АЛАПАЕВСКИЙ АРХИВ (10)
Автором публикуемой нами далее статьи, напечатанной в парижском эмигрантском журнале, выходившем под редакцией писателя А.И. Куприна, является Алексей Сергеевич Матвеев (1871-1952) - адвокат, в то время управляющий делами Великого Князя Андрея Владимiмировича.
Уроженец Москвы, сын художника-любителя из купеческой семьи, он окончил там 1-ю классическую гимназию, а в 1896 г. юридический факультет Московского университета. В 1897 г. Матвеев стал помощником присяжного поверенного, со следующего был присяжным стряпчим, а с 1901 г. - присяжным поверенным.
Алексей Сергеевич Матвеев.
Главным в его карьерном росте было то, что начал А.С. Матвеев свой путь под руководством присяжного поверенного Сергея Александровича Шереметьевского, работавшего в фирме известных московских старообрядцев братьев Рябушинских. В 1887 г. этот адвокат участвовал в оформлении их товарищества.
Дворянин, надворный советник, С.А. Шереметьевский был еще и отцом небезызвестной морганатической супруги Великого Князя Михаила Александровича - графини Натальи Сергеевны Брасовой (1880-1952).
Именно это обстоятельство стало решающим фактором в жизни А.С. Матвеева, женатого, кстати, на сестре графини - Ольге Сергеевне, скончавшейся в Москве 20 января 1915 г. от крупозного воспаления легких.
Великий Князь Михаил Александрович с Натальей Сергеевной (сидят в центре). За ними - родители последней: Сергей Александрович и Юлия Вячеславовна Шереметьевские. Слева А.С. Матвеев и его супруга Ольга, урожденная Шереметьевская. 1909 г.
Пользуясь родственной протекцией, А.С. Матвеев поступил на службу к Великому Князю, став управляющим его делами. Старший его брат Николай Сергеевич (1855-1939), живописец, ученик В.Г. Перова и И.Е. Репина, также не остался без дела: он получил заказ на портрет Великого Князя.
В марте 1917 г. Алексей Сергеевич стал непосредственным свидетелем переговоров, которые вели с Михаилом Александровичем пришедшие к власти временщики, о чем он оставил воспоминания (А.С. Матвеев «Великий Князь Михаил Александрович в дни переворота» // «Возрождение». Париж. 1952. № 24. С. 141-145).
Великий Князь Михаил Александрович.
В 1918 г. А.С. Матвеев выехал из России. Жил в Париже, активно участвуя в жизни русской эмиграции. С 1923 г. он был членом Союза ревнителей памяти Императора Николая II, в 1932-1949 гг. - старостой Свято-Александро-Невского собора в Париже, в 1948-1949 гг. председателем Союза русских адвокатов.
Скончался он 7 марта 1952 г. в Париже. Похоронили Алексея Сергеевича на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Публикуемый нами далее текст - свидетельство еще одной стороны деятельности А.С. Матвеева в период изгнания. Долгое время он был управляющим делами Великого Князя Андрея Владимiровича.
Алапаевская трагедия.
По архивным данным Великого Князя Андрея Владимiровича
В ночь с 17 на 18 июля нового стиля 1918 года, через сутки после расстрела Царской Семьи в Екатеринбурге, в 12 верстах от города Алапаевска, по Верхотурскому тракту, в шахте под названием «Нижне Селимская» были убиты следующие Великие Князья: Сергей Михайлович, Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович, кн. Владимiр Палей и Великая Княгиня Елизавета Феодоровна.
В марте месяце 1918 года большевики предложили всем Романовым выехать в ссылку из Петрограда в Пермь или в Вологду. Большинство их выехало в Пермь, куда был вывезен также Великий Князь Михаил Александрович. Чтобы не привлекать особенного внимания местного Совдепа к столь большому количеству представителей Дома Романовых, часть из них решила переехать в Екатеринбург. Первым выехал Великий Князь Сергей Михайлович, за ним все Константиновичи и кн. В. Палей.
Великий Князь Сергей Михайлович.
20 апреля 1918 г. В.К. Сергей Михайлович появился в Екатеринбурге. Его появление, пишет в частных воспроминаниях В. Аничков, явилось полной неожиданностью даже для местных большевицких властей. Когда Великий Князь явился к председателю совдепа Белобородову, известному по делу убийства Царской Семьи, и сказал:
- Я - Сергей Михайлович Романов, - то Белоборородов даже вскочил со своего стула.
