«ЗАЧИНАЙСЯ РУССКИЙ БРЕД» (1)
Пимен Иванович Карпов (1886-1963) - крестьянский поэт и прозаик; происходил из старообрядческой семьи, сектант.
«Свадьба без меры»
Карпов не видит в русской жизни ничего, кроме рек крови и моря огня: страсть, насилия, убийства, казни, все виды мучительств душевных и телесных - это «фон» повести […]
Пусть это приложится к «познанию России», и мы лишний раз испугаемся, вспоминая, что наш бунт, так же, как и был, может опять быть «безсмысленным и безпощадным» (Пушкин); что были в России «кровь, топор и красный петух», а теперь стала «книга»; а потом опять будет кровь, топор и красный петух. Не все можно предугадать и предусмотреть. Кровь и огонь могут заговорить, когда их никто не ждет. Есть Россия, которая, вырвавшись из одной революции, жадно смотрит в глаза другой, может быть, еще более страшной.
Александр Блок (1913).
В проходе перед глухим окном толпились мужики. Низкий, юркий, растолкав посохом толпу, подошел к окну Вячеслав. Подал сладкий голосок:
- Как спастись… отче праведный?..
Но, смутно маяча в пещере, за окном темной тучей волос, молчал заросший мхом затворник зловеще и грозно.
Извиваясь, отскочил согнутый Вячеслав от окна. Спрятал сучьи глаза под белесые ресницы… Пробурчал робко:
- Я ничего… Я так.
…Перед чернецом встал вдруг великаном, точно из-под земли вырос - Андрон.
- Держи ответ, сатанаил! - гукнул он. - Давно ищу тебя - выкладывай свои карты. Буде в прятки играть.
- Ать? Я - к затворнику, чтоб обрести свет.
- Конец вашему свету!.. Мiр весь - наш, трудящиеся которые, пролетаристы. А вы - смерды, дармоеды и тля. За кого ты теперь?.. Говори. А я скажу тебе сам, как тебе, скоро всем вам - и тебе - красная смерть. Но ежели перейдешь к нам - помилуем…
- Да ведь я же ваш, брат Андрон… - заюлил чернец… - Одному Тьмяному все служим… Сообща всем мiром владеть будем… Только - через русского бога - Тьмяного… Нет богов, равного ему!.. Скоро весь мiр уверует в него! Планета будет наша!.. У нас есть союз…
Вступай в союз, Андроша: губернатором сделаем… Министром… Премьером будешь!.. Сам батя обещал.
Он о тебе наслышан… Хо-хо!.. Шар земной весь будет - одна сплошная держава!.. А во главе - русские… Ты разве не слыхал про союз шара земного? Это ж - наш русский союз!.. Дух живет, где хощет… А пролетары - враги русских!..
- У-у, гнида русская!.. - отхаркнулся Андрон свирепо. - Ты это, наш пролетарский шар на свой лад поворачиваешь, пес… Нет тебе милосердия, коли так. Сгинь, аспид! Лизоблюдничать с барами, а своего брата, пролетариста, топить?.. Видал безрукого невалида?.. Байстручат Власьихиных убогих?.. Всю голытьбу голодную - голодраную - видал?.. А в вашем союзе русском палец о палец не ударят, чтоб помочь голытьбе, хлебом накормить голодного… А еще шар земной завоевывать собираетесь, гниды!..
- Не завоевывать!.. Ловить!.. - визжал Вячеслав. - Мы уловили ужо Европу, теперь черед - за Америкой, А почему? Потому - Тьмяному поклонилась Европа… русскому богу скрытых сил и наслаждений, богу жизни, а не смерти… А Восток - давно ужо наш… Там дракон и Магомет - суть ипостаси Тьмяного… И вы, пролетаристы, не сознавая того, поклонились Тьмяному - материи. Так о чем же спор?..
