РОССIЙСКАЯ ИМПЕРIЯ и||und DEUTCHES REICH (76, окончание)
Поход на Версаль (окончание)
Тем временем оборону Риги от наступающей Русской Западной армии возглавил прибывший туда французский генерал Ниссель. Гарнизон был усилен эстонской дивизией. Ульманис имел под ружьем 38-тысячную, превосходно вооруженную англо-французами, армию.
На помощь латышам пришла английская эскадра, начавшая обстрел позиций русских добровольцев. Часто это сопровождалось типичным английским коварством. «Когда линия Торенсберг-Больдера была занята моими войсками, - писал в открытом письме англичанам князь Бермонт-Авалов, - к командиру I батальона пластунского полка приехал английский офицер. Убедившись в том, что Больдера занята русскими войсками, этот офицер отправился на квартиру батальонного командира полковника Ревелина и пил чай из кружки русского солдата; а двадцать минут спустя, когда английский офицер вернулся на свое судно, со всех судов был открыт жестокий огонь по русским позициям…» (В.В. Акунов «Фрайкоры. Германские добровольческие отряды в 1918-1923 гг.» С. 140. Со ссылкой на: «Двуглавый Орел». Берлин. 1921 15 мая).
И косит смерть со всех сторон
За батальоном батальон.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Франц, и ты?» - «Передай моей Лотхен привет!»
Все яростней битва бушует.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Передам твоей Лотхен последний привет!
Спи спокойно, товарищ!
Фридрих ШИЛЛЕР «Битва».
Британская эскадра в Копорской бухте. Октябрь 1919 г.
«Союзные корабли, находящиеся в Рижском заливе, - хлестко писал в адрес правительств стран Антанты князь Бермонт-Авалов, - в предыдущих боях с большевиками быстро уходили в море, не оказав поддержку борющимся с большевиками. В борьбе войск Западно-Добровольческой армии с большевицкими бандами Заметана, союзный флот второй день засыпает снарядами мой первый казачий пластунский полк и мирное население Торенсберга, проливая русскую кровь, как видно в благодарность за героическую помощь русских своим союзникам во время войны. Я должен усмотреть в этом полную поддержку врагов России - большевиков. Позиции своей не уступлю, и мои войска во главе со мной будут бороться до последней капли крови за благо России» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 2. С. 24).
Это обращение не принесло (да и не могло принести) результатов, зато след этой пощечины навсегда останется на мнимо-порядочной личине Британии.
«Союзники» попытались свалить с больной головы на здоровую.
«Уже в течение 12 дней, - обращался к князю Бермонт-Авалову, поправ все элементарные правила приличия, начальник французской военной миссии в Риге полк. дю Парке, - Вы бомбардируете безпрестанно Ригу - открытый город, несмотря на то, что Вы знаете, что Ваши снаряды предназначены не для латышских солдат, а для женщин и детей и мирного населения, которые чувствуют, что Вы их убиваете. Это меня не удивляет, так как, раз став изменником, недалеко до убийства. Зато стоящие около Вас советники не должны были бы забывать, что петля, ожидающая Вас, несомненно, в один прекрасный день захватит всех вас за шиворот» (То же // «Вопросы Истории». 2003. № 5. С. 6).
Князь П.М. Авалов-Бермонт.
Князь не стал отвечать закусившему удила полковнику, а написал письмо его прямому начальнику в Берлин. «С того дня, - писал он, - как мои войска заняли предместье Торенсберг, расположенное на левом берегу Двины, напротив Риги, оно подвергается постоянной бомбардировки со стороны большевицких банд Заметана, которые, хорошо зная, что мои солдаты и батареи находились вне досягаемости их снарядов, в укрытых траншеях, не переставали атаковать своим плохо направленным огнем мирное население и разрушать дома. […] Как это было установлено нашими летчиками, батареи были поставлены между домами Риги и на бульварах города. […]
10 октября мосты Риги были в руках моих войск и этот город был в моей власти. Я его не занял, подчеркивая этим единственную цель моей операции, обезпечение моей военной базы, необходимой для похода против большевиков… […]
Рижский замок после артиллерийского обстрела.
