ТАЙНА РЕРИХА (2)

[sergey_v_fomin]

Н.К. Рерих. Знамя Мира / Pax Cultura.1931 г.

«Многие из православных прельщаются теософским учением Одни по неведению, другие - для достижения злых целей, которые тщательно ими скрываются он непосвященных. […] Теософы не верят в Господа Иисуса Христа как в Бога […] Таковых Св. Церковь отметает и анафематствует».
Митрополит Пекинский и Китайский ИННОКЕНТИЙ (Фигуровский).

Николай Константинович Рерих с сыном Юрием прибыли в Харбин поездом 30 мая 1934 г. в 6 часов 40 минут утра. На вокзале Николая Константиновича встречал брат Владимiр.



Н.К. Рерих с сыном Юрием на железнодорожном вокзале в Харбине. 1934 г.

Они не виделись более 17 лет. Пришли представители местной профессуры, преподаватели русских учебных заведений, представители Христианского союза молодых людей, художники, журналисты. С первых же шагов, по словам журналистов, Н.К. Рерих «буквально заворожил всех присутствующих, чутко прислушивавшихся к его словам» («Рупор». Харбин. 1934. № 143. 31 мая).



Владимiр Константинович Рерих (20.4.1882-7.6.1951) - агробиолог, педагог. В 1910-х гг. жил в Симбирске. Участник гражданской войны. Сражался в составе войск атамана А. И. Дутова и генерала барона Р. Ф. фон Унгерна-Штернберга. Был начальником обоза Азиатской конной дивизии. В эмиграции в Маньчжурии. Жил в Харбине. Поступил на службу в Земельный отдел КВЖД (1922). На Западной линии дороги открыл опытное поле и маслодельно-сыроваренный завод в Харбине. Возглавлял сельскохозяйственный кооператив «Алатырь» (1934), созданный по мысли брата. Секретарь Русского общественного комитета Пакта Рериха в Харбине. Заведующий сельскохозяйственным отделом пользовавшегося в Маньчжурии заслуженной славой «Торгового Дома И.Я. Чурин и Ко». Староста кафедрального собора. В Харбине же и скончался. Кроме Николая, были еще брат Борис и сестра Лидия, жившие в Ленинграде с матерью.

Первое впечатление не рассеялось и впоследствии. «Звание академика, - писал свидетель этого триумфа, - да еще в соединении с эпитетом “знаменитый”, заставляло и обывателя, и прессу отрешиться от критического подхода и как бы являлось гарантией благородства убеждений, намерений и действий. […] …Нужно было привлечь на свою сторону русскую эмиграцию, заставить последнюю поверить, что Рерих - не только ее друг, но духовный вождь, учитель. И вот начинается кампания за популяризацию имени Рериха. Пресса уделяет свои страницы его собственным статьям, и еще больше пишет о нем, характеризуя его как большого человека, как русского патриота. Щедрые дары за счет пославшего довершают эту кампанию. Отдельные лица, и даже целые русские организации, ослеплены, обмануты, и готовы идти за Рерихом, куда он укажет. Подготовка сделана, надо оформить и укрепить успех, надо создать центр, который продолжал бы начатую Рерихом работу» (В.Ф. Иванов «Православный мiр и масонство». Харбин. 1935. С. 112-113).



Н.К. Рерих (сидит в центре), за ним стоит сын Юрий с новыми знакомыми. Харбин. 1934 г.

При личном общении Николай Константинович умел повернуться к каждому из своих собеседников именно той гранью, которая тому была близка и понятна. А граней таких у него было безчисленное множество: Преподобный Сергий Радонежский, Махатмы (Великие Мудрецы Востока), Веления Космоса, Иван Стотысячный, Мiровая Революция, Спасение святынь и шедевров искусства под Знаменем Мiра, Община, Кооперативы, Банки, Образование.
«Для одного, - признавались еще в 1927-м супруги Рерихи, - Мы - Махатмы, для другого - ученые, для третьего - повстанцы, для четвертого - комитет революционеров…» («Община». Урга. 1927. Ч. 2. IV. 4).
Да и как было не растаять харбинцам, когда слышали, например, такое: «Харбин исключительный центр. Я проехал 24 страны и констатирую это перед вами… Я видел много русских колоний, но здесь ощутил - очаг русской культуры» («Харбин - очаг русской культуры. На докладе академика Н.К. Рериха в Христианском Союзе» // «Заря». Харбин. 1934. 4 июня).
Уже на второй день пребывания в городе собравшимся на 15-летний юбилей Харбинского юридического факультета Николай Константинович заявил, что «именно на Дальнем Востоке, в Маньчжурии, в этот момент вершится мiровая история» (М.Л. Дубаев «Харбинская тайна Рериха». М. 2001 С. 87).
«Его приезд, - вспоминал на склоне лет один из верных впоследствии адептов Рериха - А.П. Хейдок, - производит впечатление разорвавшейся бомбы. Вся общественность взбудоражена. Квартира на Садовой улице, где поселился Н. К. Рерих и его сын Юрий, превращается в место безпрерывного паломничества - туда без конца устремляются посетители. Благо бы общественные деятели или художники, а то - простой народ, далекий от искусства, рядовые эмигранты, которым, казалось бы, и разговаривать с Рерихом не о чем. И посетителей так много, что Рерих вынужден нанимать специального швейцара, который стоит у дверей кабинета и пропускает туда строго по очереди и только предварительно записавшихся. Первые дни, чтобы попасть к Рериху, нужно было записаться за несколько дней вперед»: http://www.hejdok.ru/w_essays/uchitel.html