- Как вы сюда попали?
- Приехал из Перми и прошу разрешения поселиться у Аничкова.
Белобородов выдал сейчас же соответствующее разрешение и мандат на комнату.
Великий Князь жил со своим слугой Ф. Ремезом в одной комнате. (В действительности они жили раздельно. Великий Князь занимал две из пяти комнат, которые снимал у хозяина дома Аничков. - С.Ф.) Князь скромно одевался, обедал и ужинал за одним столом со всей семьей Аничкова и был очень доволен, когда госпожа Аничкова предложила поместить за общий стол и его слугу.
По вечерам Князь играл с Аничковым и его знакомыми в преферанс и вел беседы на различные животрепещущие темы. Когда однажды Аничков спросил его, как бывшего начальники артиллерии в Великую войну, о причинах недостатка снарядов в боях у Карпат, то Князь якобы ответил:
- Я не виноват. Все заказы и предписания были в точности исполнены. Это штаб Главнокомандующего не предвидел требований последней войны.
О большевиках он говорил:
- У них много общего с плохим старым прошлым: тоже держимордство, тот же Шемякин суд и такое же взяточничество.
О совместной работе с большевиками, по свидетельству того же Аничкова, Великий Князь сказал: «Искренно советую русской интеллигенции работать с большевиками, чтобы растворить их невежество…»
Молодые Князья Константиновичи и кн. В. Палей в начале своей ссылки были как бы совсем не удручены своим положением. Константин Константинович как-то даже сказал: « Мы рады изгнанию. Узнали людей и жизнь, которую, к сожалению, не знали».
Появление Великой Княгини Елизаветы Феодоровны вызвало в городе много разговоров из-за того, что во время войны Княгиню приглашал местный монастырь, но она не могла приехать, и теперь судьба предназначила ей этот город, как место ссылки.
В. Аничков просил В.К. Сергея Михайловича проверить у Княгини слух о попытках Мирбаха (германского посла в Москве после Брест-Литовского мира) быть принятым Княгиней. Это «деликатное поручение», по выражению Великого Князя, он исполнил и сообщил Аничкову, что Мирбах два раза просил быть принятым и оба раза получил отказ.
Эта историческая справка очень характерна, так как до сих пор существует предположение, что немцы делали какие-то попытки для спасения Членов Царствующего Дома.
Секретарь Княгини Елены Петровны С. Смирнов в своих воспоминаниях пишет, что в конце июня на одной из станций (по пути к Екатеринбургу) он встретил эшелон немецких солдат с офицерами, переодетыми в форму красноармейцев (Serge Smirnoff «Autour de l'assassinat des Grands Ducs: Ekaterinbourg - Alapaievsk - Perm - Pétrograd». Paris. Payot. 1928). По поводу переодетых немецких отрядов ходили тогда разные слухи. Одни говорили о бывших немецких военнопленных, отправляющихся на фронт Колчака, как вольнонаемное большевицкое войско; другие указывали, что какой-то немецкий отряд, взяв на себя официальную миссию борьбы с Колчаком, имел тайное поручение достичь Екатеринбурга и попытаться освободить Государя с Семьей, что якобы про эту тайную миссию узнали большевики и, чтобы не входить в конфликт с немецким командованием, дали распоряжение спешно покончить с Царской Семьей и через двадцать четыре часа то же самое сделали с Великими Князьями в Алапаевске.
Князь Игорь Константинович.
Пребывание Великих Князей в Екатеринбурге длилось до середины мая, и 20 числа они были перевезены в Алапаевск, поблизости от Екатеринбурга, и помещены в так называемую «Напольную школу» на краю города, под охраной караула из шести человек: мадьяр, красноармейцев и местных рабочих.
О жизни Великих Князей в «школе» имеются свидетельские показания лиц, допрошенных колчаковскими властями: кухарки при заключенных - Кривовой, ее помощницы Замятиной и рабочего охранника Старцева.
Кривова показала: «В комнатах Князей была самая простая, необходимая обстановка: простые железные кровати с жесткими матрацами, несколько простых столов и стульев, мягкой мебели не было. К часу дня я готовила завтрак, в четыре чай, а в семь часов обед. Князья занимались чтением, гуляли, работали в находящемся при школе огороде. С разрешения разводящего красноармейского караула Князья ходили в церковь и совершали прогулки в поле, которое начиналось за школой; ходили они без охраны. Великая Княгиня Елизавета Феодоровна занималась рисованием и подолгу молилась. Завтрак и обед ей подавали в комнату, остальные Князья собирались для завтрака и обеда в комнате Сергея Михайловича, служившей также и общей столовой».
