УБИЙСТВО Г.Е. РАСПУТИНА: ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ СГОВОР (postscriptum 1)

Jan 06, 2015 13:10



В.А. Серов. Портрет Великого Князя Павла Александровича. 1897 г.

Отец убийцы

В этой серии постов мы уже обращались к тем представителям Великокняжеской семьи, к которым вновь попытаемся привлечь внимание. Ибо речь идет не просто о тех, кто поставил свою подпись под письмо-ультиматум Императору Николаю II.
Великий Князь Павел Александрович (а именно о нем и некоторых членах его семьи пойдет далее речь) был не только отцом одного из убийц Царского Друга - Великого Князя Димитрия Павловича. Его семья издавна была тесно связана с князьями Юсуповыми. Дочь от первого его брака, Великая Княгиня Мария Павловна младшая особо подчеркивала, что Юсуповы были «друзьями нашей семьи».
Вторая супруга Павла Александровича, княгиня О.В. Палей не изменила уже сложившейся в этой семье традиции. Именно она писала то самое письмо-ультиматум Государю; ее дочь от первого брака М.Э. Дерфельден принимала непосредственное участие в убийстве, а младший сын от морганатического ее брака с Великим Князем Павлом Александровичем, князь В.П. Палей горячо сочувствовал убийцам и дерзко критиковал действия Императора и Императрицы.
Давние связи с князьями Юсуповыми подтвердила позднее и дочь Великого Князя - княжна Ирина Павловна Палей (1903†1990), вышедшая 31 мая 1923 г. в Париже замуж за своего двоюродного брата - Князя Императорской Крови Феодора Александровича (1898†1968), сына Великого Князя Александра Михайловича и Великой Княгини Ксении Александровны, шурина князя Ф.Ф. Юсупова младшего. Сам Феодор Александрович, как мы уже писали, принимал участие в убийстве Г.Е. Распутина.
Обратимся, однако, к личности самого Великого Князя Павла Александровича (1860†1919). Он был шестым сыном Императора Александра II, приходившийся таким образом дядей Государю Николаю II. Генерал-адъютант (с 1897), генерал от кавалерии; командир Лейб-Гвардии Конного полка (1890-1896), командующий Гвардейским корпусом (1898-1902).
4 июня 1889 г. в Петербурге он женился на Греческой Принцессе Александре, ставшей именоваться Великой Княгиней Александрой Георгиевной (1870†1891). Она была третьим ребенком в семье Короля Греции Георга I и его супруги Королевы Ольги, правнучки Императора Николая I. По отцу (брату Императрицы Марии Феодоровны) она была двоюродной сестрой Императору Николаю II. Супруг Павел Александрович также состоял с ней в свойстве, приходясь деверем.



Великий Князь Павел Александрович с супругой Великой Княгиней Александрой Георгиевной.

В 1890 г. у них появился первый ребенок - Великая Княжна Мария Павловна младшая. Август следующего 1891 г. беременная на седьмом месяце Великая Княгиня Александра Георгиевна проводила вместе с мужем в Ильинском, подмосковном имении брата супруга - Великого Князя Сергия Александровича.
Во время одной из прогулок, которые она совершала в сопровождении Елизаветы Феодоровны, с плодоносящей Великой Княгиней произошел несчастный случай. Неловко прыгнув в лодку, она испытала сильную боль, потеряв сознание. Привести в чувство ее так и не удалось. Из тела умирающей матери приехавшие врачи сумели извлечь лишь семимесячный недоношенный плод.
Так появился на свет Великий Князь Димитрий Павлович. Между прочим, жизнь ему удалось спасти лишь благодаря недюжинным стараниям Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, велевшей немедленно обложить колыбель младенца ватой и теплыми бутылками с водой, которые велено было менять каждые двадцать минут.
Через неделю, 18 сентября тело 21-летней Александры Георгиевны погребли в Петропавловском соборе в Петербурге.
Павел Александрович стал вдовцом с двумя малыми детьми на руках.



Великий Князь Павел Александрович со своими детьми Великим Князем Димитрием Павловичем и Великой Княжной Марией Павловной.

