ИОН ДРУЦЭ: «ОДИНОЧЕСТВО ДУХА» (12)
Ион Пантелеевич Друцэ (3.9.1928-28.9.2023).
ОСКОЛКИ ПАМЯТНОГО
«ЗАПАХ СПЕЛОЙ АЙВЫ:
ПЕРСОНАЖИ И ПРОТОТИПЫ (окончание)
Михаю Морошану посчастливилось дожить до перемен, о которых он когда-то мечтал, для приближения которых положил он столько душевных и жизненных сил, поплатившись за это тюремным сроком. Это и полученная Молдавией независимость, и перевод языка на латиницу, и возвращение памятника Господарю Штефану Великому на первоначальное, законное его место, а языку - долго гонимого его имени: румынский.
Но за всё это, даже и на последней стометровке, пришлось бороться. Правда, и власть была уже не та: сдавала позиции, но не сама по себе, конечно, а под напором растущего недовольства и сопротивления по всей стране. Недовольны по разным причинам были все. Власть эта сумела достать каждого.
Вот один из примеров. На пленуме ЦК компартии Молдавии 30 мая 1987 г. занимавший с 1984-го пост второго секретаря (должность, считавшаяся «оком» и «рукой» Москвы) Виктор Ильич Смирнов в выступлении для характеристики неблагоприятных, с его точки зрения, процессов, идущих в республике, использовал словосочетание «потомки бывших кулаков». Воспользовавшись этим, Михай Морошану вместе с группой таких же, как и он, прошедших через депортацию, подал иск о клевете.
Михай Морошану.
Пока Смирнов занимал свою должность на то, что делу дадут ход, нечего было, конечно, и думать, но в 1988-м он вынужденно оставил свой пост. Его критиковали за репрессии по отношению к хозяйственным кадрам (несколько председателей успешных колхозов после его проверок совершили самоубийства). И вот в апреле 1990 г. суд, наконец, удовлетворил иск Морошану, заставив Смирнова возместить ему моральный ущерб за оскорбление и публично извиниться.
Хория Холбан и его ученики. Иллюстрация Георге Врабие к повести Иона Друцэ «Запах спелой айвы». 1984 г.
Вольно ж после этого позорного эпизода живущему ныне в Кишиневе журналисту Леониду Рябкову, рассчитывая, видимо, на молодость или короткую память читателей, представлять живущего в Москве и «отдалившегося от общественной жизни» этого бывшего партийного функционера чуть ли не как несправедливо оболганного:
«- Вы боролись с национализмом в республике. Назначали русскоговорящего вторым секретарем в молдоязычные районы и наоборот...
- Ну, это избирательный характер носило. Это было, наверное, естественно, потому что в Молдавии было многослойное, многонациональное общество. Учитывались различные требования, но всегда учитывался и какой-то баланс, исходя из удельного веса населения района. Но нареканий к моей политике не было. Конечно, в Молдавии были проявления национализма, но это не носило только какой-то отдельно взятый региональный характер. В моих тогдашних действиях не было политического оттенка. Кто рассказывает об этом, тот глубоко ошибается»: https://press.try.md/item.php?id=1042812653
Впрочем, ведь, если вдуматься, и ничего особо удивительного во всех «отмазках» задним числом нет: с точки зрения авторов опубликовавшей это интервью весьма специфической «Комсомольской правды в Молдове» и Бодюл был «недооценен» и советское наследие несправедливо «принижено».
Виктор Ильич Смирнов.
Не стоял в стороне Михай Морошану и от развернувшейся в конце 1980-х в Молдавии борьбы за национальную идентичность. Так, он являлся одним из организаторов знаменитого митинга 7 ноября 1989 года - самой массовой демонстрации против режима, когда-либо имевшей место в республике. Кульминацией его было блокирование колонны танков. Вскоре, в начале 1990-х Морошану стал членом Совета Народного фронта Молдовы, приобщившись таким образом к политике.
Что же тогда происходило в действительности, несмотря на внешне очевидные факты, понять нынче не так-то просто. Много неясностей, подтасовок и фейков. К тому же всё это пока что не остыло. Жжется. А чем дальше от нас это время, тем меньше свидетелей, а у тех, которые еще живы, память с годами шлифуется: странные, не умещающиеся в цельную картину, детали мифологизируются во имя общей стройности.