Н.К. Рерих на балконе. Харбин, ул. Садовая .1934 г.

Отправляясь на Дальний Восток, Николай Константинович благоразумно запасся рекомендательными письмами. «Многоуважаемый господин профессор, - писал ему в мае 1934 г. митрополит Антоний (Храповицкий). - Согласно Вашему желанию, я написал Преосвященному архиепископу Мелетию в Харбин, прося его полного доверия к Вам. Благодарю Вас за фотографические снимки, исполненные со свойственным Вам талантом, особенно за фотографию Преподобного Сергия, в память которого у Вас освящена часовня» (М.Л. Дубаев «Харбинская тайна Рериха». С. 517).
В качестве одного из свидетельств православности Н.К. Рериха обычно выдвигается особое почитание им преподобного Сергия Радонежского; в частности, учреждение им посвященной этому Святому часовни в здании своего музея в Нью-Йорке, освященной 19 апреля 1934 г. по благословению митрополита Платона (Рождественского), или намерение устроить Сергиеву обитель в Гималаях.
Особое значение, которое имел для Н.К. Рериха и его последователей «образ преподобного Сергия Радонежского», ныне общеизвестно (См. редакционное предисловие к публикации очерка А. Хейдока «Скорый на-помощь» // «Наука и Религия». 1992. № 11. С. 12).
Смеем утверждать, что Преподобный Сергий для мэтра и его адептов был важен отнюдь не как православный святой. Недаром наиболее известную свою картину «Святой Сергий Радонежский» (широко воспроизводившуюся некогда во многих печатных изданиях, в том числе и прижизненных) сам художник включил в серию «великих учителей разных времен и народов».
«Это обобщенный символ, картина-терафим», - откровенно пишет современный исследователь деятельности художника (В.А Росов «Николай Рерих. Вестник Звенигорода. Экспедиции Н.К. Рериха по окраинам пустыни Гоби». Кн. II. Новая Страна. М. 2004. С. 57).
Поскольку к учителям он, как известно, причислял и самого себя, то и изобразил на картине кощунственно вместо лика святого свое лицо, что было отмечено еще современниками художника.
Это утверждал не только В.Ф. Иванов (В.Ф. Иванов «Православный мiр и масонство». С. 104), но и, по словам самого Н.К. Рериха, старший епархиальный миссионер о. Аристарх Пономарев (М.Л. Дубаев «Харбинская тайна Рериха». С. 531), а также много позднее (1965 г.) известный переводчик «Махабхараты» академик Б.Л. Смирнов (В.А Росов «Николай Рерих. Вестник Звенигорода». Кн. II. С. 57).
В декабрьском послании 1934 г. своим американским сотрудникам художник поставил их в известность о письме, полученном из Шанхая «от группы лиц, устраивающих там содружество Преподобного Сергия». «Эти лица, - писал Рерих, - с прискорбием сообщают, что когда местный епископ узнал об их почитании именно Преподобного Сергия, то назвал это рериховской затеей и угрожал им анафемой. Итак, действительно люди погружаются в небывалое средневековье» (М.Л. Дубаев «Харбинская тайна Рериха». С. 542). Стоит, пожалуй, заметить, что этим «местным епископом» в описываемое время был Святитель Иоанн Шанхайский. Вольно же после этого писать, что Святитель-де «относился к Н.К. Рериху нейтрально» (Там же. С. 390).



Н.К. Рерих. Святой Сергий Радонежский. 1932 г. Государственная Третьяковская галерея.

