ИОН ДРУЦЭ: «ОДИНОЧЕСТВО ДУХА» (25)

[sergey_v_fomin]

Ион Пантелеевич Друцэ (3.9.1928-28.9.2023).

ОСКОЛКИ ПАМЯТНОГО

ВТОРОЕ ИЗГНАНИЕ

«Варварское изгнание из молдавской словесности, - писал в октябре 1987 г. критик Андрей Цуркану, - таких мастеров, как Ион Друцэ […], навешивание макиавеллистических ярлыков на целый ряд других авторов, закрывшее длЯ них малейшую возможность свободного самовыражения, молчаливое закрепление на макушке нашего литературного Олимпа растленной и безсильной касты сочинителей, которые, соперничая в изготовлении гигантских, но совершенно не пригодных для чтения эпопей в стихах или прозе, умели заботиться только о собственной выгоде, - все это пагубным образом сказалось на общем художественном уровне и привело к распылению писательских сил» («“Как больно…”. Обращения, письма, статьи». Кишинев. 1989. C. 86-87).
О том, как затыкали рот и избавлялись от Иона Друцэ и других неугодных властям людей в это относительно травоядное время, есть немало свидетельств. Одно из них принадлежит В.И. Каниковскому - первому секретарю Кишиневского горкома партии и заведующему экономическим отделом ЦК КПМ, на себе испытавшему методику, которую использовал Бодюл для расправы с неугодными (Там же. С. 565, 574, 570).
По его словам, это был «мелкий, мстительный, завистливый человек», любивший «ставить людей на колени и наблюдать за их переживаниями». Многие, по его словам, «могли бы рассказать о том унизительном чувстве, которое испытывали они от безцеремонной зависимости». Вокруг неугодных Бодюл и его приспешники обычно создавали «зону общественной изоляции».
«До конца своих дней, - вспоминал Ион Друцэ, - буду помнить тончайшую работу этих мастеров плести интриги. Вдруг умолкает домашний телефон. Дверной звонок уходит в неоплаченный отпуск. В почтовом ящике одна пыль. Близкий друг, изобразив немыслимую спешку, бросает на ходу таинственное: “Не знаю, чего они от тебя хотят, ей же ей - не знаю…” Родные из деревни не отвечают на письма. Разделяй и властвуй - это римское изобретение стало универсальным, оно использовалось в глубокой древности и используется до сих пор…»: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/726637.html
Подводя марксистскую базу под свою личную неприязнь к писателю, доктор философских наук и по совместительству первый секретарь компартии Молдавии именовал Друцэ «кулацким сынком» («Как больно…». С. 513), что никак не соответствовало истине, однако Ивана Ивановича это мало заботило.



И.И. Бодюл дарит Л.И. Брежневу его портрет.
В немалой степени Бодюл был ответствен и за послевоенные репрессии в Молдавии. В качестве образца процитируем один из доносов, который он (в то время первый секретарь Кишиневского райкома партии) направил секретарю ЦК компартии Молдавии Л.И. Брежневу (16.4.1951): «Докладываю Вам о фактах антипартийной, антиколхозной и антигосударственной деятельности враждебных элементов…
Заместитель председателя райисполкома Пламадяла является ярым националистом…
До сего времени работали председателями колхозов им. Калинина и “Знамя Победы” кузисты Лозован и Андронаки… Родной брат Андронаки нелегально занимался антисоветской деятельностью и в момент ареста самолично застрелил себя.
Председатель Кожушнянского сельсовета Жереги и колхоза “Правда” Мадан занимаются открытой националистической деятельностью. Всякое мероприятие райкома и райисполкома… встречает сильное сопротивление населения.
В лечебных учреждениях района засела группа политически неблагонадежных врачей… В селе Пугой, в ночное время, группа неизвестных лиц занимается систематическим избиением коммунистов и актива…
Работая до 1950 г. Начальником РО МВД тов. Куцов и оперуполномоченный тов. Вытков сами были связаны с кулаками…
В аппарате МГБ до сих пор работают неблагонадежные люди…»

Эта «безпроигрышная охранительская стратегия с применением тех же “ударных средств”, - писал Андрей Цуркану, - использовалась почти двадцать лет против Иона Друцэ. С патологическим упрямством его имя изгонялось из всех описаний молдавского литературного процесса, а в итоге - и это следовало ожидать - оно стало символом народного духа и тем самым пресекло абсолютистские претензии наших честолюбивых лилипутов. […] 1987-й всё расставил по своим местам - Друцэ вернулся на родину в качестве почетного председателя Союза писателей Молдавии. […] …Эти сдвиги обрели, надо надеяться, необратимый характер» (Там же. С. 88-89).
Ох, если бы всё было так просто.



