ВОЗВРАЩЕНИЕ В БЕССАРАБИЮ (95)
Молодой знатный румын в шалевой чалме. Фрагмент портрета первой трети XIX в.
«Ясский пан» (продолжение)
После этой второй встречи со своим обидчиком Тодор Балш сел писать на имя наместника генерала И.Н. Инзова новую (вторую после инцидента 6 марта) записку с жалобой на поэта. Была ли она подана и если да, то как поступил с ней Иван Никитич мы точно не знаем. Судя по всему, однако, замирение всё же произошло.
Такой вывод можно сделать и из статьи преподавателя Ришельевского лицея Константина Петровича Зеленецкого (1812-1858), передававшего дело с измененными, усиливавшими произошедшее деталями: «За картами поссорился он с каким-то господином из кишинёвской молодёжи, и за обиду отплатил ему неслыханно оскорбительным образом. Инзов, чтобы предупредить всякие дальнейшие неприятности, командировал Пушкина в Измаил, - куда он в это время и ездил; а его противника, совершенно в противоположную сторону, в Новоселицу. Впоследствии добрый начальник помирил их» (К.П. Зеленецкий «Сведения о пребывании А.С. Пушкина в Кишиневе и Одессе и примечания описанию Одессы, помещенному в “Евгении Онегине”» // «Москвитянин». 1854. № 9. Май. Кн. I. Отд. V. С. 5-6).
«Случай этот, - замечает автор в примечании, не называя и тут имени пострадавшего, - передан нам тогдашним сослуживцем Пушкина, В.З. Писаренко. Он прибавляет, что Пушкин в порыве гнева, снял с ноги сапог и подошвой ударил противника в лицо. П.С. Пущин ничего не знает об этом происшествии; но он оставил Кишинёв в начале 1822 года. Пушкин же оставался там до весны 1823 года».
«Ссылка г. Зеленецкого на слова Писаренки очень ненадежна…», - отреагировал на это свидетельство И.П. Липранди («Русский архив». 1866. № 10. Стб. 1424).
Полагаем, что такая аттестация не вполне заслужена. Скончавшийся в 1850-х годах Василий Захарович Писаренко в описываемое время служил чиновником в канцелярии Наместника Бессарабии генерала И.Н. Инзова, получив в 1823 г. место архивариуса дипломатической канцелярии графа М.С. Воронцова. При том и другом тогда же состоял и А.С. Пушкин. Позднее с его слов были записаны воспоминания о поэте, приведенные в известном сборнике В.А. Яковлева (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/461580.html) «Отзывы о Пушкине с юга России. В воспоминание пятидесятилетия со дня смерти поэта. 29 янв. 1887» (Одесса. 1887. С. 137, 151-152).
«Как бы то ни было, - комментировал поступки поэта того времени один из известных пушкинистов, - кажется, на кишинёвцах Пушкин, сознавший уже в то время своё назначение в русской поэзии и жизни, хотел выместить досаду на своё пребывание в тамошней полу-ссылке и на отдаление от Петербурга. Каждый день выходили с ним истории…» (М.А. Цявловский «Книга воспоминаний о Пушкине». М. 1931. С. 240).
Герб Балшей на печати великого логофета Алеку Балша (?-1863).
Работая во второй половине 1930-х в семейном архиве Балшей, хранившемся в Румынской Академии в Бухаресте, Е.М. Двойченко-Маркова обнаружила черновик этого документа (Отдел рукописей, № 1098), написанного Тодором Балшем на французском языке.
В 1938 г. Ефросиньи Михайловне удалось его опубликовать в одном из номеров выходившего с 1921 г. в Париже научного ежеквартальника «Revue des études slaves» (T. XVIII. Fasc. 1-2. Paris. 1938. P. 73-75).
Вышла эта публикация под заголовком «Puškin et les Balsch à Kišinev» («Пушкин и Балш в Кишиневе»). Предварялась она небольшим предисловием публикатора.
Ввиду малоизвестности ее у нас, приводим далее ее сканы.
Р. 73:
Р. 74:
Р. 75:
Приводим далее русский перевод черновика этого документа:
«Ваше Превосходительство!
Вследствие жалоб, которые я имел честь представить В[ашему] П[ревосходительству] на недостойный поступок г. Пушкина относительно моей супруги и меня (Она желала поручить г. М[атвею] К[рупенскому]), Ваше Превосходительство, желая, чтобы этот разлад закончился по-дружески, соблаговолил поручить г. М[атвею] К[рупенскому] привести к примирению.
Г[осподин] К[рупенский], выполняя обязательство, которое он взял (перед Вами) тотчас сделал мне предложение, которое полностью соответствовало Вашему желанию (и моему настрою), к которому я тоже расположен был по призыву г[осподина] К[рупенского]. Я не колебался ни одно мгновение (с этим согласиться) (допустить), одновременно заметив, что я соглашаюсь лишь потому, что он (г[осподин]) уверял меня, что во время встречи по этому поводу с г[осподином] П[ушкиным], последний проявит сдержанность в в своем поведении и что я не буду подвергнут новому оскорблению. После того, как он мне высказал всё, что могло развеять мои опасения, я направился с полным доверием к г. Крупенскому, где должно было бы произойти примирение. Но каково было мое удивление, когда при первых же словах замирения, с которыми г. К[рупенский] обратился к нему, г. П[ушкин] вместо ответа вытащил из кармана пистолет, бросился на меня (с угрожающим видом, приставив его к моей груди и сказал, что если бы он не находился тут, где он находится, он бы со мной расправился) для того, чтобы убить меня, и только с большими усилиями удалось г. К[рупенскому] и г. г[енералу П.С.] П[ущину] увести его из этой комнаты. Все обстоятельства этой сцены изложены точно и верно и могут быть засвидетельствованы присутствующими лицами.
Обложка парижского журнала, в котором была помещена публикация Е.М. Двойченко-Марковой.
После подобного акта, который я без колебания квалифицирую как преднамеренное убийство, потому что присутствуют все характеристики такового, и осуществление которого не последовало только потому, что, к счастью, с этим человеком совладали: рассматривая мое существование как открыто компрометируемое и в опасности, я смею просить, во-первых, именем Е[го] В[еличества] И[мператора] Всероссийского, высокой протекцией Которого мы пользуемся, - защиты от посягательств, которые этот человек может еще задумать против (моей безопасности) моей жизни, а, во-вторых, чтобы относительно него была задействована строгость законов, которые не могут оставить безнаказанным столь преступное действие, каким является совершенное г. П[ушкиным], и чтобы он соответственно понес наказание, предусмотренное действующими в Российской Империи законами против убийц.
Я прошу В[аше] П[ревосходительство] принять во внимание мою рекламацию и незамедлительно свершить правосудие. (которое Оно сочтет полагающимся мне) (Будучи убежден, что…) (У меня не могло быть лучшего поручителя.) Полностью доверяя принципам, характеризующим В[аше] П[ревосходительство], я имею честь оставаться с чувством самого высокого…»
Продолжение следует.