MAGISTRA VITAE
Татьяна Квитковская «Веселый могильщик».
Историк, то есть человек, готовый ради никому не нужной правды спускаться в холодный колодец и терять, касаясь ледяной глыбы, последние остатки тепла - историк открывает этим мертвецам рты, и они рассказывают о себе великое множество частностей, которые перед лицом нынешней их судьбы, этого вечного ледяного плена, кажутся до смешного безтолковыми и незначительными. […]
В сущности, протест против великого льда - это стремление растопить его, опровергнуть законы истории, утвердить свою правду и добиться любви от процесса, что на любовь не способен. Это стремление оживить замерзших в предвечной глыбе, побороть смерть, создать и навеки удержать мiр, полный радости и света.
Стремление это является абсурдным и вместе с тем - теплым и человечным. Есть нечто благородное в желании одушевить шестеренки процесса, в потребности видеть мiр живым существом, неравнодушным к своим обитателям.
И вот человек поднимается на борьбу. Он может не знать, кто в действительности его враг, он может вовсе не иметь перед собой врага - однако одна вещь видится ему предельно ясно. Сражаться необходимо, человек начинается, прежде всего, с желания совершить невозможное. И если великий лед истории в своем равнодушии абсолютно непобедим, бросить ему вызов следует хотя бы поэтому.
На стороне великого льда выступают могучие государства, непобедимые армии, суровые, но справедливые законы - одним словом, структуры, чье назначение во времени быть тем общим и всесильным, что призвано не только пережить человека, но и включить его в себя, даровать некий коллективный вариант безсмертия. Если великий лед - образ из царства идей, то все эти вещи можно воспринимать как попытку создать земное воплощение его холодной кристаллической решетки.
В противовес этим грозным силам, человек, идущий против великого льда, вооружен лишь теплом собственной жизни и горсткой безпомощных, но красивых слов. Эти слова остались ему от дряхлого мiра, когда-то они были и полнокровнее, и проще, риторика не играет особой роли там, где действуют люди с кипучим огнем в жилах. Для них, охваченных пламенем создания, великий лед истории - всего лишь сказка, им некогда обращать внимание на холод, что идет по пятам. Дрожь, озноб и страх перед надвигающимся ледником предназначены другому времени, в котором животворный огонь начинает гаснуть, и все свободное место заполняют слова.
Таким образом, борьба с великим льдом возможна лишь тогда, когда человек перед ним полностью беззащитен. Это зародыш трагедии, и одна только словесная иллюзия способна обратить ее в красоту. Без этого обрамления трагедия останется просто фактом - голым Ничем, что Когда-то случилось в Нигде. […]
Все люди опутаны паутиной истории, и часто импульс, зародившийся на одном конце нити, находит отклик на другом даже раньше, чем носитель этого импульса осознает его существование.
Дмитрий Шатилов «Двести тридцать два». Новосибирск. «Параллель». 2023. С. 182-185, 206.
Татьяна Квитковская «Колодец памяти».
«Я всегда просил помнить всех об исходе из этого мiра. Помните мое сказание?
Все исчезнет в этом мiре,
Как трава и цвет в полях,
Нищий в робе, Царь в Порфире -
Обратятся оба в прах».
Старец НИКОЛАЙ ПСКОВОЕЗЕРСКИЙ.