За все это время, что длится моя борьба против латышей, взбунтованных против меня своими вожаками, готовыми заключить мир с большевиками, я доказал, что Русская армия, которой я командую, армия цивилизованная, неспособная стрелять в незащищенный город, с единственной целью убивать невинных женщин и детей, в то время как вооруженные банды Заметене и Ульманиса, усиленные перебежчиками, последователями Ленина, по всей линии бомбардируют дома, в которых не живут солдаты; они обстреляли таким образом детский госпиталь Торенсберга, где их снаряды убили сестер милосердия и больных, они убивали и уродовали тех нескольких русских пленных, которых им удалось иметь.
Поэтому, когда сегодня утром моя станция перехватила телеграмму, адресованную как бы мне полковником дю Парке, в выражениях столь ругательных и грубых и в стиле, в котором так чувствовался пересказ с латышского, я отказался верить, чтобы этот офицер доблестной и благородной французской армии, которой я горд был быть братом по оружию в течение четырех лет ужасной войны, для победы которой я, четыре раза раненый, проливал свою кровь, мог быть ее автором» (Там же. С. 7).
Один из выпусков почтовых марок Западной Добровольческой Армии. Надпечатки на первых марках республиканской Латвии.
Не менее определенен князь Бермонт-Авалов был и с руководителями латышской протестантской общины: «Пока не будут сняты пулеметы с колоколен церквей и увезены батареи с улиц и площадей и не прекращен обстрел открытого города Торенсберга, я принужден отвечать на огонь латышей, от которых зависит прекращение военных действий» (Там же. С. 15).
Каждое слово в приведенных посланиях подтверждается другими документами.
Так, известно, что правительство Латвии в лице своих представителей на конференции четырех прибалтийских государств в Ревеле в сентябре 1919 г. высказалось за заключение мира с советской Россией («Иностранная военная интервенция в Прибалтике. 1917-1920 гг.» М. 1988. С. 224-225).
Дисциплинированность в Русской Западной армии, насколько это возможно в условиях гражданской войны, была достаточно высокой. «Корректное и рыцарское отношение к местному населению, - читаем в приказе от 15 ноября, - безукоризненная служба и точное исполнение отданных приказаний свидетельствуют о точном понимании долга солдата и воина» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 6. С. 3).
Латыши брали звериной жестокостью (что «красные латышские стрелки» в России, что здешние республиканские). «Латыши, братцы мои, - говорили русские солдаты, - что курицы: гульнет непогода - кудахчет с перепугу. Но и злой, ежели что… Знаю уж - служили вместе на хронте…» (То же // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 12).
В 1920 г. на параде перед М.В. Фрунзе они шли не под «Интернационал», как можно было бы предположить, а под звуки латышского гимна «Боже, благослови Латвию».
8 ноября под Ригой 27 раненых немцев-добровольцев и один унтер-офицер санитарной службы, попавшие в руки латышей, после нечеловеческих пыток, были насмерть забиты кузнечным молотом… (В.В. Акунов «Германские добровольческие корпуса в составе Западной Добровольческой Армии». С. 33).
Мы кузнецы, и дух наш молод!
Броневик германского фрайкора «Titanic» на рижской улице. 1919 г.
Просто не верится, что делали это невзрачные штатского вида солдатики: «форма их странно похожа на английские куртки, фуражки со звездами на тулье и коротенькие малиновые погоны» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 12).
Мы здесь лежим, желты, как воск.
Нам черви высосали мозг.
В плену могильной немоты
Землей забиты наши рты.
Мы ждем ответа!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы ждем! Мы только семена!
Настанут жатвы времена.
Ответ созрел. Ответ идет.
Он долго медлил. Он грядет,
Мы ждем ответа!
Лион ФЕЙХТВАНГЕР «Песня павших».
Эстонская артиллерия в боях с русскими и германскими добровольцами. 1919 г.
Действия командующего Русской Западной армии, как говорили, нашли одобрение даже такого политика как У. Черчилль, заметившего, что «если бы он был русским, то поступал бы точно так же, как полковник Бермонт» (То же // «Вопросы Истории». 2003. № 5. С. 15).
Значение Западной армии еще более усилилось, когда стало ясно, что Юденичу Петрограда не взять. «Когда теперь, - писал 25 октября князь П.М. Бермонт-Авалову ротмистр А.К. Гершельман, - с очевидностью выяснилось, что Юденичу очень туго приходится под Петербургом и что войск его недостаточно, чтобы завладеть столицей, все в Берлине уверены, что ты с твоей армией решишь на всем Северо-Западном фронте участь большевиков; все с нетерпением ждут разрешения вопроса об участи Риги и выхода твоего с армией на Московскую дорогу» (Там же. С. 12).