В последующие годы Великий Князь пытался завести новую семью. Примерно через год после неудачного сватовства к одной из Английских принцесс летом 1895 г., вскоре после возвращения из Москвы с Коронации Императора Николая II, Павел Александрович познакомился с женой своего однополчанина, адъютанта брата (Великого Князя Владимiра Александровича) Ольгой Валериановной Пистолькорс, урожденной Карнович.



Великие Князья Павел Александрович и Владимiр Александрович с О.В. Пистолькорс.

История этих ухаживаний за замужней женщиной стала предметов пересудов в обществе. По Царскому Селу ходили шуточные стихи, сохранившиеся в памяти Анны Ахматовой. «В другой раз, - записал Анатолий Найман, - она продекламировала - шуточные царскосельские стихи, связанные с приездом в Россию французского министра Люббе. Он […] обратился к Императрице:

Où est Prince Paul, dites-moi, Madame? - [Где Князь Павел, скажите мне, Государыня?]
Спросил Люббе, согнувши торс.
Il est parti avec ma femme! - [Он уехал с моей женой!]
Из Свиты брякнул Пистолькорс».
См.: http://ahmatova.niv.ru/ahmatova/vospominaniya/najman-rasskazy/najman-rasskazy.htm



Брак Ольги Валериановны Пистолькорс был расторгнут в 1902 г. после того, как Великий Князь Павел Александрович, по совету брата, Великого Князя Владимiра Александровича, торжественно поклялся, что не женится на ней.





Однако обещание тут же было нарушено: 27 сентября 1902 г. они обвенчались в греческой церкви итальянского города Ливорно. Императорским указом перед самым праздником тезоименитства Государя (6 декабря) Великий Князь был лишен «всего, вплоть до военного звания».



Еще в 1900 г. Павел Александрович купил дом у князей Юсуповых в пригороде Парижа Булонь-сюр-Сен (авеню Виктора Гюго, 2), где поселился со своей пассией. Дом с незначительными перестройками сохранился до сей поры. В нем располагается аристократический коллеж Дюпанлу. (Нынешний адрес: авеню Робер Шуман, 4). Там беглецы и поселились.





Дети Павла Александровича от первого брака были взяты под опеку. Лишь в конце 1908 г. Великий Князь с морганатической супругой смог вернуться в Россию.
По инициативе последней (влияние ее на мужа было практически неограниченным) Великий Князь, по словам историка З.И. Беляковой, «передал Государю прошение о необходимых привилегиях для графини Гогенфельзен, утверждавших ее положение при Дворе как первой морганатической жены в истории Фамилии». Последняя получила ранг жены генерал-адъютанта. Государь «согласился, чтобы графиня была представлена своим новым родственникам, Великим Княгиням, не через посредство их гофмейстерин, а самим ее супругом. Также было разрешено ей не расписываться в Дворцовых книгах, а оставлять визитные карточки. Император зачеркнул условие № 1 - дать жене и детям княжеский титул с наименованием Светлости, как это было некогда сделано для Зинаиды Дмитриевны, жены Герцога Евгения Лейхтенбергского. Царь даже не разрешил Павлу с женой иметь ложи в театрах рядом с Императорской».



Великий Князь с женой и дочерью Ириной. 1912 г.