Живший в годы перестройки в Кишиневе еврейский мальчик вспоминает: «В 90-ом, после одной из демонстраций народного фронта, где скандировали, “русских за Днестр, евреев - в Днестр!”, ночью с одним другом мы написали на постаменте [памятника Штефану Великому], “АМ ИСРАЭЛЬ ХАЙ!” […] А был я, конечно, дураком, а не конспиратором, но в 13 лет это простительно. Да и сегодня мне ни грамма не стыдно»: https://benia.livejournal.com/16665.html
Чем это могло закончиться, застань кто-нибудь друзей за этим делом, не будем и гадать.
Постамент памятника Штефану Великому после начала работ по его переносу на первоначальное место. Лето 1989 г. Фото Иона Кибзия.
Но кто же манипулировал всеми этими кричащими на площадях и рисующими на стенах и памятниках людьми - вот непраздный вопрос, важный не только для истории, но могущий пригодиться и любому нашему современнику, быть может, даже в самом ближайшем будущем.
Вот что рассказал в 2021 г. небезызвестный Юрий Рошка (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/305504.html), непосредственный участник тех событий, а впоследствии верный дугинский оруженосец (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/309166.html), в интервью журналисту Александру Стахурскому:
«А.С.: Есть такая версия, что Народный Фронт был использован вслепую некоторыми режиссерами из КГБ.
Ю.Р.: Это так. Был 1989 год. Должна была состояться какая-то там движуха, связанная с 28 июня, - освобождение Бессарабии, с точки зрения советской пропаганды. И тогда коммунистическая печать писала открыто: “Народный Фронт готовит ‘Варфоломеевскую ночь’. Их девиз - русских в Днестр, евреев за Днестр”. Это абсолютный бред! Многие русскоязычные до сих пор находятся в плену этих дурацких страшилок и не понимают, что это вообще ничего общего не имеет с нашей деятельностью.
Мне часто задают этот вопрос: кто же был тогда прав? Отвечу так. Русским тогда было комфортно, а не русским - некомфортно. Это не вина русских. […] Чтобы это понять, нужно читать в первую очередь Ивана Ильина, представителя православной школы русской мысли, который говорит - “Советский Союз - не Россия”. Наоборот, анти-Россия. И в той мере, в которой русский сегодняшний сможет немножко отдалиться от советского эксперимента, он сможет это понять. Кто был прав? Да никто не был прав. Просто имперский центр - и это в любой империи - чтобы сохранить контроль над окраинами, провоцирует региональные конфликты. Это классика жанра»: https://noi.md/ru/interviyu/yurij-roshka-sto-let-odinochestva
Перенос памятника Господарю Штефану Великому. Лето 1989 г. Фото Иона Кибзия.
О том, какие силы могли быть задействованы для получения нужного эффекта, видно из автобиографической книги небезызвестного Виктора Суворова (Владимiра Резуна) «Аквариум» (1985). Она - о советском спецназе и ГРУ. Автор книги в 1968-1970 гг. служил в Прикарпатском военном округе на должности, связанной с разведкой. (И если в то, еще стабильное, время могли решаться на описанное автором, то что же могло быть потом, когда всё начало сыпаться?)
«Каждый, кто дерется за власть, имеет свою группу, свою организацию, и каждый не прощает этого своим соперникам. Участие в организации - это самое страшное, в чем ты можешь признаться. Это жуткий конец для тебя лично. Под самыми страшными пытками лучше признаться, что ты действовал один. В противном случае пытки станут еще страшнее. А теперь слушай внимательно.
Его голос резко изменился, как и выражение лица.
- Через неделю ты пойдешь контролером с группой Спецназ. Вас выбросят на Сторожинецком полигоне. На второй день группа распадется надвое. С этого момента ты исчезнешь. Твой путь в Кишинев. Ехать только товарными поездами. Только ночью. В Кишиневе есть педагогический институт. “Уровень национализма в институте - выше среднего” - этот лозунг ты напишешь - ночью на стене.
Он протягивает мне листок тонкой папиросной бумаги.
