ИЗ ГРЯЗИ́ ДА В ЦАРИ́
Рисунок Татьяны Квитковской.
Без сомнения, это было влияние книг, уцелевших со времен Королей Древности - огромной, хотя и потрепанной библиотеки, которую вожди гурабской орды сперва хотели спалить, но, посовещавшись, решили оставить на подтирку. Чем подтирались первые два Гураба, то неожиданно стал читать третий, и чтение это - отдадим ему должное, весьма благородное и изысканное - сыграло с ним злую шутку. Причастившись книг, написанных для культуры развитой, отживающей свое, Гураб Третий постепенно стал забывать, что он - варварский король варварского королевства, что до ближайших цивилизованных времен остается еще три века, что две его женщины - не дамы, а вчерашние придворные шлюхи, и его народ не далее как шестьдесят лет назад, до своего восстания и воцарения на руинах завоеванного королевства, коротал время, чередуя пьянство и грабежи.
Всего лишь третий в династии, Гураб вознамерился превратить свое царство в подобие того, что сокрушили его предки - в законопослушную страну, где правда ценится выше силы, где слабый может не бояться за свою жизнь, а добрый и доверчивый - не опасаться удара в спину. […]
…Телесно он еще оставался сыном своей дикой нации, могучим и способным проливать кровь. Помимо напрасных попыток усмирить свой двор, научить народ не сморкаться в руку и носить трусы, память мертвого короля хранит в себе немало тренировочных и реальных боев… […]
Король издавал указы, запрещающие или регламентирующие войны - и та или иная сторона сразу же начинала войну якобы в поддержку этих новых правил, еще одну кровопролитную войну за то, чтобы войн никогда больше не было. Король создавал суды, дабы разрешать споры без крови, и оказывалось, что и засудить тоже можно насмерть, было бы желание. В любом, даже самом разумном его предприятии находилась лазейка, благодаря которой оно обращалось даже не во зло, а в какую-то жестокую и безсмысленную игру, в которой преуспевали лишь небольшие группы людей, а государство и его народ были обречены на страдание.
Что больше всего удивляло Гураба, так это то, что подобное положение дел устраивало всех, кроме него. […]
Ему было уже пятьдесят, когда он, измотанный, словно рабочая лошадь, взглянул на свое королевство незамутненным взглядом. Иссякли силы, поддерживающие иллюзию, и он увидел, что женщины, им любимые, его не любят; увидел, что двор его, который он мечтал превратить во второй круглый стол - не более чем яма со змеями, а он подвешен над этой ямой за руки и ноги; что все им сделанное напоминает попытку закупорить вулкан пробкой от шампанского, погасить великое пожарище каплей воды. […]
Одни умирают, чтобы их мiр рухнул вместе с ними.
Другие - чтобы он стал целым, пускай и против их воли.
В конечном счет Гураб Третий умер за то, чтобы ничто не менялось.
И все осталось неизменно.
Дмитрий Шатилов «Двести тридцать два». Новосибирск. «Параллель». 2023. С. 229-230, 232-233, 236.