БАНКИ НАЧИНАЮТ И …ВЫИГРЫВАЮТ (1)
Илья Репин. Портрет С.Ю. Витте. 1901-1903 гг. Третьяковская галерея. Фрагмент.
Продолжаем публикацию цикла, объединенного общей рубрикой «Деньги и Власть».
Главным героем второго нашего очерка является граф Сергей Юльевич Витте, хотя речь пойдет не только о нем самом, а о тех финансово-политических процессах, которые с особой силой стали заявлять о себе в его время и на которые он пытался влиять, когда находился у власти.
Предлагаемый текст был написан нами для одной из книг нашего «расследования» о Царском Друге - Григории Ефимовиче Распутине. Предварительная его (сокращенная) публикация появилась в одном из ноябрьских номеров «Политического журнала» в 2007 году.
ДЕНЬГИ И ВЛАСТЬ
Россия и финансовые войны начала ХХ в.
«Последнее оружие врага [диавола] - деньги».
Старец НИКОЛАЙ Псковоезерский.
«Финансисты поддерживают государство, как веревка - висельника».
Шарль МОНТЕСКЬЁ.
«Широкие круги общества полагают, что международная политика делается исключительно дипломатами, путем дипломатических нот, секретных переговоров, речей на международных конференциях и в ООН. Между тем правительства нередко прибегают к помощи своих финансовых органов, чтобы оказать давление на экономику враждебной страны и тем добиться от нее нужных уступок. Для этого они пользуются как своими банками, так и иностранными банкирами, являющимися их корреспондентами. Последний путь удобнее, т.к. он не связывает правительство официальными заявлениями» (А.В. Давыдов «Зеленая комната» // «Новый журнал». № 178. Нью-Йорк. 1990. С. 270).
Так не без удовольствия, уже после второй мiровой войны писал А.В. Давыдов (1881-1955), посвященный участник закулисных мероприятий специальной организации, созданной в Министерстве финансов Российской Империи на исходе XIX столетия.
Однако прежде, чем приоткрыть завесу над наиболее секретными ее операциями, необходимо понять, кто, почему и как обратился в России к этому новому виду оружия эпохи международного финансового капитала. Это оружие не снято с боевого дежурства и до сих пор; оно лишь модернизировано, еще сильнее централизовано при одновременно тщательнейшим образом замаскированных связях центра и периферии.
Граф С.Ю. Витте. Рис. Маркуса.
«Гениальный дилетант»
Одним из тех крупных государственных деятелей, которые достались Императору Николаю II в наследство от Отца, был Сергей Юльевич Витте (1849-1915).
Обращение к некоторым фактам его биографии и деятельности опрокидывает такие установившиеся по отношению к истории России общеизвестные истины, как самодержавный произвол; бюрократическая, основанная на строгой иерархичности, система управления; угнетенное положение евреев.
Знавший Сергея Юльевича еще в начале его государственного поприща, личный друг Императора Александра III, а впоследствии пользовавшийся доверием Его Царственного Сына, издатель и редактор «Гражданина» князь В.П. Мещерский (1839-1914) высоко оценивал способности этого человека.
«Я познакомился с ним, - вспоминал Владимiр Петрович, - в кабинете министра финансов Вышнеградского в конце восьмидесятых годов. Вышнеградский, кроме большого творческого ума, обладал способностью находить подходящих для его трудной и кипучей работы людей […]
Витте был начальником Юго-Западных железных дорог и жил в Киеве. На этой должности он составил себе имя выдающегося администратора, и Вышнеградский на нем остановился, чтобы ему поручить новое учреждение департамента железнодорожных дел. Витте с огненной энергией принялся за порученное ему дело и так исполнял свои обязанности, как все начальники частей Министерства и как сам Вышнеградский, - работая как вол. Вышнеградский напоминал мне одной особенностью министра юстиции давно минувших дней, графа Панина, находившего, что самая блестящая работа подчиненного есть только исполнение служебного долга, и потому никогда не хвалившего своего подчиненного.
Вышнеградский тоже был скуп на хвалу своим подчиненным, и только блестящие способности, проявленные Витте, дозволили ему в разговоре со мной сказать про него: “Да, это хорошая голова”. Дальше этого похвала его не пошла. И вот с этой “хорошей головой” мне пришлось познакомиться в кабинете Вышнеградского.
Я увидел перед собой высокого роста, хорошо сложенного, с умным, живым и приветливым лицом человека, который всего сильнее впечатлил меня полным отсутствием всякого подобия чиновнического типа; это сказывалось наглядно в отсутствии двух черт, отличающих одного чиновника от другого: деланной приниженности и деланного самопоклонения. Витте мне сразу стал симпатичен своей естественностью, безыскусственностью в проявлении им своей личности. В черном сюртуке, развязный и свободный в своей речи и в каждом своем действии, он мне напомнил наружностью английского государственного человека. […]
Ум его был живой, оригинальный, порой глубокий, порой тонкий и в то же время любознательный и пытливый. […] Витте умел слушать, и внимательно слушать, причем главная прелесть беседы с ним заключалась в том, что он необыкновенно быстро схватывал высказываемую мысль, и растягивать речь для ее пояснения не было никогда надобности. […]
Во время беседы он всегда был скромен, в споре всегда проявлял уважение к возражению или к опровержению и никогда не выходил из спокойного и безпристрастного отношения к вопросу и к собеседнику. Мне казалось, что он слушал, желая поучиться, особливо в области государственной жизни в Петербурге, которая ему была мало знакома. […]
Таким был С.Ю. Витте в то время, когда он начинал тихо, скромно свою служебную карьеру в Петербурге» (Князь В.П. Мещерский «Воспоминания». М. 2001. С. 643-644).
