ВОЗВРАЩЕНИЕ В БЕССАРАБИЮ (16)
Путешествие Онегина. Иллюстрация художника П.П. Соколова (1826-1905) к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». 1891 г.
Невидимые нити (продолжение)
Помимо прямых своих служебных обязанностей (налаживания дел в только что образованной епархии и руководства Духовной семинарией) протоиерей Петр Куницкий по-прежнему исполнял и некоторые разовые ответственные поручения Митрополита Гавриила, такие, например, как следствие по делу о новоявленных чудотворных иконах в Одессе или о целебном источнике на юге Бессарабии.
Первое сообщение о последнем появилось в «Естественном описании Бессарабской области» уже упоминавшегося нами писателя и путешественника Павла Петровича Свиньина, печатавшемся в издававшемся им в столице журнале «Отечественные Записки» (СПб.1818. Ч. 1. С. 186-187):
Павел Петрович Свиньин. Немецкая гравюра.
Некоторые подробности об этом источнике мы узнаем из сообщения в хронике, публиковавшейся в журнале бессарабского пушкиниста Г.Г. Безвиконного «Din trecutul nostru» (Chişinău. 1936. Ianuarie-martie. Р. 71). Издатель приводит сведения, которые сообщил в своем выступлении в Народном Университете в Кишиневе политик и публицист, директор журнала «Viaţa Basarabiei» Пантелеимон Халиппа (1882-1979).
Там прозвучало и имя исцелившегося от ревматизма чабана: Прокопие Мунтяну, и название самого селения: Fântâna-Zânelor (Колодец Фей) в Килийском уезде.
Вскоре к этому месту началось настоящее паломничество больных и немощных. Была построена часовня в честь Пресвятой Богородицы. Узнав об этом, обладавший практической сметкой Митрополит Гавриил задумал построить там церковь, больницу и купальню, специально приспособленную для больных. Состав воды исследовал доктор Фишер, числившийся среди «домашних» Наместника генерала И.Н. Инзова (П.И. Долгоруков «35-й год моей жизни или два дни вёдра на 363 ненастья» // «Звенья». Т. IX. М. 1951. С. 101-102).
Именно в этом деле участвовал протоиерей Петр Куницкий, еще в 1817 г. ходатайствовавший перед гражданскими властями о приведении в надлежащий порядок источника и окружающей местности.
Доложено об этом было и Императору Александру I, посетившему в 1818 г. Бессарабию. Узнав об этом, Св. Синод, однако, усмотрев в этом смешении бальнеологии и «чуда» непорядок, распорядился часовню закрыть. Напрасно Экзарх, сам, как говорят, получивший облегчение от тех вод, пытался растолковать, что речь идет лишь о лечебнице с минеральной водой. В результате стечение народа сократилось, а вскоре источник был и вовсе покинут…
В 1828-1830 гг. местное население было замещено пришлым - болгарскими переселенцами, что позволило - после присоединения Бессарабии к СССР - передать эти места в состав Одесской области Украины, а в 1947 г. изменить и само название Fântâna-Zânelor на безликие Кирнички, похоронив и саму историю молдавского села, возникшего в 1814 г. вокруг целительного источника.
Свято-Успенская церковь в селе Фынтына Зынелор, построенная в 1841 г.
Несколько слов следует сказать и об упоминавшемся нами краткосрочном визите Императора Александра I в Кишинев, продолжавшемся с вечера 27-го до 29 апреля 1818 года.
Государь, читаем в Его жизнеописании, ехал из Царства Польского, предполагая посетить Бессарабию, Одессу, Николаев, Херсон, Крым, в т.ч., между прочим, и Чуфут-Кале (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/273974.html) и Таганрог (Н.К. Шильдер «Император Александр I. Его жизнь и Царствование». М. 2008. С. 405).