Однако предприимчивая супруга Великого Князя не унывала. Она решила воздействовать на Императора и Государыню через посредство Г.Е. Распутина. В результате полное прощение последовало в 1912 г., а в 1915 г. брак графини с Великим Князем был узаконен.
В том же году она и ее потомки от морганатического брака получили титул князей Палей. За всем эти стояли хлопоты Г.Е. Распутина.
По словам современника (Н. Студенского), «высокопоставленные особы, дамы и кавалеры, Царские родственники, генералы, сановники, цвет нашей бюрократии прямо и через родных своих лезли к Распутину, дабы, что называется, “не мытьем, так катаньем”, использовать его для достижения своих целей. […] В глаза ему льстили, за глаза на чем свет стоит поносили и ругали его. […]
Великий Князь Павел Александрович, младший из сыновей Александра II и из дядей Государя Николая II, имевший двух детей - сына и дочь от брака с Греческой принцессой, после смерти ее женился на жене офицера Л.-Гв. Конного полка Пистолькорса, бывшего, если не ошибаюсь, полковым адъютантом в то время, когда Великий Князь был командиром этого полка. После совершеннолетия сына Павла Александровича, Великий Князь был восстановлен в правах, коих он лишился благодаря браку, и получил разрешение вернуться в Россию, что же касается его жены, Ольги Валериановны Пистолькорс, рожденной Карнович, то за нею было признано право на фамилию Гогенфельзен, приобретенную в Германии, с титулом графини. О женитьбе Великого Князя и пребывании “молодых” за границей, если не ошибаюсь, говорит в своих воспоминаниях Волков, камердинер Великого Князя, ставший впоследствии камердинером Императрицы Александры Феодоровны и сопровождавший Государя в Сибирь в числе немногих оставшихся верными Государю людей…
Графиня Гогенфельзен принесла от первого брака Великому Князю сына и двух дочерей. Сын графини Ольги Валериановны, женатый на сестре Вырубовой, был, как и его жена, большим поклонником Распутина. Он был одним из тех немногих мужчин, кстати сказать, - преклонявшихся перед “святостью” Распутина, которую сам Распутин считал вздорной фантазией, навязывавшейся ему. […]



Великий Князь Павел Александрович, графиня О.В. Гогенфельзен, урожденная Карнович, А.Э. Пистолькорс, О.Е. и М.Е. Головины, граф Владимiр Гогенфельзен, графиня Ирина Гогенфельзен, Л.В. Головина, урожденная Карнович. Шлангенбад (Бавария), 1904 г. Собрание Князя М.Ф. Романова.

Прошло время и… титул графский и немецкого происхождения фамилия, с ним связанная, стали тяготить и Великого Князя Павла Александровича, и его морганатическую супругу. […] Прощением своим, примирением с Государем и разрешением вернуться в Россию после своего брака с г-жей Пистолькорс, Павел Александрович был обязан, до известной степени, и Распутину, о заступничестве которого, очевидно, просила Распутина сестра г-жи Пистолькорс, Любовь Валериановна Головина и дочь ее Муня, в доме которых Распутин был своим человеком и другом. Великий Князь был прощен, а графиня получила законное право на приобретенные за границей титул и фамилию и была принята Императрицей. […]



Из письма Императрицы Александры Феодоровны к Государю, ныне опубликованного в России, ясно видно, к чему сводилось содержание просьбы графини. Императрица писала (6 апреля 1915 г.): “Мне только что принесли безконечное письмо от графини Гогенфельзен. Посылаю его Тебе; прочти его в свободную минуту и верни Мне. Поговори только с Фредериксом об этом. Конечно, не на Мое рождение или именины, как она не деликатно просит об этом. Увидишь, как будет звучать хорошо, когда будут докладывать о них вместе - почти что, как Великая Княгиня”... Очевидно, в своем “безконечном” письме и в пользу новой фамилии, а, главное, - в пользу титула светлейшей княгини и для пущего эффекта и интимности события семейной важности, желала, чтобы Высочайшее пожалование было приурочено к одному из праздников личной Семьи Государя.
Об этой истории довольно подробно рассказывал мне Распутин. - Все они просят, - говорил он, - чтобы я тоже просил Мамашу уважить графинину просьбу. “Помоги отец Григорий… милый… дорогой Григорий Ефимович, сделай это”… Она, видишь, говорит, что больше хлопочет не о себе, а о детях, а перво-наперво о сыне. Дело-то вот в чем, с ее мальчиком-то. Фамилия у него немецкая, да еще на грех как раз на фамилию Вильгельма похожая, Поди, поедет на фронт, а там его солдаты на смех вместо Гогенфельзен назовут Гогенцоллерном. Срамно… война с немцами, а тут сын русского Великого Князя под Гогенцоллерна идет… Обидно малому-то. Он, ведь, не виноват, что его такой кличкой наградили… И мамаше на эту просьбу уважили бы ее. Зачем мальчику конфуз делать. Но вот, она окромя новой фамилии хочет, чтобы сделали ее княгиней, да не простой княгиней, каких много, а светлейшей; она, мол, в Царскую Семью вошла, и уж ежели не быть ей Великой Княгиней, то пусть, мол, сделают меня хотя бы светлейшей. Они все уж больно насели на меня: проси, да проси. Ну, я и сказал. А Царица мне в ответ: “Княгиня куда ни шло, а светлейшая не пойдет! Светлейших-то у нас меньше, чем Великих, да и светлейших дают за большие заслуги… а у нее какие заслуги-то?” И Папа на это не пошел…»