Ион Друцэ (2014): «В Молдавии есть, кого нужно снять с должности, но некого поставить».

В интервью кишиневскому журналу «Нистру» (1988. № 10) находившийся в то время уже на покое в Москве Бодюл, отвечая на вопрос о том, что его подвигло на письмо, направленное им в 1970 г. в Комитет по Ленинским и Государственным премиям, в результате которого Ион Друцэ лишился награды, на которую он был выдвинут, сказал: «Не я был инициатором того письма. Но когда Комитет […], не посоветовавшись с нами, хотел наградить Друцэ, общественность, в том числе и писательская общественность, встревожилась. Начали поступать письма. […] Но хочу задать контрвопрос. С тех пор прошло много лет - почему Друцэ ничем не был награжден?»
Конечно, как писала историк Моника Савва («Нистру». 1989. № 2), «движимый неутомимым желанием славы, желанием показать, что “при нем” Молдавия живет припеваючи, он с непримиримой ненавистью преследовал человека, который осмелился показать, что так называемая бессарабская идиллия - не что иное, как лживый оракул, дом на песке, кривое зеркало. Все руководители во все времена любят читать в газетах и книгах, что благодаря их мудрому руководству народ прямо-таки изнывает от счастья. И вдруг какой-то писателишка среди бела дня режет правду-матку. Вот его из республики!»
Но при этом она обращала внимание и на одну деталь, не казавшуюся в то время, быть может, столь важной: «Заметим, объективности ради, что действительно нашлись писатели, направившие в ЦК целую серию челобитных с протестами против выдвижения Иона Друцэ на Государственную премию. Так что, ссылаясь на них в интервью, И. Бодюл прав. Я говорю об этом, поскольку имела возможность прочитать несколько подобных рецензий на пьесу “Каса маре”, датированных, правда, далеким 1962 годом. Из этого следует, что спустя восемь лет эти же или другие люди из литературного цеха могли успешно продолжать свои доносительские упражнения. […]
Вот что писал, например, покойный поэт П[етря] К[рученюк]: “Откуда столько гнили, пошлости, кислятины? Разве это наша молодежь, наш комсомол, едущий на целину, Урал, Курилы? Хотел создать драму И. Друцэ - пусть создает, но не за счет опошления нашей будничной жизни, не за счет честных советских людей 60-х годов, которые своим самоотверженным трудом выращивают белый хлеб, хлеб, который автор перестает ценить”.
Эти строки тем печальнее читать, что они написаны профессиональным литератором. Трудно понять, что заставило П[етрю] К[рученюка] увидеть пьесу И. Друцэ в таком мрачном свете - некомпетентность, зависть или вся тогдашняя атмосфера, царившая в мiре искусств» (Там же. С. 585-586).



Моника Бабук с Ионом Друцэ в дни 90-летнего юбилея писателя. 2018 г.
Историк Моника Бабук (род. 1964), урожденная Савва, в 2013-2019 гг. была министром культуры Молдавии, с марта 2023 г. она является главой Румынского института культуры в Кишиневе.
При ее деятельном участии завершенное в 2014 г. восьмитомное собрание сочинений Иона Друцэ, отпечатанное тиражом в 5000 экземпляров, было направлено во все библиотеки республики. Также по ее инициативе в юбилейном 2018-м первый урок нового учебного года был посвящен классику молдавской литературы. «…Сегодня, - сказала Моника Бабук, - на первом классном уроке мы вспоминали о произведениях и личности писателя Иона Друцэ. Мы не можем и не должны забывать, что школьный колокол звучит сегодня в независимой и суверенной Республике Молдова. А такие учителя, как Хория Холбан и такие ученики, как Мария Москалу, защитили “Звонницу” нашего бытия».