«В Кишиневе, - говорится в книге, - к путешественникам присоединился граф Аракчеев […] Александр ехал с графом целый день в одной коляске до Тирасполя. […] При проезде через местечко Бельцы, в Бессарабии, Император Александр получил, 27-го апреля, радостное известие о рождении в Москве, 17 апреля, Великого Князя Александра Николаевича» (Своего Племянника, будущего Императора Александра II, также приезжавшего в Кишинев в апреле 1877 г. перед выступлением на войну с Турцией).
Еще во время Наполеоновского нашествия, в сентябре 1812 г. Александр I писал главнокомандующему Дунайской армией адмиралу П.В. Чичагову: «Устройство, данное Вами Бессарабии, превосходно: надеюсь, что благодаря заботам Вашим этот край поймёт перемену владычества и будет счастлив».
Те же мысли мы находим и в Царском Рескрипте Митрополиту Гавриилу: «Я хочу, чтобы эта плодородная страна оживилась новой жизнью, и я пекусь, чтобы они [жители Бессарабии. - С.Ф.] были счастливы».
Шесть лет спустя пришла, наконец, пора увидеть, что было сделано.
«Я приехал в Кишинев, - писал в своих мемуарах писатель и офицер А.Ф. Вельтман, - в самое счастливейшее время его, когда всё готовилось с нетерпеливым ожиданием к приему Императора Александра блаженной памяти. Государь проезжал тогда чрез Бессарабию на свидание с Императором Австрийским на границах Царств в городе Черновцах.
Портрет Наместника Бессарабии, генерала А.Н. Бахметева работы Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца.
Алексей Николаевич Бахметев (1774-1841) - участник Отечественной войны 1812 г., командир дивизии. В Бородинском сражении ядром ему оторвало правую ногу; спас его князь П.А. Вяземский (поэт и приятель Пушкина). С марта 1814 г. Каменец-Подольский военный губернатор, а с мая 1816-го еще и полномочный Наместник Бессарабской области (до 1820). Член масонской ложи «Озириса Звезды Пламенистой» в Каменец-Подольске (1818-1820); вице-президент Библейского общества в Кишиневе (1817). Генерал-от-инфантерии (1823). Скончался в своем имении в Подольской губернии.
Молдавские бояре стекались отовсюду в Кишинев, и этот город кишел народом.
Встречи Императора я не мог видеть, ибо был занят в это время у князя Меншикова, который приехал перед Государем; это было уже в сумерки; но я слушал крики встречи, которые приближались неумолкающим гулом от возвышений по дороге из Дубоссар к городу, неслись городом и умолкали на время у собора, чтобы снова сопровождать Императора до дома Наместника, который, возвышаясь на отдельном холме над озером, превратился мгновенно во Дворец Освободителя Европы.
«Дом Инзова в Кишиневе». Литография. «Одесский Альманах на 1840 год». Одесса. 1839.
Это был один из двух на ту пору двухэтажных домов в Кишиневе, который снимали для Наместника Бессарабской области у депутата бессарабского Верховного Совета Иордаке Донича.
На другой день Государь Император был в Митрополии у обедни и потом на завтраке у седовласого Экзарха Димитрия [в действительности Гавриила. - С.Ф.], в тот же день - на балу, данном дворянством бессарабским в огромной зале, нарочно устроенной в доме Тодора Крупенского.
Тодор (Федор) Егорович Крупенский (19.4.1787-15.9.1842) - чиновник особых поручений при бессарабском Наместнике (с 29.6.1816), первый советник Бессарабского гражданского суда (4.2.1822-11.1.1825); брат Бессарабского вице-губернатора. Дослужился до чина надворного советника. Его супруга Смаранда Дмитриевна (1801-1874), урожденная Мурузи.
Репродукции портретов из семейного собрания Крупенских воспроизводим по публикации: G. Bezviconi «Familia Krupenski în Basarabia» // «Din trecutul nostru». Chişinău. 1939. Octombrie.
В угождение изящному вкусу Государя к колоннадам явился вокруг залы ряд огромных колонн порфирового цвета, обвитых вязами разноцветных огней. Спозаранку зала наполнилась уже боярами, куконами и куконицами (барынями и барышнями).
