес-модели нефтяных компаний на протяжении сорока лет маскировался за ростом цен, который, как было принято считать, опережал рост затрат на разработку и добычу. Но тут мы подходим ко второму - и весьма болезненному - экономическому принципу. Если рынок не находится под влиянием некой монополии, то цены определяются предельными издержками добычи наиболее рационального и продуктивного поставщика - или, попросту говоря, затратами на добычу барреля нефти из уже обнаруженного и разработанного месторождения. На полностью конкурентном рынке огромные деньги, инвестированные в разработку новых нефтяных месторождений не окупятся, пока не иссякнут дешевые запасы; следовательно, не будет никакого смысла искать залежи где-либо за пределами месторождений Ближнего Востока и Центральной Азии, где нефть наиболее доступна.
Конечно, мы сильно упрощаем. В реальном мире, полном геополитических конфликтов, проблем с транспортировкой и инфраструктурой, потребителям нужна энергетическая безопасность, и они готовы платить больше за поставки со своих собственных месторождений, или от надежных союзников. Тем не менее, общие принципы никто не отменял: огромные деньги, потраченные на разработку новых месторождений, где стоимость добычи сильно превышает добычу на Ближнем Востоке, вернуть не удастся, если рынок нефти хотя бы в общих чертах станет конкурентным. По данным исследования Ernst & Young, западные компании ежегодно тратят около 450 млрд. долларов на разработку месторождений, и, возможно, эти инвестиции - худшее вложение капитала в истории. Правда проста и сурова: западные добывающие компании никогда не смогут сократить свои затраты до уровня Aramco в Саудовской Аравии, или даже Роснефти, или любой другой государственной компании с исключительным доступом к наиболее доступным в мире залежам. Exxon или BP вынуждены тратить миллиарды на бурение арктических льдов, или исследовать месторождения на глубине 5 миль под Мексиканским заливом, а Саудовская Аравия спокойно выкачивает нефть из своих пустынь при помощи примитивной техники, которая стоит немногим дороже старомодных штанговых насосов.
Наиболее разумная стратегия для западных компаний в условиях конкурентного рынка - свернуть все разработки и продавать технологии, геологоразведку и другие прибыльные услуги национализированным владельцам доступных и дешевых месторождений. Огромные суммы денег, полученные от продажи нефти с существующих низкозатратных и уже разработанных залежей можно будет распределять между акционерами до тех пор, пока нефть в них не закончится. Эта стратегия самоликвидации эвфемистически описывается как «управление бизнесом ради получения денег» - ее используют табачные компании и закрытые страховые фонды. Но ничего подобного пока не произошло, и на это есть две причины. Во-первых, до недавнего времени ОПЕК защищал западные нефтяные компании от угрозы снижения прибыли и ценообразования по принципу предельных издержек, искусственно поддерживая высокие цены на нефть через ограничение объемов добычи и разработки дешевых ближневосточных месторождений (войны и санкции в Ираке и Иране прекрасно укладываются в эту концепцию). Во-вторых, руководство нефтяных гигантов практически с религиозным фанатизмом верит в то, что спрос на нефть будет все время расти. Таким образом, поиск новых месторождений кажется им делом первостепенным, в отличие от увеличения прибылей для акционеров.
Ходят слухи о поглощении ВР. Если частные инвесторы смогут привлечь 160 млрд. долларов, необходимых для покупки ВР, они ликвидируют компанию за наличные, при этом подтвержденные запасы ее месторождений составляют 10.05 млрд. баррелей, которые будут стоить 350 млрд. даже если цена на нефть упадет еще на 50%. Но Саудовская Аравия рано или поздно захочет стабилизировать рынок и ограничит объем добычи, однако целевой уровень цен на этот раз может оказаться значительно ниже предыдущего. Кажется, в стране поняли, что отдавая долю рынка другим добывающим компаниям, они рискуют превратить свою нефть в бесполезный чемодан без ручки, который нести неудобно, а выбросить жалко. Мир быстро приближается к предельным значениям углеродных выбросов в атмосфере, а технологический прогресс сокращает стоимость неископаемого топлива. На прошлой неделе Банк Англии предупредил мировые запасы нефти могут превратиться в «никчемный актив», не имеющий рыночной стоимости, а только огромные суммы денег, выброшенные добывающими компаниями, их акционерами и банками. Саудовская Аравия прекрасно понимает это. В 1970-х годах шейх Заки Ямани, министр нефтяной промышленности, не раз предупреждал своих коллег о том, что не стоит целиком и полностью полагаться на продажу нефти: «каменный век закончился совсем не потому, что у людей кончились камни». Возможно, сейчас мы приближаемся к концу «нефтяного века», и Саудовская Аравия понимает это лучше Запада.
