ЗЕРКАЛО ДОСТОЕВСКОГО (1)
Константин Васильев. Портрет Ф.М. Достоевского.
«Себя как в зеркале я вижу…»
А.С. Пушкин.
ЛЮДИ «ПОДПОЛЬЯ»
«Десятого февраля 1873 года Достоевский отправил экземпляр романа вместе с сопроводительным письмом […] Наследнику Престола, будущему Императору Александру III. Много позднее этот эпизод комментировала А.Г. Достоевская: “Его высочество, всегда интересовавшийся произведениями Федора Михайловича, в разговоре с К.П. Победоносцевым выразил желание знать, как автор ‘Бесов’ смотрит на свое произведение”. […]
“Взгляд мой состоит в том, что эти явления не случайность, не единичны...” - отвечал Достоевский Наследнику Престола и приглашал Его обратить хотя бы малое внимание на одну из самых опасных язв нынешней цивилизации, “странной, неестественной и несамобытной”.
...Люди и жизнь в “Бесах” тяжело больны. Как липкая паутина, опутывают жителей губернского города “роковые тайны”, “пугающие слухи”, “нечто неясное и неизбежное”. Когда же тайны выходят наружу, люди с ужасом шарахаются друг от друга, горестно восклицая: “Это не то, нет, нет, это совсем не то!”
Из тайных превращаясь в явные, события обнаруживают свое истинное лицо; “с хохотом и визгом” изнаночный бесовский мiр выдает свои секреты. И тогда помолвка оборачивается трескучим скандалом, именины - сборищем заговорщиков, “праздник гувернанток” - разбоем и пожаром, “роковая страсть” - разлукой и гибелью, “последняя надежда” - гримасой отвращения и петлей.
Не только люди, но и события оказываются ряжеными, они только притворяются благопристойными и приличными, однако под видом одного происходит совсем другое, под личиной дозволенного таится запретное, под маской легального совершается подпольное.
Мiр, мутный и отравленный, с плотной и густой атмосферой тайн, с событиями-оборотнями и людьми-ряжеными, рождает тайных эмиссаров заграничной власти - ревизоров, соглядатаев, шпионов. Соблазн злоупотребления самозваной властью в “городе тайн” чрезвычайно велик и легко доступен - достаточно ловко пущенной в ход сплетни.
Обаяние секретных поручений, особых полномочий, приватных связей в Петербурге и Европе действует неотразимо; иллюзия “высоких сфер”, “заграничных комитетов”, “безчисленных разветвлений” и “центральных бюро” смущает всех поголовно. Микроб самозваной власти кружит головы; “самозванческая мелкота” - “мелкие бесы” любой ценой стремятся узаконить свой статус, укрепиться в новом качестве, удостовериться в надежности полномочий вышестоящего. Идея, что Петр Верховенский - эмиссар, приехавший из-за границы с высоким мандатом, не только сразу укоренилась, но весьма льстила “мелкоте”.
Болезнь русской личности, слабость и неопределенность пределов, ею занимаемых, легкость, с какой душа человека вытесняется из круга своего бытия, - эти основные черты российского общества проявились в “Бесах” с неистощимым разнообразием вариантов. Рамки бытия персонажей романа не просто слабы и неопределенны, они фиктивны.
Статус человека зыбок и крайне неустойчив; с большим трудом и лишь очень условно можно говорить о персонажах романа, кто они.
Видимость некоего положения, вывеска, под которой они живут, профессии, которыми они владеют, присутственные места, которые они посещают, - все оказывается фикцией; люди пребывают вне круга казенных обязанностей во все время своего романного существования.
Не имея определенных занятий, герои “Бесов” сосредоточены на неких сокровенных планах, захвачены новыми мыслями, одержимы подпольными идеями и легко втягиваются в любые интриги и обманы.
Подпольная деятельность обретает профессиональный характер, полулегальное существование порождает манию “чужого статуса” и жажду власти».
Людмила Сараскина «Достоевский». М. 2013. С. 581-582.
Продолжение следует.