На заднем плане картины изображена двуглавая гора Белуха. В руках у «преп. Сергия» плат с храмом, не похожим ни на одну из церквей Троице-Сергиевой Лавры; скорее всего, считают, это один из проектов для строительства на Алтае во исполнение проекта «Звенигород» (о чем далее) православного храма (В.А Росов «Николай Рерих. Вестник Звенигорода». Кн. II. С. 57). А чтобы не было сомнений «у своих», художник дал выдаваемому им за Преподобного персонажу в руки плат с символом «Знамени Мира»: три точки в круге.
Смысл этого символа в свое время был раскрыт в книжке харбинского журналиста и общественного деятеля Юрия Николаевича Лукина «В мiре символов. К познанию масонства», напечатанной в 1936 г. в Харбине в типографии Казанского Богородицкого мужского монастыря: «Этот знак (Символ знамени мира рериховского Пакта) мы видим на кощунственной картине самого Рериха (то на груди, то на омофоре - символе покровительства) “Богородица”. Кощунство Рериха заключается в том, что он метит этим чисто буддийским знаком (круг бытия с безконечными перевоплощениями - об этом говорят три кружка в центре общего круга, т.е. был - есть и будет) персонажи христианских икон».



Н.К. Рерих. «Мадонна Орифламма». 1932 г. Музей Николая Рериха в Нью-Йорке.

Речь идет о картинах Н.К. Рериха «Мадонна Орифламма» и «Sancta Protectrix». Первая из них была опубликована с подписью «Великая Матерь Знамени Мира» в статье М. Шмидт «Чаша и меч - начало вдохновения… Николай Рерих, художник и мыслитель, - гость Харбина», опубликованной в харбинской газете «Рубеж» 9 июня 1934 года.
Орифламма (от лат. аurea flamma - золотой пламень) - первоначально покрытое золотыми языками пламени алое знамя возобновленной Римской Империи, посланное Папой Львом III Карлу Великому в самом конце VIII в., перед коронацией его Императорской короной. С конца Х в. Капетинги стали именовать орифламмой свое родовое знамя, стяг св. Дионисия, патрона Галлии: раздвоенное белое полотнище с тремя золотыми лилиями и зелеными кистями. С 1096 г. орифламма приняла форму раздвоенного красного стяга и стала знаменем Французского королевства. Сакрально-монархический смысл орифламмы выражался среди прочего в том, что она разворачивалась перед войском в тех случаях, когда война велась против врагов христианства или всего королевства и во главе похода стоял сам монарх (Й. Хёйзинга «Осень средневековья». М. 2002. С. 449).



Н.К. Рерих. «Sancta Protectrix» / «Святая Покровительница». 1933 г.

В наше время об этом рериховском знаке пишут достаточно откровенно: «В буддизме это символ небесного сокровища, в ассирийском христианстве означает три ипостаси Бога, в алхимии - философский камень» («Образ Великого Водителя» // Наука и Религия». 1992. № 11. С. 12).
Это, разумеется, не прибавляет и вершка росту создателю такого полотна, также как нисколько не может умалить хоть в чем-либо Игумена Земли Русской. (Известно, например, что русские масоны столь же кощунственно числили своим покровителем святителя Митрофана Воронежского.)
«Самый загадочный элемент картины, - считают современные знатоки творчества мастера, - надпись по нижнему краю. Она выполнена шрифтом, похожим на старославянскую вязь: “Дано Св. Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую. Первое при князе Дмитрии. Второе при Минине. Третье…” […]
…Новое испытание ожидало Россию в 1936 году, по пророчествам Востока, самое грандиозное сражение Армагеддона. Это столкновение шамбалинской Азии с коммунистическим режимом. […] По стилистике надписи (и по характеру всей композиции) ее можно дешифровать: “Дано Св. Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую. Первое при князе Дмитрии. Второе при Минине. Третье… при Рерихе”. […]
Рерих бережно охранял тайну надписи. Она никогда не воспроизводилась в прижизненных изданиях, край картины на репродукциях всегда был обрезан. Даже в экспозиции Русского музея в Праге Николай Константинович попросил заслонить нижнюю часть…» (В.А Росов «Николай Рерих. Вестник Звенигорода». Кн. II. С. 58).



Н.К. Рерих. Белый камень. 1933 г. Музей Николая Рериха в Нью-Йорке.