- Богатеев предавать надо красной смерти, - и русских, и прочих!.. - гукал Андрон, тряся красной бородой. - А вы, тля, прихлебатели богатеев, - своего же брата…
- Отнюдь! Наградить бедноту! Только сперва - русскую бедноту, потому как бог - русский, а не чей иной - Американская беднота сама о себе промыслит… и прочая - европейская. Пойми, голова! Тут не один хлеб, тут глубина глубин… Свобода, какой не ведал человек от начала мiра… Што хлеб?.. Набил брюхо, - а от скуки - издох… Нет, браток, Тьмяный такую тебе штуку загнет на радость всем, что мертвые из гроба встанут!.. Вот и рассуди, с кем лучше: с русским ли богом аль с заморской Карлой…
- Карла - земли даст, а Тьмяиый твой - жулик: тонет - топор сулит, а вытащишь его из воды, ему и топорища жалко.
- Землю дадим мужикам! Дай срок! Только, черт ли в ней, в земле, коли свободы нет, разума нет…
- Сам несознательный, а туда же…
- Я - сознательный! - подскочил чернец. - А сюда пришел, чтоб узнать от затворника, в чем суть света. Свет мешает Тьмяному… в чем его заманка - неведомо, но все бегут за ним… Меж тем это - сплошной обман… Ваши это знают не хуже наших… У всех нас, братьев по Тьмяному, есть свой свет - темный, невидимый, по-ученому - ультрафиолетовый… Его-то мы и водрузим над нашей и вашей - общей планетой… Только чтоб во главе - русские…
- А красный свет?
- Дурак красному рад.
- Не миновать тебе красной смерти, пес, с твоими русскими костоглотами…
- Договор крови - идет?
- Какой договор крови?
- А вот: отдадим всю власть пролетаристам, фабрики, заводы… Мужикам - землю, - только чтоб предавать красной смерти не русских, а иных прочих… Передай это вашим комитетчикам… Согласятся - мирный договор на крови… Не согласятся - кровь за кровь, до седьмого колена… месть на истребление! Но ежели ты уладишь все - министром сделаем… простой водовоз в министрах - это и будет первый пункт мирного договора… А дальше, шаг за шагом - бедноту наверх, а богатеев - вниз. Сделать это бате - как пить дать. А там - и восток, и запад, небо и земля, подземная Америка - весь земной шар во власти русских… то бишь русского бога, Тьмяного. Избавление мiру! Свадьба без меры, без предела!
- Жди избавленья от псов.
- Жди.
- Жди лучше ты красной смерти!
- Я жду ответа на предложенье.
- Уходи, красная смерть близко! - топнул Андрон. Так и ушел чернец ни с чем.
А затворник молча раздавал толпившимся у окна мужикам ломти черного хлеба и крынки ключевой живоносной воды.
Пимен Карпов «Пламень. Из жизни и веры хлеборобов» (1910-1924).
Авторский эпиграф к роману «Пламень».
Через месяц после выхода первого издания романа «Пламень» в начале октября 1913 г. он был конфискован и сожжен (разойтись успело около 800 экземпляров). Автор был обвинен по статьям о богохульстве и порнографии. По второй статье это грозило взысканием 500 рублей, либо арестом от недели до трех месяцев; по первой - высылкой на поселение. По закону дело по обвинению в богохульстве рассматривал суд православных присяжных. Содержание романа не оставляло автору надежды на снисхождение.
Лишь симуляция болезни и неполноценности, а потом февральский переворот 1917 г. позволили Пимену Карпову избежать наказания, о чем он, путь и весьма невнятно, написал в своей неизданной автобиографии 1946 г.: «Я слег в больнице, в с. Архангельском. 1914 год. Началась первая мiровая война, всеобщая неразбериха, меня потащили в суд, по болезни дело отложили. Великая раскачка кончилась великой революцией, которая покончила с моим делом. Оно сгорело в Окружном суде».