Князь П.М. Бермонт-Авалов в 1919 г. на фотографии из французского архива.
События на северо-западе России прорвали завесу молчания даже западной прессы. «О Бермонте заговорили, - отмечал отслеживающий публикации о Русской Западной армии офицер, - немецкие газеты отмечают его удивительную организаторскую способность и психологическую власть над солдатами, которые “слепо верят ему, как честному, смелому вождю”» (То же // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 19).
У нас князя П.М. Бермонт-Авалова обычно называют авантюристом. Так повелось со времен советского агитпропа. Но вот отзывы о нем людей серьезных, сделанные, как говорится, для внутреннего пользования, пусть и в позднейшее время.
«Убежденный монархист, - читаем в докладе немецкой разведки 1920 г. - Может быть, искатель приключений, но хороший солдат» («Русская военная эмиграция 20-х-40-х годов. Документы и материалы». Т. I. Кн. 1. М. 1998. С. 93).
А вот сообщение агента ВЧК того же времени, характеризующее его, как «ярого германофила», в содержательной части близкое к мнению германских коллег: «…Личные качества князя как командующего, пользующегося большой популярностью, как со стороны русских, так и немецких офицеров и солдат, будут иметь громадное влияние на успех военных действий. […] Отношение генерала Врангеля к князю Авалову самое хорошее…» (Там же. С. 173, 174).
Князь П.М. Бермонт-Авалов с чинами Западной Добровольческой Армии на траурной церемонии в память почившей Германской Императрицы и Королевы Пруссии Августы Виктории, проходившей в Шлезвиге-Гольштейне. Скончалась она 11 апреля 1921 г. в изгнании в голландском Дорне. Правительство Веймарской республику разрешило похоронить ее на родине, однако супруг ее, Император Вильгельм II смог проводить ее тело лишь до границы: въезд его на территорию Германии был воспрещен.
Начиная с сентября 1921 г., чекисты были обезпокоены планами Бермонт-Авалова вторгнуться со сформированной на территории Германии армией в западные пределы Советской России (Там же. Т. I. Кн. 2. М. 1998. С. 84). Для этого, по сведениям, добытым чекистами, он «вошел в серьезную организационную связь с правыми немецкими кругами». Особенно тревожным было то, что в начальники его штаба был намечен генерал Гофман, что указывало «на серьезность этого предприятия» (Там же. С. 409). Считалось, что в его распоряжении было до 75 тысяч германских добровольцев и около трех тысяч русских (Там же. С. 235).
Русских добровольцев Бермонт набирал в лагерях Вюнсдорф и Квелинбург. «Отношение солдат к Бермонту, - по сведениям советских разведчиков, - очень доверчивое и преданное. Часто Бермонт получает письма с их уверениями в верности, 26 декабря с. [1921] г. князю был поднесен от солдат солдатский Георгиевский крест 2-й степени. Авалов умеет говорить с солдатами и пользуется среди них популярностью. […] За всеми разъяснениями солдаты обращаются непосредственно к Бермонту. Отношение германских воинских кругов к Бермонту крайне доброжелательное. Он имеет полный контакт с бывшим германским Генеральным штабом» (Там же. С. 451).
Лучшей оценкой деятельности Бермонта является факт его удаления полицией из Пруссии под сильным давлением «Антанты, Польши и большевиков, причем требование последних имело решающее значение» (Там же).
Участники Трехсторонней конференции в Берлине 22 сентября 1933 г. В центре (с бабочкой) - почетный председатель Русского освободительного национал-социалистического движения (Германия) князь П.М. Бермонт-Авалов; справа от него - глава Всероссийской фашистской партии в США А.А. Вонсяцкий (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/251081.html); слева - возглавлявший «Союз младороссов» в Париже А.Л. Казем-Бек - сторонник Великого Князя Кирилла Владимiровича и чекистский агент (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/tag/А.Л.%20Казем-Бек).
Однако вернемся к событиям поздней осени 1919 года.
