ЗАМЕТКИ ПОМОЩНИКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КГБ (14)
«ГЛАВНЫЙ ЦАРЕУБИЙЦА»
В течение длительного периода времени никто из стражей Ипатьевского особняка, кроме Якова Юровского и явно свихнувшегося на теме цареубийства Петра Ермакова, которого первый официальный «партийный летописец» П. Быков явно не по своей инициативе определил в 1922 году (думается - это было вполне очевидной реакцией московских властей на выпуск во Владивостоке нашумевшей книги генерала Дитерихса) на роль «главного цареубийцы», даже и не пытался каким-то образом выпятить «свою особо выдающуюся роль» в деле физической ликвидации Членов Царской Семьи, и прежде всего - в убийстве бывшего Императора Николая II.
В сравнительно узком кругу партийцев, «старых большевиков и политкаторжан» типа Моисеева, Чевардина, Вайнера, Жилинского и др., бывший комендант Дома особого назначения долгое время по сути единолично нес на себе почетное бремя «ликвидатора кровавого душителя российского пролетариата», выразителя воли и решимости трудового народа в борьбе с классовыми врагами и контрреволюционерами. И никто из окружавших его партийных функционеров при этом особо даже не интересовался, а кто же помогал Якову Юровскому или тому же Петру Ермакову в столь многотрудном и исключительно ответственном деле в переломный момент истории советского государства?
П.З. Ермаков.
Отдельные персонажи типа Сыромолотова, Парамонова, Стрекотина и других авторов крайне немногочисленных публикаций того периода каждый раз только оттеняли монументальную историческую фигуру Якова Юровского - коменданта Дома особого назначения. И, одновременно, всячески гнобили, унижали и надсмехались над «посконным русским пролетарием» Ермаковым, который от подобной несправедливости все более мрачнел, все глубже впадал в откровенный маразм и стал все более и более походить на привычного пьянчугу из ближайшей подворотни.
Кстати, во время весьма и весьма мутного исторического периода, а именно - в самый разгар массового голода в Советской России, Я. Юровский был не абы кем, а заведующим «золотым отделом» (!) Гохрана, на руководство которым никогда и никоим образом просто так не назначали. Будь ты хоть трижды «питерским или уральским пролетарием от станка» либо «безграмотным местечковым портным или сапожником из черты оседлости» - эту честь нужно было еще заслужить вполне конкретными практическими делами!
У Якова Юровского такие славные палаческие дела за душой и в политическом багаже уже были: казнь Царя Николая II и казнь «террористки» Фейги Хаимовны Ройтблат (Фанни Ройд - Каплан). Обе казни закончились полным сожжением тел убиенных. Никаких следов захоронения останков Каплан в Тайницком саду Кремля до сих пор так и не обнаружено…
Оттого-то он «самому вождю» смело строчил докладные записки о творимых бандой расхитителей Царских драгоценностей многочисленных безобразиях и откровенных уголовных преступлениях, которые популярный писатель Юлиан Семенов позднее творчески переработал в героическую сагу о юношеских подвигах будущего народного любимца штандартенфюрера Штирлица под названием «Бриллианты для диктатуры пролетариата»…
Кстати, совершенно непонятно - в каком качестве Юровский докладывал ситуацию Ленину - уже как работник Гохрана или пока еще как «особоуполномоченный РКИ»? Дело в том, что в период с конца 1920 г. до 1921 г. он работал «управляющим организационно-инструкторского отдела НК РКИ», т.е. занимал достаточно высокий пост в наркомате Рабоче-крестьянской инспекции, наркомом которой в период с 24 февраля 1920 г. по 6 мая 1922 г. был не кто иной, как сам И.В. Сталин.
Янкель Юровский. Портрет Казимира Малевича.
К 30-м годам прошлого столетия сложилась внешне достаточно парадоксальная ситуация. Обстоятельства гибели Царя и Его Семьи в Свердловске уже ни для кого особого секрета не составляют. Ипатьевский особняк стоит на своем прежнем месте, в «расстрельную комнату» подвала этого дома экскурсии, в том числе и иностранные, водят регулярно, даже безпрепятственно позволяют коминтерновскому активу сниматься на фоне «той самой стены».
Наш великий пролетарский поэт и не менее выдающийся поклонник популярной тогда «пролетарской» идеи «светлой и чистой любви на троих» совершает вместе с М.И. Парамоновым свои загородные прогулки якобы к «мостику из шпал» и задумывает свое эпическое стихотворение «Император»…
А чуть позднее Яков Юровский в преддверии ожидаемой чистки ВКП (б) от «контрреволюционных троцкистских элементов» якобы по собственной (ой-ли? - авт.) инициативе созывает «на тайную вечерю» узкую группу «старых большевиков», по преимуществу своих этнических соплеменников. На кой хрен все это ему по- надобилось, от кого на сей раз поступил очередной по счету заказ на «выдачу на гора» новой партии исторических фальсификаций - из контекста стенограммы «партийной сходки» совершенно непонятно. Разве чтобы отметиться, что дескать мы, собравшиеся в доме Свердловского партархива, к мыслям и деяниям уже разоблаченных и политически заклейменных партией троцкистских злодеев никакого отношения никогда не имели, не имеем и не будем иметь!
Про Коптяки и урочище Четырех Братьев на Урале к тому периоду уже знают очень многие, если не все. Однако особого интереса ни у местной, ни, тем более, у приезжей, публики к этим местам не наблюдается, если не считать многочисленных групп юных следопытов, туристов-краеведов и прочих пытливых исследователей родного края. Простому люду пролетарско-индустриальной Свердловщины по преимуществу абсолютно безразлично - где и как погиб царь, где покоятся его бренные останки, почему о совершенной на Урале «казни кровавого тирана» публично рассказывают в основном лишь восторженным пионерам и школьникам в целях «правильного революционного-патриотического воспитания молодежи».
П.З. Ермаков. Конец 1940-х гг.
Об этом же говорят и мои личные выводы и наблюдения, которые я вынес из целого ряда бесед с достаточно информированными людьми как в самом Свердловске, так и в поселке Верхняя Пышма, на двух основных, «градообразующих» предприятиях которого (УГМК и Уралредмет) мне несколько раз довелось побывать уже «в антисоветские времена» по делам бизнеса.
В тот период, прошу особо это отметить, все повествования о цареубийстве крутятся вокруг одних и тех же фамилий, большинство из которых фигурируют как в материалах колчаковского следствия, так и в уже опубликованных к тому времени Р. Вильтоном, М. Дитерихсом, Н. Соколовым, П. Жильяром и П. Быковым книгах. Никто вроде бы и не пытается оспорить написанное этими авторами, сместить какие-то важные акценты «в нужную сторону», что-то подправить или «отрихтовать» кем-то уже сказанное и где-то напечатанное. Но это всего лишь кажущаяся видимость…
В.А. Сидак «Тугие узлы отечественной истории. Помощник В.А. Крючкова рассказывает». М. Ridero. 2023.