Это заставляет нас снова вспомнить слова высокопоставленного партработника В.И. Каниковского о методах Бодюла, запускавших «необратимый процесс психологического, нравственного развращения людей».
Говоря о «недолгой поездке по республике» Иона Друцэ в 1987 г., Андрей Цуркану пишет, что вернулся из нее писатель «со смешанным чувством боли и тревоги. Чувство это породил […], в частности, некий странный пугающий образ: прекрасная голова оленя, украшающая фронтон одного суперсовременного “охотничьего домика” в древнем Каприянском лесу, где еще живы, кажется, величавые исторические легенды, показалась автору “Бремени нашей доброты” смотрящей вдаль своими опустелыми глазами как бы в ожидании возвращения прежнего хозяина - на охоту.
Ах, царская была бы охота! И многие из загонщиков, которые недавно издавали молодецкое гиканье, а нынче скулят или в страхе стучат зубами, - грезят о ней и даже шепчутся вслух» (Там же. С. 90).
Ближайшее будущее подтвердило все эти тогда еще, на исходе 1980-х, неясные предчувствия.
Всё повторилось на другом, уже перестроечном, витке. Эстафету у писателей 1960-1970-х годов приняли другие, помоложе, преобразовавшиеся из авторов обычных «доносов в инстанции» в деятельных делателей - загонщиков вожделенной царской охоты.
Как происходила эта загонная охота, видно из статьи писателя и журналиста Бориса Мариана «Кто плюет в национальный колодец, или Клеветники под маской патриотов», опубликованной 30 октября 2008 г. в кишиневской газете «Moldova Suverană», которую с небольшими сокращениями мы приводим далее.
Сказанное там является яркой иллюстрации мысли высказанной братьями Стругацкими в давней еще их повести «Трудно быть богом»: «В нашем деле не может быть друзей наполовину. Друг наполовину - это всегда наполовину враг».



Борис Мариан - поэт, публицист, переводчик, общественный деятель. Родился в 1936 г. в крестьянской семье в селе Красногорка Григориопольского района МАССР,. С 1953 г. учился на факультете журналистики Киевского университета. Арестован в 1957 г. за осуждение ввода советских войск в Венгрию. По стандартному обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде, изготовлении антисоветской литературы» приговорен к пяти годам. Наказание отбывал Дубровлаге в Мордовии (1957-1962). Более полувека проработал в республиканской печати. Был корреспондентом в газете «Молодежь Молдавии», еженедельнике «Культура Молдавии». Окончил Литинститут имени Горького в Москве (1968). Член Союза писателей (1973). Автор сборников поэзии и прозы; сценарист на студии «Молдова-филм»; переводчик на русский стихов молдавских поэтов. Был главным редактором журнала «Молдова» и правительственной газеты «Независимая Молдова» (1993).

Лично я расцениваю начало кампании «Антидруцэана-3» посредством проведения «круглого стола» и рекламу этого мероприятия на страницах еженедельника «Literatura și Arta» как плевок в духовный колодец молдавского народа. Правда, сей самый румынский румын Бессарабии, предпочел на этот раз дергать нитки из-за кулис, однако забыл спрятать уши.
Абсурдность и комичность описываемой ниже ситуации состоит в том, что (кто, по-вашему?) ватага лицеистов из гг. Кишинэу, Кэлэрашь, Ниспорень и нескольких учителей румынского языка посмели учинить суд чести (как вы думаете, над кем?) над самим Ионом Друцэ...
Нас бы не затронул этот дерзкий налет критиков с молоком на губах на нашего живого классика, если бы их не науськивали литературные дядьки и если бы они не представляли антидруцэвскую идеологию, исповедуемую упомянутым еженедельником и некоторыми литературными генералами из руководства СПМ. Одного не пойму: кому принадлежит это издание - Союзу писателей, какой-либо антимолдавской группировке или лично Николаю Дабиже?