Хотя наместница, Виктория Станиславовна Бахметева, успела в короткое время много внушить образованного вкуса в дам кишиневских (они знали, что такое - бал; куконицы знали уже необходимость во французском магазине мод, умели уже рядиться по венским и парижским образцам, умели рисоваться в кадрилях и мазурках), но к балу, где будет присутствовать Император, съехалось множество бояр со всех сторон, даже из Княжеств Молдавии и Валахии, которым известны были только приличия азиатские.
Двухэтажный особняк Тодора Крупенского, построенный предположительно в 1817 г., фасадом своим выходил прямо на Митрополию. Снимок 1930-х гг. из статьи: G. Bezviconi «Familia Krupenski în Basarabia» // «Din trecutul nostru». Chişinău. 1939. Octombrie.
Приезжие куконы облеклись во всю роскошь Европы и Востока, и если б наместница, как заботливая хозяйка приема, не обратила заблаговременно внимания на наряды посетителей, Государь застал бы на балу всех дам окутанными в драгоценные турецкие шали, а бояр - в кочулах [У молдаван кочула, смушковая серая шапка вроде опрокинутой огромной корчаги, не снималась ни в церкви, ни даже перед султаном, как чалма.] и в папушах [Папуши - туфли сверх мешти или желтых, красных сафьяновых носков.] сверх желтых и красных мешти.
Почти перед самым входом Государя шали были сняты, а папуши [видимо, кочулы. - С.Ф.] нескольких сот голов были свалены в кучи за колоннами.
Уличная сценка в Молдавии. Литография Адольфа Миди (1797-1874) по рисунку неизвестного художника. Париж. 1816 г.
Когда Государь вступил в залу, всё стеснилось в молчании, без шуму, почти незаметно, в круг, коего первые ряды состояли из женщин; женщин окружали стеной бородатые первостатейные бояре, а за ними - бояре второго и третьего класса.
Бал был открыт генералом Милорадовичем: между тем, Государь говорил с наместницей и потом обошел с нею, преследуемый рядами польского, чрез все комнаты, удостоил внимания других почтеннейших дам, а потом началась французская кадриль - первая в Кишиневе, выученная в доме наместницы.
Виктория Станиславовна Бахметева (1779-1826) - дочь польского магната графа Станислава Потоцкого и Жозефины Мнишек; фрейлина Двора (1793); в первом браке (1798) за камергером графом Антуаном Луи Октавом Шузёль-Гуфье (дочь от этого брака - бабушка философа Н.А. Бердяева). Выйдя замуж за генерала А.Н. Бахметева, она, по словам Ф.Ф. Вигеля, «любила и своего начальствовавшего, безногого, пожилого и хворого мужа. Имея большое влияние на него, она много злоупотребляла своим высоким положением в неустроенном Бессарабском крае». «…Особенности лица её, - писал другой ее современник и соплеменник, - достойны были полотна художника: высокого роста, прекрасного телосложения, она носила коротко остриженные волосы, а платья её и вся роскошная обстановка, которая её окружала в доме, заставляла гостей воображать себя на родине Аспасии и поклоняться её красоте» (Leon Potocki «Pamiętniki Kamertona». T. II. Poznań. 1869. S. 277).
В то время Пульхерия Варфоломей была в цвете лет, во всей красоте девственной, которой посвятил и Пушкин несколько восторженных стихов. Ей только одной из девиц Кишинева Государь сделал честь польским и несколько вопросов.
Любопытство впоследствии допытывалось от простодушной девушки, что́ с ней говорил Государь. На вопрос, часто ли она посещает балы, она ответила: “Non, Sire, parce que ma tante Elise ne se porte pas bien”. [“Нет, Ваше Величество, потому что моя тетя Элиза плохо себя чувствует” (фр.).]
