(no subject)
Афганистан: восточный фронт Тегерана
Игорь Панкратенко,
Специально для Iran.ru
15 сентября 2014
В последнее время, особенно после стремительного продвижения ИГИЛ в Ираке и Сирии, много было написано и сказано о той позитивной роли, которую Иран играет для преодоления системного кризиса, грозящего обрушением Ближнего Востока в хаос войны «всех против всех». Гораздо меньше известно о той стабилизирующей роли, которую Иран играет в Афганистане, уже более четверти века являющемся «головной болью» как всего международного сообщества, так и своих соседей по региону. А между тем по объему финансовых, политических и военных затрат, которые несет Тегеран в Афганистане, с полной уверенностью можно говорить о том, что эта страна стала для Ирана настоящим «восточным фронтом».
Президентская кампания нынешнего года в Кабуле, которую администрация Обамы рассчитывала выдать за кульминацию собственных усилий по построению демократии западного образца в отдельно взятой восточной стране, а заодно и списать «под нее» выделенные местным и западным подрядчикам на «реконструкцию» внушительные суммы, обернулась феерическим скандалом. Обычное дело для Запада уход главы государства после выборов с занимаемой должности нынешнего президента Афганистана Карзая категорически не устраивает, поскольку он рассчитывает на пожизненное лидерство, и не важно, как будет называться занимаемый им ключевой пост в Кабуле. Последние три-четыре года Карзай всеми возможными средствами намекал об этом Вашингтону, но тот эти намеки откровенно игнорировал. Поскольку уже решил сделать ставку на «бейрутскую банду», как метко назвал их руководитель Центра исследований Афганистана (Франкфурт-на-Майне) Азиз Арианфар, то есть группу пуштунских лидеров, которые в 1970-е по стипендиям Агентства США по международному развитию (USAID) обучались в Американском университете в Бейруте, затем работали во Всемирном банке и других международных организациях, а нынешний «недопрезидент» Ашраф Гани выдвигался даже кандидатом в генеральные секретари ООН.
Поняв, что американцы его уже «списали», Карзай поступил в лучших традициях восточной интриги - выборы провел, но сделал это так, что ни один из двух основных кандидатов - Ашраф Гани и Абдулло Абдулло - с их итогами не согласились, а американцы испытали откровенный шок от количества фальсификаций. И если на прошлых, 2009-го года, президентских выборах, когда Карзай еще был нужен, США закрыли глаза на его «шалости», результатом которых был вброс миллиона трехсот тысяч фальшивых бюллетеней, то в нынешнем году они решили «проявить принципиальность», отчего и без того хрупкий баланс между четырьмя «центрами силы» − основными группировками местных элит, включая талибов, − оказался нарушенным. Ситуация откровенно зашла в тупик, достаточно драматичный уже тем, что более четверти века хроническая афганская нестабильность служит источником серьезных проблем для всего региона и, в первую очередь, для Ирана.
Между Талибаном и ИГИЛ
Если та часть американской элиты, которая видела главной целью создание в Афганистане демократии по западному образцу, потерпела очередное поражение, очередное - потому как череда провалов в деле «экспорта демократии» преследует администрацию Обамы уже несколько лет по всему Ближнему и Среднему Востоку, то для вашингтонских «ястребов» ситуация в Кабуле развивается пока достаточно «благополучно». США в ближайшие годы сохранят в Афганистане свое военное присутствие, а значит, во-первых, стратегически важный район Кандагар-Гильменд, по «странному» совпадению являющийся еще и центром производства афганских опиатов, доля которых на мировом рынке составляет более 90%, останется под их контролем. Во-вторых, после письма руководства талибов в адрес проходившего недавно в Ньюпорте саммита НАТО стало понятно, что «новый Талибан», вполне себе не только достаточно мирно уживающийся с американским оккупационным контингентом, но и «встроенный» в полукриминальный бизнес «реконструкции Афганистана», готов к взаимовыгодному для «ястребов» из Вашингтона диалогу. Такое положение дел вызывает в Тегеране серьезную обеспокоенность, настолько серьезную, что если часть руководства Корпуса стражей исламской революции и службы «аль-Кудс» сейчас вплотную занимается выстраиванием ближневосточной коалиции против ИГИЛ, то другая часть, после прошедших 16-17 июля совещаний политического руководства Ирана, сконцентрировала свои усилия на афганском направлении.
Американская оккупация Афганистана, именно американская, поскольку остальные участники коалиции здесь не более чем статисты, не решила ни одной серьезной проблемы этой страны кроме уничтожения «старого Талибана», не пожелавшего договариваться с администрацией Буша-младшего о лояльности в отношении проектов США и транснациональных корпораций в этом регионе. «Старый Талибан» был практически уничтожен, а остатки «непримиримых» американские беспилотники добивают сейчас в горах Вазиристана, но вот то, что пришло на смену, то, что сформировалось и развивается в период американской оккупации - «новый Талибан», «военные лорды», живущие выращиванием и продажей опиатов, усиливающие свое влияние и присутствие в стране экстремисты из «Таблиги Джамаат» и «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» − для соседей Афганистана гораздо опаснее. Да и пристальный интерес к Кабулу саудитов, начавших щедро спонсировать исламские организации в этой стране, никакого оптимизма ни Ирану, ни соседям Афганистана не добавляют, поскольку это уже правило - появление саудовских денег всегда предвещает кровь.