- Ты по-молдавски не говоришь, поэтому запомни весь текст наизусть. Сейчас. Попробуй написать. Еще раз. Помни, ты делаешь все сам. Если тебя где-то остановят: ты отстал от группы, потерял направление. Стараешься сам вернуться в штаб Армии без посторонней помощи. Поэтому ты по ночам едешь в товарных вагонах. Смотри, не усни. Отсыпайся днями в лесу.
- Какой величины должны быть буквы?
- 15-20 сантиметров будет достаточно, чтобы свалить председателя молдавского КГБ.
Генерал-майор Петр Владимiрович Чвертко (1915-2000) - Председатель КГБ при совмине МССР со 2 марта 1967 г. по 20 ноября 1975 г.
В органах госбезопасности находился с 1940 г.; заместитель начальника 5-го отделения 4-го отдела УНКВД по Смоленской области (сент. 1941), затем служил в армейских опергруппах. В ноябре 1942 г. направлен на учебу в Высшую школу НКВД , в апреле 1943 г. прикомандирован к опергруппе НКГБ, занимавшейся изъятием выявленных немецких пособников в Краснодарском крае. С октября 1946 г. - освобожденный секретарь партбюро УМГБ, с сентября 1949 г. - на руководящих должностях в УМГБ, В 1950 г. заочно окончил исторический факультет Краснодарского государственного педагогического института.
Основными направлениями деятельности Чвертко в Молдавии был контроль за молдавско-румынскими контактами: над читателями румынской литературы и слушателями румынского радио; наблюдение за частной перепиской молдаван со своими родственниками и знакомыми в Румынии, надзор за визитами туристов из Румынии: https://peoplepill.com/people/piotr-chvertko
Председатель «зарекомендовал себя гонителем и сторонником арестов. Чвертко не оставил по себе доброй памяти у коллег. Жесткий до грубости, авторитарист и догматик, он не пользовался авторитетом у оперативников. Многие его боялись и старались всячески избегать. Чвертко был уволен по жалобам офицеров КГБ, обвинивших его в хамском обращении и самодурстве. В дальнейшем [1975-1982] он работал в представительстве КГБ в ГДР в должности офицера связи в Дрездене»: https://statulmoldovenesc.blogspot.com/2011/01/blog-post_2705.html?m=1
- Одним лозунгом?
- Тут особый случай. С национализмом в институте боролись давно и безуспешно. Принимали самые драконовские меры. Донесли в Москву, что теперь все хорошо. Твое дело доказать, что это не так. Может, конечно, подозрение пасть на Одесский округ, но одесское военное руководство легко докажет свою полную невиновность. Удар мы наносим не прямой, а из-за угла, из соседнего округа. Я повторяю, ты действуешь сам. Ты видел этот лозунг на клочке бумаги, который валялся на улице, выучил его наизусть и написал на стенке, не зная его значения. Лучше быть дураком, чем конспиратором. Не забыл лозунг?
- Нет.
Нас бросали с трех тысяч метров. На второй день группа распалась надвое. Командиры двух подгрупп знали, что с этого момента они действуют самостоятельно, без контроля сверху…
Через пять дней я появился в штабе Армии. Мой путь к начальнику разведки. Я докладываю, что в ходе учений после разделения групп я должен был встретить третью группу, но не встретил ее, потерял ориентировку и долгое время искал правильный путь, не пользуясь картой и услугами посторонних. Легкой улыбкой я докладываю, что дело сделано. Чисто сделано.
Легким кивком он дает мне знать, что понял. Но он не улыбается мне.
Прошло три недели. Я внимательно слежу за всеми публикациями. Понятно, что ни в местных, ни в центральных газетах никто ничего не опубликует. Но в местных газетах может появиться статейка под названием “Крепить пролетарский интернационализм!” Но нет такой статейки…
Он положил мне руку на плечо, он всегда подходит неслышно.
- Не теряй времени. Ничего не случится.
- Почему?
- Потому что то, что ты написал на стене, не принесет никому никакого вреда. Текст был совершенно нейтральным.
- Зачем же я его писал на стене?
- Затем, чтобы я был в тебе уверен.
- Я был под наблюдением все время?