Николае Дабижа, настоящая фамилия Чобану (1948-2021) - поэт, прозаик, публицист и политик. Родился в селе Кодряну Чимишлийского района. Окончил филологический факультет Кишиневского университета (1972). Редактор на национальном телевидении (1972-1975), начальник отдела журнала «Нистру» (1975-1984). Секретарь комсомольской организации СП МССР (1975-1982), член ЦК ЛКСМ, лауреат премии Ленинского комсомола Молдавии имени Бориса Главана (1977), член КПСС (1978). Главный редактор молодежного журнала «Горизонт» (1984-1986). С 1986 г. до последних дней жизни являлся редактором еженедельника «Литература ши арта». Входил в Инициативную группу по созданию Народного фронта Молдавии (1988), член Совета НФМ. Депутат Парламента республики (1990-1994, 1998-2001). Почётный член Румынской академии (2019). Скончался от последствий ковида.

Когда читал в «Literatura și Arta» от 12 июня с.г. подробный отчет о диспуте (либо «круглом столе») молодых литераторов из кружка им. Юлии Хащдеу при журнале «Clipa», озаглавленную (внимание!) - «Гордыня, уничтожающая писателя Иона Друцэ» (это была и тема дискуссии), мне казалось, будто я нахожусь на собрании некоего творческого, рабочего или студенческого коллектива по осуждению какого-нибудь писателя, композитора или ученого. В давние сталинские времена, да и в более близкие годы советской диктатуры подобные политические сборища с вынесением общественных «приговоров» периодически проводились партийными активистами в рамках массовых пропагандистских кампаний, нацеленных на преследование диссидентов и иных persona non grata тоталитарного режима. Лично хорошо помню одиозные кампании - антипастернаковскую, антисолженицынскую, антисахаровскую, а у нас в МССР - антилупановскую, антирэдэуцановскую, антидруцэвскую и другие.
Так что современные клеветники Иона Друцэ должны знать, что они не первые его преследователи, а всего лишь заблудшие наследники советских идеологов.
Высказываясь на декларативном и псевдонаучном языке, они так и не смогли сформулировать, в чем все-таки состоит так называемая гордыня Иона Друцэ. Многие из них ссылались на памятник «Свеча Благодарения», установленный на холме у въезда в г. Сороки, расценивая его как памятник, который писатель воздвиг самому себе.



Аурелиу Бусуйок, Глеб Саинчук и Ион Друцэ во время встречи с посетившими Кишинев (сидящими спиной к зрителю) Жаном-Полем Сартром и «матерью» современного феминизма госпожой Симоной де Бовуар. 17 мая 1966 г. Из личного архива Ликэ Саинчука, сына художников Глеба Саинчука и Валентины Руссу-Чобану.

Да если бы Друцэ и был высокомерной личностью, то спрашивается: как это могло обезценить его творчество? Как бы велики ни были писатели, ученые, артисты, они остаются прежде всего людьми, которым ничто человеческое не чуждо. В том числе личные недостатки и политические ошибки. Достаточно напомнить несколько выдающихся имен: Лев Толстой, который рассорился с Православной Церковью и собственной семьей; великий норвежский драматург Кнут Гамсун, который сотрудничал с немецко-фашистскими захватчиками в период второй мiровой; первоклассный румынский прозаик Михай Садовяну, поставивший свое перо на службу тоталитарного коммунистического режима. Но для человечества превыше всего остается творчество этих выдающихся писателей. Однако клеветников Иона Друцэ не интересуют его произведения, с которыми они, по всему видно, мало знакомы. Не знают горячие юнцы-борцы ни его биографии, ни заслуг перед народом, истолковывая их по наущению политических суфлеров.
В числе таковых, принимавших участие в «круглом столе», фигурируют двое: публицист Николае Руссу - в качестве «приглашенного», а также прозаик Владимiр Бешлягэ - в качестве «почетного гостя». По крайне мере, так они были представлены автором статьи Дианой Кауш, опубликованной в «Literatura și Arta». С первым все понятно: обсуждение основывалось как раз на его антидруцэвском эссе «Бремя и муки гордыни». Этот посредственный писатель, фанат примитивного румынизма, меряет всех творческих людей своим идеологическим метром, и ежели кто-либо, в нашем случае Ион Друцэ, не вписывается в шаблон «хорошего румына», то становится изгоем.