Замятина рассказала: «В мае месяце, когда я прислуживала Князьям, они пользовались достаточной свободой: безпрепятственно гуляли по полянке близ школы, работали в огороде и ходили в церковь. В огороде работали все Князья, и Княгиня своими руками наделала гряды и цветочные клумбы. Во дворе также все вычистили и привели в порядок, так что получился чистый и уютный уголок, где Князья под открытым небом пили чай, читали и беседовали».
Князь Константин Константинович. Фотография была снята в Екатеринбурге, незадолго до убийства.
Старцев, охранник, показал: «По коридору часто гуляли Князья. С одним, уже седовласым господином (как его звали, не знаю), мы вели продолжительные беседы. Князь этот доказывал, что всеобщего равенства быть не может, ссылаясь при этом на притчу о талантах. По поводу земельного уравнения Князь говорил, что и земля бывает разная и потому трудно поровну и справедливо разделить ее между всеми трудящимися. Жаловался Князь на ревматизм в ногах и говорил, что только массаж спасает его от болей… Разговоры велись в хорошем, миролюбивом тоне, так что Князь выражал свое удовольствие и сказал, что ему приходится говорить редко, потому что караульные попадаются по большей части хулиганы».
Красноармейцы, охранявшие Великих Князей, были из местного совдепа или из чеки. В зависимости от состава охраны жизнь узников менялась. Русские красноармейцы, бывшие солдаты относились к Князьям вежливо и хорошо, охранники рабочие демонстративно называли их «товарищами», но не позволяли себе глумлений и издевательств. Особенно мучительные моменты наступали у узников, когда совдеп назначал им в охрану мадьяр или пленных австрийцев. Эта охрана была груба, врывалась в комнату днем и ночью, производила обыски и настолько неприлично вела себя, что Великикй Князь Сергей Михайлович неоднократно выражал свой протест, на который совдем не обращал внимания.
21 июня жизнь узников внезапно переменилась к худшему: по постановлению Екатеринбургского областного совета для Великих Князей был установлен тюремный режим и от них отобрали имущество и деньги.
Та же Кривова в дальнейших своих показаниях говорит: «Приблизительно через месяц положение Князей резко изменилось к худшему: у Князей было конфисковано все их имущество - обувь, белье, платье, подушки, золотые вещи и деньги. Оставлено было только носильное платье, обувь и две смены белья… С этого же времени были запрещены всякие прогулки вне школьной ограды и запрещено было делать какие-либо покупки на рынке. Для пропитания Князей было решено присылать из совета готовое кушанье, но затем разрешили иметь свои продукты. На неделю полагалось: 28 фунтов мяса, 15 фунтов проса и одна бутылка конопляного масла».
Введение такого режима вызвало протест со стороны Великих Князей и Сергей Михайлович 21-го июня телеграфировал:
«Екатеринбург. Председателю областного совета. По распоряжению областного совдепа мы с сегодняшнего дня находимся под тюремным режимом. Четыре недели мы прожили под надзором Алапаевского совдепа и не покидали здания школы и ее двора, за исключением посещения церкви. Не зная за собой никакой вины, ходатайствуем о снятии с нас тюремного режима. За себя и моих родственников, находящихся в Алапаевске, Сергей Михайлович Романов».
В этот же день комиссар юстиции Алапаевского совдепа телеграфировал:
«Военная. Екатеринбург. Областн. совет.
Счиатать ли прислугу Романовых арестованными, давать ли выезд. Основание 4227 Алапаевский Совдеп. Отправитель Е. Соловьев».
На что последовал телеграфный ответ:
«Алапаевск. Совдеп. Прислугу Ваше усмотрение. Выезд никому без разрешения Москвы Дзержинского, Петроград Урицкого, Екатеринбург Обласовета точка Объявите Сергею Романову что заключение является предупредительной мерой против побега, ввиду исчезновения Михаила Перми. Белобородов».
Телеграмма Белобородова Алапаевскому совдепу от 22 июня 1918 г. [Была найдена прокурорским надзором 25 августа 1918 г. в здании Уральского областного совета.]