Пульхерия Варфоломей (1802-1868). Рисунок А.С. Пушкина. Эта, как ее называли «жемчужина кишиневских барышень», была дочерью Егора Кирилловича (Иордаки Кириака) Варфоломея (1764-4.6.1842) - члена Бессарабского Верховного Совета, генерального откупщика Бессарабской области, коллежского асессора. В 1835 г. она вышла замуж за Константина Мано (1797-1855), греческого консула в Одессе.
Неподвижность всех и царствующая тишина, и взоры, устремленные на Государя, должны были Его скоро утомить. Он пробыл не более часа времени и уехал. […] На третий день Государь выехал из Кишинева, но жители долго еще хвалились, что Император назвал Бессарабию “золотым краем ”» («Бессарабские воспоминания А.Ф. Вельтмана и его знакомство с Пушкиным» // «Русский Вестник». СПб. 1893. № 12. С. 104-106).
Сопровождавший Императора известный военный историк генерал Александр Иванович Михайловский-Данилевский (1789-1848), находившийся при Государе со времен Венского Конгресса, приводил в своих записках некоторые дополнительные подробности («Исторический Вестник». СПб. 1892. Май. С. 361-362):
В конце XIX столетия была обнаружена краткая запись, оставленная для памяти на месяцеслове Пресвященным Димитрием (Сулимой, 1772-1844), в то время епископом Бендерским и Аккерманским, ближайшим сотрудником Экзарха Гавриила и его преемником на Кишиневской кафедре: «Апреля 27 в 9 часов по полудни прибыл Его Императорское Величество в Кишинев прямо из собору, на другой день слушать изволил обедню в крестовой митрополитанской экзаршеской церкви, а 29 в исходе 11 часа по полуночи изволил выехать в Тирасполь» («Кишиневские Епархиальные Ведомости». 1884. № 15. С. 522).
Известна и еще одна подробность посещения Императором Митрополии: 28 апреля после службы Государь зашел на чай к Владыке Гавриилу, затем обозрел все вновь построенные здания, включая Духовную семинарию и Благородный пансион. Прощаясь с Экзархом, Государь повелел ему представить список лиц наиболее потрудившихся при строительстве, устройстве епархиального управления и в обучении воспитанников. В написанной 30 апреля собственноручной Докладной записке Митрополит Гавриил особо отметил труды отца Петра Куницкого, который был впоследствии награжден орденом Святого Владимiра 3-й степени с митрою.
В память о пребывании Александра I вскоре был заложен городской публичный сад. «В воспоминание посещения Императором Кишинева, - сообщает в уже приводившихся нами мемуарах А.Ф. Вельтман, - наместница подала мысль завести публичный городской сад. Сколько я могу припомнить, Государь Сам избрал место вправо от Митрополии».
Впоследствии сад этот носил название «Александровского». Лишь в советское время его стали называть «Пушкинским» - в память любившего там гулять поэта.
Качели в Кишиневском публичном саду. 1820 г. Собрание Павла Горе.
В 1914 г. на месте, где Император Александр Павлович ходил, осматривая Митрополию, был открыт Ему памятник. Событие было приурочено к столетию присоединения Бессарабии к России.
Заказ был дан итальянскому скульптору испанского происхождения Этторе Ксименесу (1855-1926). К тому времени он был уже известен своими двумя памятниками в Киеве: Императору Александру II (1911) и П.А. Столыпину (1913), убитому, кстати, во время торжеств при открытии того самого монумента Царю-Освободителю.
Памятник в Кишиневе был торжественно открыт 3 июня 1914 г. в присутствии Царской Семьи.
Император Николай II на церемонии открытия памятника Александру Благословенному. Кишинев 3 июня 1914 г.
