«ЧЕМУ СВИДЕТЕЛИ МЫ БЫЛИ» (2)
ГРАФ ПАВЕЛ КОНСТАНТИНОВИЧ
БЕНКЕНДОРФ (продолжение)
СВИДАНИЕ КЕРЕНСКОГО С ИМПЕРАТОРОМ НИКОЛАЕМ
В выходящем сегодня номере французского журнала «Revue de deux Mondes» опубликованы выдержки из дневника графа Павла Бенкендорфа, последнего обер-церемониймейстера Двора Императора Николая II.
Дневник содержит в себе записи от 11 марта до 14 августа 1917 года.
Граф Павел Константинович Бенкендорф.
Приводим наиболее интересные выдержки из этого дневника:
Когда Император Николай приехал 22 марта 1917 года в Александровский дворец, в котором находилась Царица, Он рассказал графу Бенкендорфу, что Он сначала отказался от Престола в пользу Сына, Царевича Алексия, и что Он вручил акт об отречении генералу Рузскому, до приезда в Псков посланцев Думы. Однако, после разговора с придворным врачом, профессором Федоровым, Император изменил Свое намерение. Он думал, что Ему можно будет уехать в Ливадию, жить там со Своей Семьей и Самому воспитывать Наследника, ставшего Императором.
Профессор Федоров возразил на это Императору, что Государь, отказавшийся от Трона, не может жить в той стране, которой Он правил, и что, кроме того, события развиваются, видимо, так трагически, что отъезд Императора заграницу вскоре станет неизбежен. Наконец, сказал профессор Федоров, никогда новые правители не согласятся поручить отрекшемуся Императору воспитание нового Императора, и, что, по всем этим причинам, отрекшись от Трона в пользу Сына, Император Николай должен будет расстаться с Сыном.
Спрошенный Императором о состоянии здоровья Царевича, профессор Федоров откровенно сказал, что согласно мнению всех пользовавших Цесаревича врачей, надеяться на излечение Царевича нельзя, что можно лишь, благодаря тщательному уходу, продлить, может быть, Его жизнь, но что здоровым Он никогда не будет.
Этот разговор с профессором Федоровым привел к тому, что Император Николай взял обратно первый акт об отречении и, не сказав никому ничего, написал второй акт, который и был вручен в тот же вечер Гучкову. Этим актом, как известно, Император Николай отрекся в пользу Своего Брата, Великого Князя Михаила Александровича.
3 апреля 1917 года, рассказывает дальше Бенкендорф, министр юстиции Керенский, в сопровождении 15 человек, приехал в Царское Село. Начал Керенский с того, что произнес солдатам и служащим Дворца революционную речь. Графу Бенкендорфу Керенский представился в высоких сапогах, в синем френче, наглухо застегнутом, так что не было видно белья. Керенский имел вид празднующего рабочего, с порывистыми, резкими манерами. Он заставил провести себя к Вырубовой, которая сказалась больной и лежала в кровати. Вырубова отказалась принять Керенского и он силою вошел к ней и заявил, что она должна ехать с ним в Петроград.
Император и Императрица ждали Керенского в школьной комнате Царских Детей. Остановившись у порога, Керенский сделал что-то вроде приветствия и представился:
- Министр юстиции…
Керенский очень волновался, руки его дрожали, словно он был в лихорадке. Он не мог стоять на одном месте, дотрагивался до всех вещей, которые попадались ему под руку, вел несвязную речь. Вид у него был безумного. Наконец, несколько оправившись, он позвал доктора Боткина и сказал ему, что Датская королева обратилась к временному правительству с телеграммой, в которой справляется о здоровье Императрицы. Керенский просил сказать ему, Датской королеве можно ответить.
Доктор Боткин заявил, что Царица вот уже несколько лет страдает гипертрофией сердца, но что в настоящий момент Она чувствует Себя хорошо, насколько можно чувствовать себя так в Ее положении. Царицу этот ответ нисколько не удовлетворил. После этого Керенский попросил Императора Николая пройти в соседнюю комнату, чтобы поговорить с Ним наедине.
Сосновка - имение графов Бенкендорфов в Моршанском уезде Тамбовской губернии. Лето 1894 г. Находившийся здесь ценный архив с документами XVII-XIX вв. и библиотека после октябрьского переворота 1917 г. были рассеяны по разным хранилищам. Ныне документы находятся в собрании Государственного архива РФ, Государственного архива древних актов, рукописного отдела Румянцевской библиотеки, а книги - в Библиотеке иностранной литературы и Румянцевской библиотеки.
Позже Император рассказывал Бенкендорфу об этом разговоре. Керенский заявил Государю, что большинство Его прежних министров ссылались перед верховной следственной комиссией, дабы оправдать себя, на доклады, с которыми они обращались к Царю, и на полученные от Него приказы. Керенский просил Государя найти более точные указания по этому поводу в бумагах и вспомнить все.
Государь не придал никакого значения этой просьбе, но граф Бенкендорф убедил Его заняться просмотром бумаг и подумать о выборе, на всякий случай, защитника, так как Бенкендорфу казалось, что это выступление Керенского имело целью привлечь к следствию и Государя, а это следствие, полагал Бенкендорф, должно было привести и к суду над Государем. […]
«Возрождение». № 974. Париж. 1.2.1928. С. 1.