После этой телеграммы все посторонние лица от Великих Князей были удалены, и только при Великой Княгине Елизавете Феодоровне оставлена была сестра Яковлева и при Сергее Михайловиче Ремез.
17 июля в 12 часов дня вдруг в школе переменили караул: явился чекист Петр Старцев и несколько рабочих большевиков. Они отобрали у заключенных последние деньги и объявили им, что ночью они будут все перевезены в Верхне-Синяченский [Правильно: Синячихинский. - С.Ф.] завод в 15 верстах от Алапаевского.
В ночь с 17 на 18 июля все узники были выведены и их направили по Верхотурскому тракту.
Как произошло убийство, установить в точности трудно. Слишком мало осталось официальных и проверенных документов и свидетельских показаний. Их можно было бы собрать гораздо больше, если бы белая контрразведка действовала с большей осторожностью и не расстреляла без допроса многих бывших членов охраны Великих Князей. Однако официальные следственные власти и милиция, по прибытию колчаковских войск, собрала кое-какие показания и составила полицейские протоколы.
Шахта, из которой были извлечены трупы, имела 28 сажен глубины. Вся шахта была завалена разным хламом: дровами, столбами, досками и землей.
Очень характерен порядок нахождения милицией трупов.
8 октября был найден труп лакея В.К. Сергея Михайловича на глубине 2 сажен.
9 октября в 12 часов дня труп кн. В. Палея на глубине 6 сажен, того же числа, на той же глубине, извлечен труп состоявшей при В.К. Елизавете Феодоровне монахини Варвары Яковлевой.
10 октября в 11 часов - труп Константина Константиновича на глубине 7 сажен, на этой же глубине в 1 час дня был обнаружен труп Игоря Константиновича, и в 3 часа труп В.К. Сергея Михайловича.
11 октября на глубине 7 ½ сажен найдены трупы В.К. Елизаветы Феодоровны и Иоанна Константиновича.
По свидетельству игумена Серафима (Игумен Серафим «Мученики христианского долга». Пекин. Русская типография при Духовной миссии. 1920), ему рассказывал неизвестный крестьянин, что в ночь с 17 на 18 июля возле этой шахты слышалось церковное песнопение, которое якобы продолжалось в шахте и весь следующий день.
Можно предположить, что, когда узники узнали истинную цель привоза их к этой шахте, то они могли запеть какую-либо молитву, тем более, что Князь Иоанн Константинович очень любил церковное пение и сам был регентом не только в церкви Павловского дворца, но даже в первое время в Перми во время ссылки. Затем Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, будучи монахиней, могла принять участие в этом молитвенном пении.
Убийцы, дабы избавиться от своих наиболее шумливых жертв, первыми бросили в шахту К[нязя] Иоанна Константиновича, а затем Елизавету Феодоровну. Отчасти этим можно объяснить нахождение этих двух трупов на самой большой глубине шахты.
Затем следует труп В.К. Сергея Михайловича. О нем имеется следующий официальный полицейский протокол: «Глаза закрыты и покрыты песком. Рот закрыт. Все лицо и голова покрыты песком, смешанным с хвойными иглами. Руки вытянуты вдоль туловища и полусогнуты в локтевой части. Пальцы правой руки сильно сжаты в кулак. Ногти впились в ладонь... Огнестрельная рана в голове».
Это единственный застреленный узник. Сжатая правая рука и впившиеся в ладонь ногти свидетельствуют о тех тяжелых муках, которые предшествовали кончине Великого Князя.
Все остальные жертвы были брошены в шахту живыми с завязанными глазами. Так как повязки у некоторых жертв остались не тронутыми, то можно предположить, что смерть наступила или моментально, или оглушенные ушибами, не приходя в сознание, они были засыпаны землей и хламом полуживые.
Убийцы, по-видимому, действовали следующим образом. Сбросив сначала в шахту живыми две свои жертвы, они бросали туда ручные гранаты, так как при раскопках шахты находили осколки и неразорвавшиеся гранаты, затем бросали разный, попавшийся под руку, хлам.
Группа алапаевских убийц. Большинство из этих преступников были расстреляны белыми, по занятии Алапаевска отрядами Казагранди и кн. В. Вяземского. На снимке изображены: Е. Соловьев (1), Г. Абрамов (2), Н. Говырин (3), М. Останин (4), Ал. Смольников (5), С. Павлов (6), Д. Перминов (7), Е. Сычев (8), М. Насонов (9), В. Постников (10).