Памятник Александру I простоял, однако, недолго, разделив судьбу и двух других монументов итальянского скульптора, установленных в России. Вскоре началась Великая война, переросшая в революцию и войну уже гражданскую. После присоединения в 1918 г. Бессарабии к Румынскому Королевству скульптуру Александра Павловича сначала завесили полотном, а затем сняли, перевезя в Военный музей в Бухаресте. В 1939 г. на его месте установили памятник Румынскому Королю Фердинанду I, который уже летом 1940-го, перед занятием Кишинева Красной армией, срочно вывезли в Румынию. На освободившийся постамент новая власть водрузила памятник Г.И. Котовскому, но и его век оказался недолог. В 1942-м там установили памятник Молдавскому Господарю Штефану Великому (эвакуированный в 1940 г. с другого места в Кишиневе, где он находился). Простоял он здесь тоже недолго: до лета 1944 г., когда его во второй раз пришлось спешно вывозить в Старое Королевство.
Непочтовые марки в честь открытия памятника Императору Александру I в Кишиневе к столетнему юбилею присоединения Бессарабии к России. Собрание автора.
Вторично утвердившаяся в Кишиневе советская власть, разрушив постепенно окружавшие это место остатки Митрополии, установила на этом месте в 1949 г. своего идола - Ленина, простоявшего на сей раз довольно продолжительное время: вплоть до 1991 года. Да и после демонтажа памятник предводителю большевиков не уничтожили, а перевезли на территорию Молдэкспо (поджидать урочного часа?).
28 июня 2010 г. на этом много чего повидавшем месте установили памятный камень жертвам коммунистического режима и советской оккупации.
http://oldchisinau.com/zdaniya-i-pamyatniki/pamyatniki-kishinyova/pamyatnik-imperatoru-aleksandru-i/
Обложка итальянского журнала «La Donnа» от 5 ноября 1912 года с изображением скульптурной группы на постаменте кишиневского памятника Императору Александру I: Россия принимает в свои объятья Бессарабию.
Ну, а теперь расскажем о судьбе дома Тодора Крупенского, в котором 28 апреля 1818 г. проходил тот самый исторический бал с участием Александра I, а потом не раз бывал А.С. Пушкин:
http://oldchisinau.com/forum/viewtopic.php?t=274#p6634
http://oldchisinau.com/kishinyov-starye-fotografii/kishinyov-starye-albomy/kishinyov-v-1867-godu/
Улица, на которой стоял этот дом, до революции называлась сначала Каушанской, а потом Николаевской, в 1918-1944 г. - Штефана чел Маре, в советское время - Фрунзе, ныне - Колумна.
Самые старые из известных его фотографий относятся к 1867 году:
Вид на улицу Колумна (Николаевскую/Фрунзе) с улицы Митрополита Гавриила Бэнулеску-Бодони (Семинарской/Гоголя) в сторону Пушкина (Губернской/Архиерейской). Слева: дом Катаржи, далее арка и дом Крупенского. Справа - сквер нового кафедрального собора.
Улица Колумна от улицы Пушкина в сторону Митрополита Гавриила Бэнулеску-Бодони. По правой стороне вслед за гостиницей «Петергоф» и одноэтажной постройкой - дом Крупенского.
4 октября 1927 г. Из коллекции Юрие Кожокару:
https://www.bessarabica.info/photos/101229
Во всех пертурбациях, которые пережил Кишинев, дом этот каким-то чудом уцелел. После войны его отдали под один из корпусов Пединститута, позже он перешел в ведение Университета и, наконец, Политехнического института.
1960-е годы.
Начало 1970-х.
В 1977 году во время землетрясения дом Крупенского сильно пострадал; реставрировать его, однако, не стали. В годы перестройки ходили разговоры о его передаче пушкинскому дому-музею. В конце 1980-х кое-какие реставрационные там действительно велись. Однако вскоре дело заглохло.
Дом тем временем постепенно разрушался…
По этим руинам дома Крупенского можно примерно судить о размерах здания, в котором когда-то кипела жизнь и творилась история:
Дом Тодора Крупенского снесли до основания в 2003-м, пристроив к выросшей на его месте многоэтажке фасад-новодел:
Продолжение следует.