Великий Князь Павел Александрович в 1915 г. Снимок из книги воспоминаний княгини О.В. Палей.

В мае 1916 г. Великий Князь Павел Александрович был назначен командиром I Гвардейского корпуса, позже - инспектором войск гвардии; генерал-лейтенант. Стоит ли говорить, что благодарность Г.Е. Распутину со стороны осыпанных милостями супругов была фальшивой, впрочем, как и Августейшим их благодетелям.
Осенью 1916 г. Великий Князь Павел Александрович с супругой побывали в Киеве, где встречались со вдовствующей Императрицей и Великим Князем Александром Михайловичем, который, по словам княгини О.В. Палей, в разговоре «перечислил упреки в адрес Императора и особенно Императрицы. Все беды, по его мнению, коренились в Распутине. […] Великий Князь Александр пересказал нам слухи о его непристойном поведении и сообщил об отставке генерала Джунковского. […] Павел внимательно выслушал и спросил, к чему весь этот разговор. К тому, отвечал Александр, что Семья рассчитывает на Павла. Императору он самый близкий из родни и самый любимый, притом единственный живой, из дядьев. “И ты, - заключил он, - как только приедешь в Петербург, должен повидаться с Ними и высказаться начистоту”».
Во время личной беседы с Государем 3 декабря 1916 г. Великий Князь, по словам той же княгини, будто бы сказал: «Объяви, что конституция дана и что Штюрмер с Протопоповым в отставке. Увидишь, как народ будет ликовать и благодарить Тебя». На что получил ответ: «То, о чем ты просишь, невозможно. В день Коронации Я присягал Самодержавию. И присягу должен, не нарушив, передать Сыну». Был затронут в разговоре и вопрос о Царском Друге: «Собравшись с духом, Великий Князь объяснил, что ненавистны всем эти деятели еще и как распутинские протеже. И тут же сказал, что, по общему мнению, все зло - от старца. Государь молча курил, не отвечая. Ответила Императрица. Говорила Она с волнением и то и дело хватаясь за сердце как сердечница. Распутина, сказала Она, оболгали. Распутину завидуют. Кое-кто очень хочет быть на его месте. А старец - Наш лучший Друг и молитвенник за Нас и Детей. А Протопоповым и Штюрмером Мы довольны. И жертвовать ими в угоду двум-трем недовольным даже и не подумаем. В общем Великий Князь был разбит на всех фронтах».
В архивах сохранилось и Собственноручное письмо Государя в ответ на личную просьбу Великого Князя: «Ц. Село. 20 декабря 1916 г. Дорогой д. Павел, Я не могу, к сожалению, отменить домашний арест Дмитрия пока предварительное следствие не будет закончено. Приказал с этим торопиться, а также, чтобы Дмитрия охраняли бережно. Всё это больно и тяжело, но ведь кто же виноват, как не он сам, что по неосторожности попал в такую передрягу? Молю Господа Бога, чтобы Дмитрий вышел чистым и незапятнанным ни в чем. Сердечно твой Ники» (ГАРФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 189. С. 25-25 об. См. о нем: Ferrand J. Le Grand Duc Paul Alexandrovitch de Russie. Sa famille, sa descendance. Chronique et photographies. Paris. 1971.)