Николае Руссу - прозаик и эссеист. Родился в 1948 г. крестьянской семье в селе Рисипень Скулянского района. Член Союза писателей Молдавии (1980) и Румынии (1986), директор Литфонда СПМ (1987). О своем антидруцэвском выпаде ныне он высказывается весьма осторожно: «Еще у меня есть эссе об Ионе Друцэ, несколько иначе, чем писалось об этом талантливом писателе, но с его грехами»: https://ioncoja.ro/nicolae-rusu-un-nume-prea-putin-cunoscut-dincoace-de-prut-nu-i-bai/

А вот участие Владимiра Бешлягэ в постыдном судилище над собратом по перу и в каком-то смысле моим учителем меня очень огорчило, поскольку я всегда относился в нему как к талантливому прозаику и уравновешенному человеку, а еще потому, что мы, будучи односельчанами (из Малаешт, что в Приднестровье) дружили многие годы, как, впрочем, и наши родители. Я был бы очень рад, конечно, если бы Бешлягэ участвовал в этом гнусном «процессе» в качестве адвоката Друцэ, но он предпочел роль прокурора. Мало того, высказал ряд нелепостей - например, что Друцэ «подчинил свое творчество административному руководству» или еще нелепей - будто его гордыня происходит от «неуверенности в своей творческой нетленности». Меня удивляет, как столь опытный прозаик до сих пор не осознал, что Иона Друцэ такой вопрос не заботит вообще - это может волновать лишь посредственных писателей и неудачливых политиков. А вот такие неуместные заявления, услышанные из уст «почтенного гостя», не могли не спровоцировать начинающих критиков на неблаговидные поступки и не возбудить в них гордыни.
Боюсь, дорогой Володя, что в данном случае тебя подвели старческий маразм либо желание выслужиться перед зеленой молодежью. Оторванный от реальности и потерявший здравый смысл, ты дошел до того, что стал свадебным генералом за дабижевским столом, нарушив тем самым библейскую заповедь: «Не ходи на собрание нечестивых»!



Владимiр Бешлягэ - писатель, переводчик и политик. Родился в 1931 г. в селе Малаешты Григориопольского района МАССР. После окончания Кишиневского университета (1955) более двадцати лет работал в редакциях республиканских журналов. Лауреат Государственной премии МССР (1978); народный писатель Молдавии (1991); член Парламента республики (1990-1994). Впоследствии был заместителем главного редактора журнала «Nistru», секретарем Союза писателей Молдавии, директором Республиканского литературного музея. 2 октября 2023 г. пришел в Национальный театр имени Михая Эминеску, чтобы проститься с Ионом Друцэ: «Он присутствовал в нашем мiре, в нашей жизни, в нашем обществе, в наших сердцах. Великая личность, эмблематическая личность нашего народа в целом […] Его творчество остается свидетельством истории нашего народа».