«Видимо, кипучее развитие деятельности корпуса не в шутку безпокоит англичан», - пишет офицер штаба князя Бермонт-Авалова И.С. Коноплин («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 23).
И англичане сумели повернуть ход событий в свою пользу.
Прежде всего, они нажали на немцев, осуществлявших снабжение Западной армии обмундированием, снаряжением, продуктами. Под угрозой блокады Германии ее социалистическое правительство пошло навстречу пожеланиям победителей (То же // «Вопросы Истории». 2003. № 5. С. 13). Не стеснялись они и прямым военным нажимом на Северную армию в Прибалтике вплоть до огня английского флота по русским войскам. Затем, увидев, что прямой военный нажим безсилен перед волей командующего, «союзники» решили задушить его в переговорных объятиях. С этой целью Антанта послала в Прибалтику миссию, которую возглавил уже известный нам генерал Ниссель. «План генерала Нисселя, - писал князю Бермонту-Авалову из Берлина его представитель, - заключается в том, чтобы твоя армия пошла на соединение с Юденичем, а немцы чтобы ушли в Германию» (Там же. С. 25). Выполнение этого плана означало не только фактическое уничтожение армии, но и отказ от осуществления цели, которую она ставила перед собой: реставрации самодержавной монархии в России.
Это прекрасно понимал и сам князь Бермонт-Авалов, писавший уже будучи в изгнании: «Если год тому назад моя Западная Армия не заняла Москвы, то произошло это только от того, что Антанта, преследуя собственные эгоистические цели, вступления в Москву не хотела. Для этого она закрыла немецкую границу и одновременно запретила наступление на большевиков (об этом имеется налицо документ, подписанный английским полковником Робинсоном)» (В.В. Акунов «Фрайкоры. Германские добровольческие отряды в 1918-1923 гг.» С. 140. Со ссылкой на: «Двуглавый Орел». Берлин. 1921 15 мая).
Самолеты Западной Добровольческой Армии, захваченные литовскими частями.
Зная все это, побитые прибалтийские националисты позволяли себе никак не реагировать на здравые предложения князя П.М. Бермонт-Авалова. «Угроза моему флангу со стороны латышей и эстонцев, - писал князь, обращаясь к командующему латышской армии, - победоносно ликвидирована моими войсками. Достигнуто обезпечение моей базы. Во избежание братского кровопролития я предлагаю перемирие и переговоры в Митаве и призываю к совместной борьбе с большевиками» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 6. С. 21).
Исход боев решил главный калибр английских кораблей.
Вот уже третий день атакуют нас неандартальцы,
Своим воем пугая измученных наших коней.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я - на дальнем посту…
Я еще продержусь, хотя нас очень мало осталось…
Мы уйдем как мужчины, как боги, как капли росы,
Повторяя неслышно: «Non nobis, Domine, non nobis…»
(Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей» (Пс. 113, 9) (лат.). Александр Штернберг. Из цикла «Короли Бетельгейзе».)
Бермонт-Авалов и чины его армии (в немецкой форме, но с русскими знаками различия).
«В устье Двины, - пишет В.В. Акунов, - вошло соединение английских военных кораблей (под латвийским флагом) под командованием британского адмирала Коэна. Девять английских кораблей открыли артиллерийский огонь по Болдераа и Динамюнде. Своим артиллерийским огнем британская эскадра разметала русских пластунов Авалова-Бермонта и облегчила латышской пехоте взятие Динамюнде. Одновременно другие британские военные корабли под Либавой обстреляли позиции добровольческого корпуса фон Плеве, роты которого уже почти очистили город от латышских войск. Под защитой корабельной артиллерии британского флота латыши усилили свой нажим по всему Двинскому фронту. В довершение ко всему на южном участке фронта позиции Германского легиона были неожиданно атакованы советскими и …литовскими (!) полками» (В.В. Акунов «Германские добровольческие корпуса в составе Западной Добровольческой Армии». С. 34).
Гул барабанов. Треск пальбы.
Дым. Пламя. Конь - на дыбы.
Беснуется железо.
Тут стал бы пятиться, как рак,
Да не сдержать себя никак,
В атаку первым лезу.
Кто знает, может, поутру
Я, насмерть раненый, помру,
Коли судьба изменит.
И все же верю: «Пронесет!
Святая Троица спасет -
И пуля не заденет!»