Об этой встрече Великого Князя Павла Александровича с Императором Николаем II ничего не известно. После убийства Г.Е. Распутина (в котором участвовал его сын, Великий Князь Дмитрий Павлович), по личному распоряжению Государыни, вход ему в Царский Дворец был закрыт. Тем не менее, во время переворота он трижды был принимаем Императрицей в Царскосельском Дворце: 28 февраля, 1 и 3 марта 1917 г.
Примечателен и другой факт. Петроградская газета «Вечерний час» (29.11.1917), уже при большевиках, информировала: «Как уже сообщалось в печати несколько времени тому назад, представителями петроградского военно-револком. по их собственной инициативе, был задержан и доставлен в Смольный б. Вел. Кн. Павел Александрович. Здесь б. Вел. Кн. находился 4 дня, затем был освобожден.



Большой интерес в связи с текущими событиями представляет отношение обитателей Смольного к Павлу Александровичу. Как рассказывает один из постоянных посетителей Смольного, б. Вел. Кн. за все время пребывания своего в Смольном пользовался не только исключительным вниманием, но и особенным, странным для того места почетом... Его все без исключения, начиная с главы народных комиссаров, Ленина, называли не иначе как Ваше Императорское Высочество.



Красногвардейская охрана у кабинета Ленина в Смольном.

В распоряжении б. Вел. Кн. был свой штат, ему было предоставлено лучшее в Смольном помещение и подавалась лучшая пища. Ни о каких допросах не было и речи. В самой почтительнейшей форме главари большевиков испрашивали у него аудиенции, причем аудиенции эти носили строго конституционный характер и продолжались очень долго. Павел Александрович не был лишен свободы и из Смольного несколько раз выезжал, причем ему подавался лучший из автомобилей или великолепный открытый экипаж. Многие, знающие Великого Князя в лицо, видели его спокойного, без всякой охраны, подъезжающим к Смольному. Сейчас б. Вел. Кн. проживает в Петрограде, в своем дворце, и пользуется абсолютной свободой».



«О том, что это не газетная “утка”, - пишет исследователь Л. Болотин, - свидетельствует и несколько упоминаний о пребывании Великого Князя Павла Александровича в Смольном в трехтомном сборнике документов “Петроградский военно-революционный комитет”. М. “Наука”. 1966. Но и там не говорится о содержании переговоров» (Болотин Л. Куда ведет дорога Великого Князя? // Царь-колокол. № 1. М. 1990. С. 35. См. также: Мельгунов С. Судьба Императора Николая II после отречения. Париж. 1957. С. 298-302; http://sergey-v-fomin.livejournal.com/26790.html



Об обстоятельствах убийства Великих Князей в Петропавловской крепости известно немного.



Внешний двор тюрьмы Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. Фото 1924 г.

«Принесли газету, - вспоминала княгиня О.В. Палей. - В длинном списке казненных 17(30) января в конце стояло: “Расстреляны: бывшие Великие Князья Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Николай Михайлович, Георгий Михайлович”. Больше о том дне ничего не помню. […]



Вырезка из той самой большевицкой газеты, сообщающая об убийстве Великих Князей.

Подробности злодеяния узнала я много позже, в Финляндии, от доктора Мальцева, бывшего в больнице при Павле […] Когда в полдень 15(28) января чекист на автомобиле приехал за Великим Князем, комиссары вызвали Мальцева и послали его объявить “арестованному Романову”, чтобы тот “собирался с вещами”. […]
…Один старый тюремный служитель, видевший казнь, рассказал о ней Мальцеву, поклявшись всеми святыми, что именно так и было дело. В среду Павла, одного, привезли на Гороховую и продержали до десяти вечера. Потом объявили, что увозят без вещей. С Гороховой привезли в Петропавловку. Трех других Великих Князей доставили со Шпалерной. Всех вместе отвезли в подвал Трубецкого бастиона. В три ночи солдаты, по фамилии Благовидов и Соловьев, вывели их голыми по пояс и привели к собору, что в центре крепости на Монетной площади. Тут оказалась яма - общая могила, где уже лежало тринадцать трупов. Поставили Великих Князей на краю и открыли по ним стрельбу. За миг до выстрелов служитель слышал, как Великий Князь Павел произнес громко: - Господи, прости им, ибо не знают, что делают».



Некролог в газете «Русская жизнь» (Гельсингфорс, 10 марта 1919 г.).

Елизавета Феодоровна, Убийство Распутина: русские участники

Previous post Next post
Up