Самый главный - это принцип «снижения прибылей». Чем больше нефти находят геологи нефтедобывающих компаний, тем ниже прибыль, на которую могут рассчитывать акционеры, потому что разработка новых месторождений непременно будет стоить дороже предыдущих, где нефть была доступнее по определению. Этот врожденный недостаток бизнес-модели нефтяных компаний на протяжении сорока лет маскировался за ростом цен, который, как было принято считать, опережал рост затрат на разработку и добычу. Но тут мы подходим ко второму - и весьма болезненному - экономическому принципу. Если рынок не находится под влиянием некой монополии, то цены определяются предельными издержками добычи наиболее рационального и продуктивного поставщика - или, попросту говоря, затратами на добычу барреля нефти из уже обнаруженного и разработанного месторождения. На полностью конкурентном рынке огромные деньги, инвестированные в разработку новых нефтяных месторождений не окупятся, пока не иссякнут дешевые запасы; следовательно, не будет никакого смысла искать залежи где-либо за пределами месторождений Ближнего Востока и Центральной Азии, где нефть наиболее доступна.
Конечно, мы сильно упрощаем. В реальном мире, полном геополитических конфликтов, проблем с транспортировкой и инфраструктурой, потребителям нужна энергетическая безопасность, и они готовы платить больше за поставки со своих собственных месторождений, или от надежных союзников. Тем не менее, общие принципы никто не отменял: огромные деньги, потраченные на разработку новых месторождений, где стоимость добычи сильно превышает добычу на Ближнем Востоке, вернуть не удастся, если рынок нефти хотя бы в общих чертах станет конкурентным. По данным исследования Ernst & Young, западные компании ежегодно тратят около 450 млрд. долларов на разработку месторождений, и, возможно, эти инвестиции - худшее вложение капитала в истории. Правда проста и сурова: западные добывающие компании никогда не смогут сократить свои затраты до уровня Aramco в Саудовской Аравии, или даже Роснефти, или любой другой государственной компании с исключительным доступом к наиболее доступным в мире залежам. Exxon или BP вынуждены тратить миллиарды на бурение арктических льдов, или исследовать месторождения на глубине 5 миль под Мексиканским заливом, а Саудовская Аравия спокойно выкачивает нефть из своих пустынь при помощи примитивной техники, которая стоит немногим дороже старомодных штанговых насосов.
Наиболее разумная стратегия для западных компаний в условиях конкурентного рынка - свернуть все разработки и продавать технологии, геологоразведку и другие прибыльные услуги национализированным владельцам доступных и дешевых месторождений. Огромные суммы денег, полученные от продажи нефти с существующих низкозатратных и уже разработанных залежей можно будет распределять между акционерами до тех пор, пока нефть в них не закончится. Эта стратегия самоликвидации эвфемистически описывается как «управление бизнесом ради получения денег» - ее используют табачные компании и закрытые страховые фонды. Но ничего подобного пока не произошло, и на это есть две причины. Во-первых, до недавнего времени ОПЕК защищал западные нефтяные компании от угрозы снижения прибыли и ценообразования по принципу предельных издержек, искусственно поддерживая высокие цены на нефть через ограничение объемов добычи и разработки дешевых ближневосточных месторождений (войны и санкции в Ираке и Иране прекрасно укладываются в эту концепцию). Во-вторых, руководство нефтяных гигантов практически с религиозным фанатизмом верит в то, что спрос на нефть будет все время расти. Таким образом, поиск новых месторождений кажется им делом первостепенным, в отличие от увеличения прибылей для акционеров.
Ходят слухи о поглощении ВР. Если частные инвесторы смогут привлечь 160 млрд. долларов, необходимых для покупки ВР, они ликвидируют компанию за наличные, при этом подтвержденные запасы ее месторождений составляют 10.05 млрд. баррелей, которые будут стоить 350 млрд. даже если цена на нефть упадет еще на 50%. Но Саудовская Аравия рано или поздно захочет стабилизировать рынок и ограничит объем добычи, однако целевой уровень цен на этот раз может оказаться значительно ниже предыдущего. Кажется, в стране поняли, что отдавая долю рынка другим добывающим компаниям, они рискуют превратить свою нефть в бесполезный чемодан без ручки, который нести неудобно, а выбросить жалко. Мир быстро приближается к предельным значениям углеродных выбросов в атмосфере, а технологический прогресс сокращает стоимость неископаемого топлива. На прошлой неделе Банк Англии предупредил мировые запасы нефти могут превратиться в «никчемный актив», не имеющий рыночной стоимости, а только огромные суммы денег, выброшенные добывающими компаниями, их акционерами и банками. Саудовская Аравия прекрасно понимает это. В 1970-х годах шейх Заки Ямани, министр нефтяной промышленности, не раз предупреждал своих коллег о том, что не стоит целиком и полностью полагаться на продажу нефти: «каменный век закончился совсем не потому, что у людей кончились камни». Возможно, сейчас мы приближаемся к концу «нефтяного века», и Саудовская Аравия понимает это лучше Запада.