Это позволило ему и потом увернуться от красного террора. Поручившиеся за него «лично и имущественно» крестьяне-односельчане так писали о нем в органы: «Пимен жив, но после перенесенного им потрясения болен физически и душевно настолько, что не всегда узнает своих близких»: https://журнальныймир.рф/content/duh-zhivet-gde-hochet-plamen-pimena-karpova
Что же до неудобных в советское время обвинений в порнографии, то автор романа подавал их теперь по-другому: «…Этот роман был расценен “блюстителями нравственности” как клевета на царскую Россию» (П. Карпов «Из глубины». М. 1956. С. 3).
Время выхода романа ставит его в весьма важный, но почти не упоминаемый ныне, контекст…
«Пламень» вышел в самый апогей дела Бейлиса, дела о кровавом навете, гремевшего по всей России. […] Сектантская тема с радениями пришла в повесть при ее последующей переработке, совпадающей с делом Бейлиса (1911-1913). Есть вероятность, что тем самым Карпов решил сыграть на общественных настроениях. Даже начало продаж «Пламени» (8 октября 1913) удачно совпало с финальной частью дела Бейлиса (октябрь 1913).
Тем не менее, столкнувшись с разгромной критикой, Карпов с мольбой доказывал, что его роман «написан три года тому назад», поэтому, «пожалуйста, стушуйте меня как члена религиозной общины пламенников и не упоминайте имени Бейлиса» (из письма к А.А. Измайлову, 1 января 1914). Реакция Карпова представляется странной. Он не мог не понимать, чем чреват выпуск «романа» о ритуальных жертвоприношениях в разгар дела о кровавом навете. Скорее, Карпов рассчитывал на совсем иной эффект.
Упоминание «Пламени» в периодике того времени происходит либо в контексте дела Бейлиса, либо по соседству с ним. Редактор «Биржевых ведомостей» Иероним Ясинский даже спровоцировал перебранку на этот счет: «…на днях вышла книга молодого автора Пимена Карпова “Пламень”, в которой, с огромным поэтическим мастерством и искренним пафосом повествуется о целом ряде ритуальных кровавых преступлений, совершаемых на дне нашей сектантской темноты».
Далее Ясинский называет убийц Ющинского сатанаилами - словом, придуманным Карповым для обозначения самых лютых сектантов, поклонников Тьмяного: «Так вот, возвращаясь к киевскому убийству, к Костомарову, к Хвольсону, к ритуальной и уголовной чертовщине, и все больше и больше убеждаясь в полной неприкосновенности Бейлиса и кого бы то ни было из евреев к преступлению, совершенному над злополучным Андрюшей Ющинским, мучительно спрашиваешь себя: Что же это за сатанаилы, которые так страшно замучили ребенка, и почему в стороне?» […]
Собственно, именно Ясинский сделал из Карпова главное литературное событие 1913 года. Ясинский же подыграл желанию Карпова сойти за сектанта с крестьянского корабля: «И может быть, Пимен Карпов тут не посетует на меня, если я кстати скажу, что не так еще давно автор “Пламени” был деятельным сектантом-“пламенником”, искавшим света и в религии, и в революции…»
Сам же Карпов не находил себе места. В письме к Леониду Андрееву он с отчаянием заявил: «Меня рецензенты называют людоедом, пакостником, ритуалистом. Согласитесь, что это хуже физического убийства. Это убийство духовное». [Впоследствии некоторые свои письма начала 1920-х годов он подписывал: «Неудобный Пимен, умученный жидами»: «Наш современник» 2007. № 2.]
Наряду с «Пламенем» Карпова в те октябрьские дни 1913 газеты расхваливали книгу профессора Германа Штрака «Кровь в верованиях и суевериях человечества». Известнейший разоблачитель кровавого навета, протестантский богослов Герман Штрак даже в весьма просвещенном 1900 году допускал наличие ритуального каннибализма у некоторых русских хлыстов… […]
Иногда реклама книги профессора Штрака «Кровь в верованиях и суевериях человечества» стояла вплотную с рекламой «Пламени» Карпова. Книга, развенчивающая миф о кровавом навете, соседствовала с книгой, где есть сцена ритуального убийства невинного отрока! https://журнальныймир.рф/content/duh-zhivet-gde-hochet-plamen-pimena-karpova