Все участники упомянутой дискуссии повторяли как заклинание модное словечко - «вертикальность» (синонимы: «несгибаемость», «достоинство»), обвиняя Иона Друцэ в ее утрате якобы из-за сотрудничества с властями. К сожалению, юные мятежники, как и их наставники, сводят понятие «вертикальности» к поклонению перед всем румынским, к неподчинению руководству своей страны, к унижению собственного народа, родины и традиций, которые они называют примитивным молдовенизмом. Зацикленные на этой идеологии, они не в состоянии понять, что не Друцэ поклоняется властям, а наоборот: понимая глобальную и национальную ценность патриарха нашей духовности, первые лица страны старались осуществить многие патриотические инициативы писателя.
Отрадно, что все три президента Молдовы, несмотря на очень разные характеры и порой противоположные политические взгляды, всегда прислушивались к его советам и замечаниям. А вы, господа, антидруцисты, говорите о покорности великого писателя сильным мiра сего. Да Друцэ родился «вертикальным», и чтобы сохранить свое писательское достоинство, отстоять честь своего народа, добровольно отправился в московскую ссылку, где сумел утвердить себя во всесоюзном масштабе, чтобы с той высоты противостоять бодюловской партократии.
Еще в 1965 году он предложил с трибуны писательского съезда заменить кириллицу на латиницу, чем навлек на себя ярость первого секретаря ЦК КПМ. Так что именно Друцэ следует считать диссидентом № 1 в МССР.
После того случая ЦК КПМ организовал травлю Друцэ в республиканской печати (первую антидруцэану), на собраниях трудовых коллективов, обвинив преданного сына народа в том, что он оторвался от народа и что из-за своей гордыни потерял чувство патриотизма, и т.д. Под этим предлогом почти все его театральные пьесы запрещались в Кишиневе, пока их не ставила Москва.
Не имея никакого представления обо всем этом, один из участников вышеназванного «круглого стола» Ион Феля утверждает, будто в те времена творчество Друцэ благосклонно воспринималось партией и партийной цензурой. Подумайте, юные критики, чьи обвинения вы повторяете, кому служите! Почитайте-ка лучше, что пишет о нем академик Харлампий Корбу: «Ион Друцэ, как никто другой (быть может, за исключением Андрея Лупана), всю жизнь боролся за возвращение символов и духовных ценностей народа - то посредством создания знаменитого памятника «Свеча Благодарения» в Сороках, посвященного безвестному автору нетленной баллады «Миорица», то путем проведения научных мероприятий национального и международного масштаба - например, конференции “Апостол Павел и угроза самоуничтожения” в 1994 году, либо заботой о памяти выдающихся личностей нашей культуры и литературы» (журнал «Молдова», № 7-8, 2008).
В этом контексте мне хотелось бы подчеркнуть историческую заслугу Друцэ в возвращении на родину и в память потомков Константина Стере - этого духовного титана Бессарабии и между прочим, одного из созидателей воссоединения (Unirea), которым сегодня пренебрегают в Румынии. Не надо забывать также о том, что Ион Друцэ (а не Николае Руссу и не Владимiр Бешлягэ) стал зачинателем Движения за национальное пробуждение в конце 80-х годов.



Кружок «Алексей Матеевич» - общественное движение, созданное в Кишиневе 15 января 1988 г., начавшее борьбу за национальную идентичность с требования возвратить языку латинскую графику.

Пусть вспомнят вышеупомянутые подстрекатели, с каким энтузиазмом ждал народ встречи с Ионом Друцэ в Кишиневе, на площади Великого Национального собрания, на Национальном телевидении, в студенческих аудиториях. Тогда каждое его выступление воспринималось как проповедь пророка. Уверяю, что для большинства молдаван он и сегодня остается тем же Ионом Друцэ.
Нет, он не изменился, не предал свои идеалы, а значит, не потерял и свою вертикальность, как утверждаете вы, господа. Изменились те посредственные и завистливые писаки, которые шли тогда в одной колонне с ним под единым лозунгом: «Соединяйтесь, молдаване!» […] Тех же, кто не согласен с ними, они объявляют врагами румынского народа и т.д. и т.п. Так не достойны ли они сами прозвища «манкурт», которым часто обзывают настоящих патриотов?!
Обращаю эти слова в особенности к тому же заблудшему молодому критику Иону Феле, который на вышеупомянутом диспуте выдвинул гнусное предположение, что Друцэ якобы «был завербован еще накануне событий 80-90-х годов», ибо «попытка воссоздать молдавскую нацию имеет более глубокие корни». Из этого словоблудия в итоге получается намек на то, что Друцэ имел какую-то спецмиссию (должно быть, от КГБ?), а именно «создать молдавскую нацию» (которая до него уже существовала многие сотни лет): Вот до какого абсурда может довести одно ложное утверждение!



Принятие Декларации о Независимости. Кишинев. 27 августа 1991 г.