«Старый солдат». Народная песня Тридцатилетней войны 1618-1648 гг.
Русские и германские добровольцы отходили, огрызаясь.
Черно-белый наш стяг уже покрывается кровью…
Александр Штернберг. Из цикла «Короли Бетельгейзе».
В декабре они пересекли границу Восточной Пруссии. Попытка силой оружия изменить судьбу Германии и России не удалась. В Германии, управлявшейся социалистическим правительством, их тоже никто не ждал. Их называли «балтийскими свиньями». Добровольцы в карман за словом не лезли, бросая в ответ (имея в виду военного министра-социалиста): «Носкевские собаки» (Г. Носке «Записки о германской революции». С. 432).
Германские добровольческие части вынуждены были самораспуститься. Солдат разослали в разные концы Германии. Русских определили в лагеря для военнопленных. Не стало Железной дивизии. Не стало Корпуса имени графа Келлера. Впереди этих закаленных воинов ждали бои с красными немецкими бандами, в сокрушении которых они, пусть и распыленные, сыграли все же роль тарана.
Война - всегда война. Ей трудно быть иною.
Куда опасней мир, коль он чреват войною.
Фридрих ЛОГАУ «Война и мир».
Пленные добровольцы Западной армии, попавшие в плен к латышам. Октябрь-ноябрь 1919 г.
Под названием «Avaloff-Тruppen» армия была интернирована в германском городе Нейссе. Сам генерал (в звание генерал-майора он был произведен 1.12.1919) поселился сначала в Берлине, а затем в Гарце, вынашивая планы повторения похода.
«По поведению агента Бермонта, - сообщал в начале 1923 г. в иностранный отдел ГПУ секретный агент, - можно судить, что в случае выступления монархистов они сметут Прибалтийские государства для завоевания военной базы» («Русская военная эмиграция 20-х-40-х годов. Документы и материалы». Т. II. М. 2001. С. 17).
А там - на Петроград и на Москву!..
Но история пошла по иному пути, поведя вчерашних «врагов-союзников» разными дорогами…
Германия: В поисках еды. 1918 г.
Россия: Голодающие Поволжья. 1921-1922 г.
У сражавшихся в годы Великой войны на два фронта с армиями ведущих держав немецких солдат и офицеров, в отличие от русских, достало политического чутья, морально-психологической прочности и духовной мудрости не поддаться на искушения запущенного к ним Коминтерном змея мiровой революции.
Сумев самоорганизоваться, причем в один из наиболее катастрофических для Германии периодов военного поражения и вынужденного отречения Императора Вильгельма II, они дали решительный отпор красной заразе, заставив ее на некоторое время присмиреть.
Многие подчеркивают большую роль в этом германского генералитета (в отличие, скажем, от того же российского). Не отрицая этого, заметим всё же, что дело, видимо, заключатся и в человеческом материале как таковом.
Германские офицеры и генералы потом тоже работали таксистами и набивали табаком папиросы; даже милостыню просили, но только у себя на родине, а не по Парижам и Шанхаям. Германия широко открыла ворота для русских беженцев, своих вчерашних врагов; Берлин начала 1920-х стал одним из центров русской эмиграции.
…Вторично русские и немцы встретились на поле боя двадцать с небольшим лет спустя. Чисто внешне Германии противостояла та же коалиция. Место Российской Империи занимал в ней СССР. Но если присмотреться, то всё было другим.
На сей раз уже Красная Москва сражалась как бы на два фронта: твердой рукой бросала в топку войны «за батальоном батальон» (выведя за скобки наиболее активную, способную хотя бы теоретически предъявить властям претензии часть населения), одновременно ведя нацеленную на своих западных союзников широкую дезинформационную кампанию по сокрытию истинных своих целей.
В итоге в 1945-м весь мiр оказался перед фактом военно-политического расширения СССР, возникшего вдруг в обличии соцлагеря - стран социалистической ориентации, народы которых, освобожденные от германской оккупации, оказались под внешним политическим управлением освободителей и катком жестких репрессий (подлинный масштаб которых еще только предстоит выяснить), причем на срок, несравнимо более длительный, чем при немцах.
Повторить тот же трюк в наши дни, пусть и под другими знаменами и в сопровождении иной риторики («Новая Ялта», «арбитр на постсоветском пространстве»), вполне предсказуемо, не удалось…