- Почти все время. Твой маршрут я примерно знал, а конечный пункт тем более. Бросить десяток диверсантов на контроль - и почти каждый твой шаг зафиксирован. Конечно, и контролеры не знают того, что они делают… Когда человек в напряжении, ему в голову могут прийти самые глупые идеи. Его контролировать надо. Вот я тебя и контролировал.
- Зачем вы мне рассказали о том, что я был под вашим контролем?
- Чтоб тебе и впредь в голову дурные идеи не пришли. Я буду поручать тебе иногда подобные мелочи, но ты никогда не будешь уверен в том - идешь ты на смертельный риск или просто я тебя проверяю. - Он улыбнулся мне широко и дружески. - И знай, что материалов на тебя у меня столько, что в любой момент я тебя могу превратить в куклу.
…Он смотрит на меня выжидающе, потом наливает по полстакана холодной водки и молча кивает мне на один стакан:
- С начальником тоже иногда выпить можно. Не бойся, не ты ко мне в друзья навязываешься, это я тебя вызвал, пей».
Господарь возвращается на свое место. Лето 1989 г. Фото Иона Кибзия.
Что касается Михая Морошану, то к концу 1990-х он отошел от политической деятельности. Причины этого он и сам объяснил в одном из интервью в августе 2016 года, в дни четвертьвекового юбилея независимости Молдавии:
«Эта так называемая свобода, когда коммунисты возлагают цветы к памятнику Штефану Великому и клянутся в вере и любви к стране, подобна поцелую Иуды. Именно они растоптали независимость народа этой страны, чтобы теперь они тоже могли сыграть роль великих героев и защитников. Вот наша демократия и свобода...»
Социалист, а в недавнем прошлом коммунист Игорь Додон: «Мы должны гордиться своей историей, тем, что мы потомки Штефана Великого! Мы обязаны сохранить наследие, оставленное нам великим правителем, и передать его будущим поколениям».
«Напомню, что МОИМ президентским указом 2018 год был объявлен Годом Штефана Великого и Святого, и в связи с этим было проведено множество мероприятий патриотического характера, организованных под патронатом Президента Республики Молдова».
«Именно ему и его славным делам посвящена первая часть фильма “История Молдовы”, снятого по МОЕЙ президентской инициативе и под МОИМ патронажем в 2018 году».
При этом Михай Морошану продолжал принимать участие во всем, что было связано с сохранением памяти о жертвах советской репрессивной политики. В 1990 г. он основал «Асоциацию жертв тоталитарного коммунистического режима», став первым ее председателем.
Во всем он пытался добиться справедливости: и в общественной сфере и в личной.
«В справке о реабилитации, - говорит он, - написано, что меня судили и посадили несправедливо, по политическим мотивам. По политическим причинам нас депортировали, а также по политическим причинам меня исключили из университета. […]
Я очень много боролся за то, чтобы очистить лицо и достоинство не только себя и своих родителей, но и всех тех, кто был депортирован и несправедливо осужден. Я подбадривал людей, подталкивал их к тому, чтобы они не молчали, не сидели, опустив голову. Я писал многочисленные письма в государственные учреждения, чтобы был проголосован закон о компенсации конфискованного имущества депортированных».
На деньги, полученные в качестве возмещения за конфискованное во время высылки имущества, Михай Морошану вместе со своей сестрой Серафимой решили соорудить крест в память односельчан - жертв коммунистического террора.
Освящение клиром Бессарабской митрополии Румынской Православной Церкви Распятия в селе Дрепкэуцы Бричанского района, воздвигнутого усилиями Михая Морошану и сестры его Серафимы. 6 июля 2015 г.
На постаменте, на котором зиждется Распятие, начертаны имена всех жителей Дрепкэуц, пострадавших от репрессий коммунистической власти.
Всего это 191 душа, включая детей, которым на момент депортации было всего три месяца. Многие погибли в Сибири. Многие умерли в тюрьмах, будучи осуждены несправедливо.
Освящение Креста-Памятника в Дрепкэуцах произошло в день 66-й годовщины второй волны массовых депортаций молдаван в Сибирь и Северный Казахстан, когда десятки тысяч человек были обречены на голод, безправие, мучения, болезни и гибель.