Лично я расцениваю начало кампании «Антидруцэана-3» посредством проведения «круглого стола» и рекламу этого мероприятия на страницах еженедельника «Literatura și Arta» как плевок в духовный колодец молдавского народа. Правда, сей самый румынский румын Бессарабии, предпочел на этот раз дергать нитки из-за кулис, однако забыл спрятать уши. Его причастность к данному делу проявилась позднее, в ходе двух событий - его собственного юбилея (60-летия) и юбилея Друцэ. Первое было проведено с помпой и шумом на страницах еженедельника, посвятившему своему хозяину целый номер, тогда как к 80-летию Иона Друцэ это издание ограничилось публикацией обрывка портрета маэстро и стихотворного посвящения одного начинающего районного поэта. Следует подчеркнуть также, что «Антидруцэана-3» была инициирована именно в «Год Друцэ».
P.S. Однако Бог шельму метит, как говорят в народе. Недавно в Бухаресте была издана новая пьеса Иона Друцэ «Мария Кантемир - последняя любовь Петра Великого» с предисловием крупного ученого, вице-президента Академии наук Румынии Дана Берендея. Воздав заслуженные похвалы нашему драматургу, автор предисловия назвал его «Кантемиром нашего времени». Данная оценка является, по моему мнению, хорошей пощечиной Бухареста нашим доморощенным румынам и очернителям Иона Друцэ.

***

И в заключение два слова об инициаторе этой анидруцэвской кампании в «Год Друцэ», «литературном дядьке», по выражению Бориса Мариана, - Николае Дабиже.
Еще в ноябре 2016-го в одном из своих по́стов я писал: «…Для того, чтобы сказать правду публично, нужно иметь на это право, поскольку такое слово должно быть, как выразился однажды тот же Ион Друцэ, “обезпечено золотом достоверности”. Мой знакомый писатель Николае Дабижа, […] ставший в начале 1990-х одним из лидеров Народного фронта Молдавии, […] в тот период …часто писал о голоде […] Писал до тех пор, пока не было обнародован собственноручно написанный им документ, в котором он - еще в советское время - хвалился тем, что его отец, фронтовик-доброволец, после войны был (будучи председателем колхоза) активистом той самой коллективизации, приведшей к голоду, в котором сын его теперь обвинял кого угодно, только не своего родителя»: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/166683.html И о нем в мае 2013 г. Дабижа скромно писал: «Мой отец вернулся в родное село, из которого был мобилизован, к своим крестьянским занятиям: на своей одной ноге он продолжил пахать землю, идя за плугом, косить траву и т.д.»: https://www.liveinternet.ru/users/5016459/post276644720
Вот так: проводить коллективизацию - это «идти за плугом», «косить траву» (вернее было бы - людей)…




В том же документе (автобиографии для вступления в КПСС) Дабижа утверждал, что его отец «с 1941 г. по 1944 г. находился под оккупацией, работал батраком», а «в 1944 г. пошел добровольцем в Советскую Армию». В мае 2013 г. в статье «День их победы» он утверждал совершенно противоположное этим собственноручно написанным в 1978-м словам: «Мой отец вместе с еще 300 тысячами бессарабцев был насильно мобилизован 24 августа 1944 года. […] …Все молодые мужчины села попрятались в лесу, пока их родители, уже вышедшие из призывного возраста не передали им: “Советская власть сказала, что если на войну не пойдете вы, то они заберут нас, а за вами будет охотиться армия и вас расстреляют без суда и следствия”. И они вышли»: https://www.liveinternet.ru/users/5016459/post276644720
Не сомневаюсь, что именно так оно и было, но на то, чтобы возглашать это Urbi et orbi, говорить правду людям так, чтобы тебе поверили, чтобы не опорочить Истину, святую и выстраданную, - на всё это нужно еще и право иметь.
То, что всё это не пристрастные придирки и не простая формальность, а элементарная техника безопасности, свидетельствует и приведенная нами история с попыткой опорочить имя Иона Друцэ.
Когда-то, во вполне благополучные для Дабижи советские времена он писал («Сердца друзей»): «...После того, как пройдешь ты долины и горы, моря и земли, придешь ты к воротам города... Это - Москва - столица нашей Родины. Здесь, в центре Москвы, ты увидишь мавзолей самого человечного человека на планете - В.И. Ленина...»
Сказано с той же искренностью, что провозглашалось и потом, в конце 1980-х - начале 1990-х, но уже совершенно противоположное. Трудно понять, когда он был сам собой. Однако для политической расправы с Ионом Друцэ, заметим, он как раз и применял излюбленные методы того, о ком писал в молодости; чей труп до сих пор смердит в самом центре Москвы…