Что касается часовни Преподобного Сергия в Нью-Йорке, то никто иной, как сам Н.К. Рерих, сознавался: «Если бы не сочувствие покойного митрополита Платона, то, кто знает, может быть, и духовенство проявило бы лишь препятствия» (Н.К. Рерих «Дневник Маньчжурской экспедиции (1934-1935)» // «Ариаварта». № 3. 1999. Запись 21.4.1935).
Что касается владыки Платона, то он, как известно, не был образцом православного иерарха. Достаточно вспомнить то, что именно он в феврале 1917 г. благословил Великого Князя Николая Николаевича «коленопреклоненно» просить Императора Николая II об отречении. Впоследствии, будучи уволенным Патриархом Тихоном от управления Северо-Американскими приходами (16.1.1924), распоряжения Святейшего не выполнил и продолжал как ни в чем не бывало управлять епархией. В 1923 г. самочинно объявил Американскую Церковь автономной. 16 августа 1933 г. запрещен в священнослужении митрополитом Сергием (Страгородским). Не принеся покаяния, он скончался в расколе.
Уже будучи в 1934 г. в Харбине, Н.К. Рерих, исправно посещал все мероприятия парамасонского Христианского союза молодых людей (ХСМЛ) и всех его дочерних организаций.
При этом, сославшись на не полученное им якобы (в действительности же, как установлено, посланное) приглашение на открытие в ноябре 1934 г. созданного при содействии Харбинской епархии Института имени Св. Владимiра, который должен был заменить Политехнический факультет ХСМЛ, академик уклонился от присутствия на торжественной церемонии его открытия (М.Л. Дубаев «Харбинская тайна Рериха». С. 118-121). Также, сославшись на «простуду», не пришел Н.К. Рерих в том же ноябре 1934 г. на первое собрание созданного при Епархиальном доме Общества «Икона», почетным членом Совета которого его избрали (Там же. С. 132-134).



Святослав Рерих. Портрет Н.К. Рериха на фоне гор около камня с Чинтамани (с тем же знаком). 1934 г. Национальная галерея иностранного искусства в Софии.

О том, какая «церковь» устраивала Рерихов, со всей определенностью писала 23 июня 1934 г. Елена Ивановна Рерих: «Новая Церковь должна явиться на смену старой в полном сиянии Красоты Подвига Иисусова, она должна будет собрать Великий Вселенский Собор, просмотреть при свете нового сознания все постановления бывших Соборов […] И только тогда будет заложена Новая Религия, Религия Св. Духа» («Знамя преподобного Сергия Радонежского». Новосибирск. 1991. С. 100).



Обложка харбинского издания книги «Знамя преподобного Сергия Радонежского». Издательство «Алтаир». 1934 г.

Не был, однако, Рерих и буддистом; он даже не принадлежал к носителям «обновленческих идей» в этой религии (подобно, например, А. Доржиеву). Николай Константинович лишь использовал некоторые элементы буддизма для прикрытия своих идей. Сравните сообщение наркоминдела Г.В. Чичерина секретарю ЦК ВКП(б) В.М. Молотову, со ссылкой на Н.К. Рериха, об имеющихся в Северной Индии «буддийских общинах, отвергающих официальный ламаизм и стоящих на точке зрения первоначального учения Будды с его примитивным потребительским коммунизмом» (А.И. Андреев «Время Шамбалы. Оккультизм, наука и политика в советской России». СПб.-М. 2002. С. 312). Это не что иное, как построения самого Н.К. Рериха, которые он предполагал превратить в реальность.



Уголок гостиной дома в Кулу на севере Индии с портретом Н.К. Рериха работы его сына Святослава (позади портрета - дверь в кабинет Николая Константиновича. 1933 г.

Не был, наконец, Н.К. Рерих и разведчиком/шпионом в обычном понимании этого слова. Английская разведка считала монгольскую и тибетскую части его экспедиции середины 1920-х гг. военно-разведывательной акцией США. Американские спецслужбы в 1930-х присматривались к его контактам с японцами. В 1930 г. чекисты считали Рериха американским, а после войны английским шпионом.
Но даже если бы на Лубянке нашлись документы, «свидетельствующие» о некоей имевшей место в начале 1920-х гг. вербовке или даже собственноручные его донесения (такие же документы могут быть, кстати, и в английской или американской спецслужбах), несомненным все же было бы лишь одно: сотрудничество Рериха с кем бы то ни было продолжалось только до тех пор, пока ему самому это было необходимо для каких-то своих, выгодных лишь ему и его делу, целей.
Будучи в середине 1920-х гг. на гастролях в Нью-Йорке известный русский театральный деятель В.И. Немiрович-Данченко изрек замечательную фразу: «Николай Константинович принадлежит всем - нет ни правых, ни левых» (В.А. Росов «Николай Рерих. Вестник Звенигорода». Кн. I. Великий План. СПб. 2002. С. 38).

Продолжение следует.