Цена афганского вопроса для Тегерана
Афганистан сегодня - это целый комплекс проблем, корень которых находится в экономической сфере. Минимальная сумма годового бюджета, при которой центральное правительство в Кабуле может хоть как-то функционировать, составляет от 8 до 12 миллиардов долларов, причем без поддержки других стран Афганистан может покрыть из этой суммы лишь 2 миллиарда. Прекрасно понимая, что из себя представляли талибы, в 2001 году, после того, как в Афганистан вошли силы международной коалиции во главе с США, Тегеран передал командованию ISAF исчерпывающие данные о дислокации их основных военных лагерей на территории страны. В конце того же года именно усилия Ирана, использовавшего свое влияние на видных политиков страны, помогли преодолеть тупик, в который зашла проходившая в Бонне конференция о составе нового афганского коалиционного правительства. В 2003 году Иран выступил с инициативой обучить 20 тысяч афганских военнослужащих в рамках программы подготовки афганских вооруженных сил. Естественно, что это предложение было проигнорировано Вашингтоном, поскольку у администрации Буша-младшего на будущее страны были совершенно другие планы. Их реализация привела к тому, что афганская граница Ирана стала источником угроз и, одновременно, одной из самых затратных статей бюджета по обеспечению национальной безопасности.
Начиная с 2003 года, Иран ежегодно тратит на борьбу с потоком афганских опиатов не менее 100 миллионов долларов. Для прикрытия границы с Афганистаном Тегеран вынужден содержать в постоянной боевой готовности около 50 тысяч военнослужащих, пограничников и служащих подразделений Корпуса стражей Исламской революции, не говоря уже о затратах на сооружение инженерной системы заграждений и развертывания комплексов технического наблюдения, на что за десять лет было израсходовано около 7 миллиардов долларов.
Хронической проблемой стала ситуация с афганскими беженцами, количество которых на территории Ирана составляет по разным оценкам от 1,5 до 2 миллионов человек, значительная часть которых - нелегальные мигранты. От жестких мер в отношении этих нелегалов иранские власти сдерживает то обстоятельство, что денежные переводы работающих в Иране афганцев составили по данным 2010-2011 годов 6% афганского ВВП, существенная поддержка для населения обнищавшей от войн страны. Однако, негативные тенденции, связанные с мигрантами из Афганистана, в том числе деятельность в их среде ячеек экстремистов, связанных вдобавок с наркоторговцами, заставили Тегеран разработать комплексную и, замечу, весьма дорогостоящую, программу переселения афганцев на родину, которая должна быть реализована в 2015-2016 годах.
Но иранское руководство прекрасно осознает, что силовые методы малоэффективны, когда речь идет о таком клубке проблем, как Афганистан, а потому основные усилия в обеспечении стабильности Тегеран сконцентрировал на экономической сфере. Иранские инвестиции, особенно в провинции Герат, позволили увеличить объем двусторонней торговли до 1,7 миллиарда долларов в 2013 году. Иранский бизнес активно «вкладывается» в строительство транспортной инфраструктуры своего соседа, сельское хозяйство, производство электроэнергии и телекоммуникационные проекты.
Каким будет завтрашний день в Кабуле
В рамках международной помощи, исходя из взятых на себя обязательств, «донорские вложения» Тегерана за несколько минувших лет составили 500 миллионов долларов и еще 400 запланировано к перечислению в ближайшие два года. Все это - вложения в стабильность Афганистана, экономическая цена афганского вопроса для Тегерана. Но в одиночку Ирану эту поддерживаемую им афганскую зону стабильности не удержать. Финансовые и политические ресурсы Тегерана, которые он может выделить на «афганское направление», достаточно ограничены, в первую очередь из-за санкций.
Но в поддерживаемой ценою серьезных экономических затрат Тегерана «афганская зона стабильности» отвечает интересам не только собственно Ирана, но и других региональных игроков, в числе которых Индия, Китай, Пакистан и, разумеется государства Центральной Азии, в первую очередь - Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. Стратегическое партнерство этих государств в рамках ШОС вполне могло бы стать стать реальным ключом к внутриафганской, а следовательно и региональной, стабильности, поскольку на США здесь рассчитывать не то что наивно, но и откровенно глупо.
К сожалению, «афганская повестка» для ШОС до конца не сформирована. Слов о заинтересованности в выработке этой повестки достаточно много, экономические и политические проекты в отношении Афганистана каждое из упомянутых выше государств достаточно активно разрабатывает (а Пекин, Тегеран и Нью-Дели еще и столь же активно реализуют), но к общему согласованному решению прийти так и не может. Как долго продлится это достаточно двусмысленная разобщенность, тем более странная, что в главном - стабильности и развитии Афганистана - интересы Ирана, России, Китая, Индии и центральноазиатских стран полностью совпадают? Успеют ли наши страны договориться раньше, чем нынешняя афганская неопределенность обернется пожаром, похожим на тот, что пожирает сегодня Ирак и Сирию? Эти и другие не менее острые вопросы о том, каким станет завтрашний день в Кабуле, остаются пока без ответа…
********
Нынешний год и происходящие сегодня в Афганистане и в целом в регионе Ближнего и Среднего Востока политические процессы уже сформировали новую ситуацию и новые вызовы. Американское присутствие в Кабуле, сокращаемое лишь количественно, но уж никак не качественно, рост влияния новых экстремистских организаций, наконец арабский интерес к Афганистану - все это диктует необходимость нового регионального диалога по афганскому вопросу, диалога государств, для которых Кабул - это не точка для реализации глобальных геополитических проектов, а сосед, от благополучия которого зависит стабильность границ, расположенных рядом с ним государств.
http://iran.ru/news/analytics/94621/Afganistan_vostochnyy_front_Tegerana