Князь В. Палей был найден в сидячем положении и можно предположить, что после падения у него хватило сил сесть, т.е. он был еще жив.
Так как между глубиной в 6 сажен, где были найдены трупы князя В. Палея и монахини В. Яковлевой, и глубиной в две сажени, где был найден труп Ф. Ремеза, имелся пролет в 4 саж., заполненный разным хламом и землей, для заполнения которого понадобилось много времени и работы, можно предполагать, что между убийцами и лакеем Вел. Князя Ф. Ремезом шли какие-то переговоры, и только в последний момент убийцы решили прикончить несчастного. Он был брошен в шахту живым. Труп его был обнаружен с сорванной с глаз повязкой.
Нахождение трупов на разной глубине вызвало на месте много толков. Предполагали, что все жертвы были брошены одновременно и их затем начали засыпать и забрасывать разным хламом, и несчастные по мере набрасывания туда досок, столбов и земли, карабкались кверху, а более сильные достигли даже двухсаженной глубины. Но эту версию нужно считать неправдоподобной. Во-первых, жертва с огнестрельной раной в голове не могла подняться на высоту даже в полсажени, а, во-вторых, медицинский осмотр колчаковских официальных властей установил смерть «последовавшую во многих случаях моментально».
Если сопоставить оба преступления - в Екатеринбурге и в Алапаевске, - их безпримерную жестокость, а также одновременность (оба эти преступления были совершены в промежуток времени в 24 часа), то не остается каких-либо сомнений в том, что оба они были организованы и совершены по приказу из одного и того же центра, т.е. из Москвы.
По извлечении трупов из шахты, все тела были положены в гробы и похоронены в местном Алапаевском соборе и только при вторичном приближении красных гробы были увезены из собора в Пекин.
Игумен Серафим дает точные даты перевозки убиенных.
1 июля 1919 года гробы были вывезены из Алапаевска.
17 августа 1919 года - были доставлены в глубокий тыл армии Колчака - в Читу.
28 февраля 1920 года вывезены из Читы, причем при прохождении застав различных, вновь образовавшихся белых отрядов, в одном месте два гроба были вскрыты. Заставы предполагали, что в гробах везут золото, но когда увидели разложившиеся трупы, все гробы были пропущены на китайскую территорию.
3 апреля 1920 года, при содействии китайских властей, гробы были перевезены в Пекин и вторично похоронены в храме св. Серафима Саровского при Русской миссии в Пекине.
Неоднократно возникал вопрос: была ли возможность спасти Великих Князей?
По этому поводу оставшийся в живых Князь Гавриил Константинович, брат убитых в Алапаевске, свидетельствует, что в начале их ссылки, когда они все пользовались относительной свободой, бегство при минимальной помощи извне было бы весьма легко устроить. Но Великие Князья не хотели воспользоваться нелегальным путем, дабы не повредить чем-нибудь Государю, находившемуся тогда в Екатеринбурге.
Если бы большевики имели малейший повод расстрелять Великих Князей, то они сделали бы это еще в Петрограде. Но поводов, кроме принадлежности их к Семье Романовых, не было, а для того, чтобы эту казнь совершить, был состряпан следующий лубочный сценарий с участием властей.
18-го июля, т.е. на утро после убийства, в Алапаевске подняли по тревоге роту красноармейцев и, рассыпав их в цепь, заставили наступать по направлению к школе, где помещались Великие Князья. Когда наступающие против невидимого врага красноармейцы подошли к школе, то на крыльце стоял какой-то товарищ комиссар из Екатеринбурга, отчаянно ругался и кричал, что белогвардейцы увезли всех Великих Князей. Председатель совдепа произнес по этому поводу громовую речь, посылая проклятия всей буржуазии, а Белобородов послал из Екатеринбурга телеграмму для внутреннего потребления и на экспорт:
«Москва. Два адреса. Председателю ЦИК. Свердлову
Петроград. Два адреса. Зиновьев. Урицкий.
Алапаевский исполком сообщил нападении утром восемнадцатого неизвестной банды помещение где содержались под стражей Великие Князья Игорь Константинович, Константин Константинович Иван (Иоанн) Константинович, Сергей Михайлович и Палей. Несмотря сопротивление стражи князья были похищены. Есть жертвы обеих сторон. Поиски продолжаются. 4853. Предобласовета Белобородов».
А.С. МАТВЕЕВ.
«Иллюстрированная Россия». Париж. 1934. № 35 (485). С. 4-6.