Однако уже в то время можно было заметить амбициозность этого молодого человека. Именно «под него» при Министерстве финансов был учрежден Департамент железнодорожных дел, директором которого он согласился быть лишь при условии выравнивания жалованья. Дело в том, что в качестве управляющего частным Обществом Юго-Западных железных дорог Сергей Юльевич получал 50 тысяч в год; содержание же директора Департамента составляло только 8 тысяч. «Недостающие» 42 тысячи согласился выплачивать Император Александр III (Б.В.Ананьич, Р.Ш. Ганелин «С.Ю. Витте и его время». СПб. 1999. С. 45).
С.Ю. Витте в молодости.
Несомненно, С.Ю. Витте был человеком очень умным и, в известном смысле, крупной личностью. Некоторые, говоря о нем, употребляли не только слово талант, но даже гениальность (А.П. Извольский «Воспоминания». Минск. 2003. С. 7). Другие, правда, делали существенное уточнение: гениальный дилетант (Архим. Константин (Зайцев) «К 50-летию кончины гр. С.Ю. Витте» // «Православная Русь». Джорданвилль. 1965. № 8. С. 11). Однако сыграть в истории по-настоящему выдающуюся роль ему помешала крайние честолюбие, амбициозность и самолюбие. (То же, кстати, можно сказать о современнике графа - А.И. Гучкове.)
Уже упоминавшийся нами князь В.П. Мещерский подметил те качества, которые в конце концов помешали С.Ю. Витте стать в России по-настоящему крупной государственной фигурой: «…Умственные прелести Витте исходили от ума, в котором слышался самородок […], но в то же время в нем слышался недостаток государственного образования. Он очень слабо владел французским языком, совсем не знал немецкого и с европейским умственным мiром был знаком только посредством нескольких переводных отрывков, а литература, кроме научной и его специальности, литература всего образованного мiра и русская, мiр искусств, знаний истории - все это было для него чужое и очень мало известное. […]
…Как бы даровит ни был его ум, эти крупные пробелы в его образовании сказались после, когда он занял высокое положение в государственной иерархии и должен был из специалиста-техника превратиться в государственного человека.
Сознавая нужду в государственном образовании не только русском, но и европейском, он стал урывками заглядывать в книги, но дело служебное лишило его времени для этого государственного образования, даже русского, и когда много лет спустя, после блестяще пройденного им пути министра финансов, ему пришлось играть первую роль на сцене государственного управления, его большой ум, его дарования, его энергия не могли помешать отсутствию политического европейского образования и недостаточному знанию России, являться непобедимыми препятствиями к успеху в его новой государственной деятельности» (Князь В.П. Мещерский «Воспоминания». С. 644).
Не оставались эти недостатки не замеченными и другими близкими знакомыми Сергея Юльевича.
По словам близко знавшего его графа С.Д. Шереметева, Витте «безпринципен и доверия не вызывает, но умен, очень умен и излагает свои мысли оригинально и смело. […] …Он хозяин положения - благодаря ничтожеству других» («Дневниковые записи С.Д. Шереметева о С.Ю. Витте». Публ. Л.И. Шохина // «Отечественная история». 1998. № 2. С. 151).
Граф Сергей Дмитриевич Шереметев (1844-1918) - флигель-адъютант Императора Александра III, московский губернский предводитель дворянства (1885-1890), член Государственного Совета (1900-1917).
Одновременно Шереметев отмечал «страстность и необузданность этого человека». Причем «страстность и неустойчивость при порывах и отсутствии воспитания». «Если бы под этою “силою”, - размышлял Сергей Дмитриевич, - была другая, его регулирующая и сдерживающая, которую он должен был бы “уважать”, то он был бы драгоценен. Оставленный один и, сознавая себя выше и сильнее других, подобный человек становится смутительным… И неужели никогда не выяснится для меня истинная сущность (начинка) этого удивительного, ошеломляющего человека, с его сочетанием противоречивых оказательств, то отталкивающих, то невольно захватывающих вас какою-то особою, словно магическою силою… “Чур меня”, - хотелось бы иногда сказать».
О культурном уровне Сергея Юльевича свидетельствует состав его личной библиотеки: из почти что двух с половиной тысяч томов раздел «Беллетристика. Словесность» составлял всего лишь 90 книг (В.В. Чепарухин «Мемориальные книжные собрания начала ХХ века и их создатели». СПб. 2007. С. 39). Библиотека делового человека американской складки, напрочь лишенного какого бы то ни было интереса к культуре не только русской, но и общечеловеческой…
Невысока была и чисто внешняя культура получившего в 1905 графское достоинство С.Ю. Витте. По свидетельству современников, он вполне мог себе позволить «проходить две недели в грязных носках» («Письма А.С. Суворина к В.В. Розанову». СПб. 1913. С. 13).
Но было и еще нечто. Самое, пожалуй, главное.
Об этом написал уже на излете государственной карьеры С.Ю. Витте успевший хорошо узнать его за этот срок журналист А.С. Суворин: «Ему чего-то недостает, чего-то недоставало, и это что-то можно назвать русским разумом, русской душою, как хотите назовите, но это недостаток существенный» (Б.В.Ананьич, Р.Ш. Ганелин «С.Ю. Витте и его время». С. 289).
Продолжение следует.