К ПОНИМАНИЮ ЛИЧНОСТИ «LE PRINCE DE L`OMBRE» (66)
Пристанище в кочующей обители
В 1960 г., два года спустя после смерти мужа, Варвара Владимiровна, вторично овдовевшая, решила оставить мiр, поступив в Леснинский монастырь, который русские эмигранты называли «уголком старой России».
К тому времени в монастыре ее уже хорошо знали. Она стала бывать там вскоре после того, как в конце 1950 г. русские монахини обосновались в парижском пригороде, коммуне Фуркё (Fourqueux), где, как мы помним, на улице Nèfliers она жила со своим мужем Леонидом Гончаровым.
Место это известно древней, построенной еще в VII в., позднее разрушенной, а в XII в. возобновленной, церковью Святого Креста, в которой хранилась частица Животворящего Древа Господня.
Церковь Святого Креста в Фуркё.
Насельницы этой обители, основанной в 1885 г. в Седлецкой губернии русского Царства Польского, начали свои скитания еще в годы Великой войны. В 1915 г., после вторжения Германской армии, их эвакуировали; часть сестер разместили в Серафимо-Понетаевском монастыре Нижегородской губернии, а другую в Петрограде - в Новодевичьем Воскресенском и Иоанновском на Карповке.
Революция 1917 г. заставила их укрыться в Бессарабии в Вознесенском монастыре в Жапке на Днестре. Здесь они оставались вплоть до августа 1920 г., когда, не желая принимать вводившейся Румынской Православной Церковью (в юрисдикцию которой с 1918 г. вошла Бессарабия) новый стиль, монахини сели на баржу и, поднявшись вверх по Дунаю, прибыли в Белград, где они получили покровительство Принца-Регента Александра Карагеоргиевича, будущего Короля Югославии.
После недолгого пребывания в монастыре Кувеждин русских монахинь переместили в Ново-Хопово, расположенное на склонах Фрушкой-Горы, в 15 километрах от Сремских Карловцев - резиденции Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей.
Мирное пребывание там продолжалось до 1942 г., когда уединенное место это стало ареной развернувшейся борьбы между хорватами-усташами и титовской Народно-освободительной армией. Неведомо, чем бы всё это закончилось (ведь обе противоборствующие стороны относились к православным крайне враждебно), если бы германские власти не организовали, по просьбе чинов Русского охранного корпуса в Югославии, эвакуацию монастыря в Белград.
Приход Красной армии принес новые проблемы. В апреле 1945-го монастырь был принят в юрисдикцию Московской Патриархии. Получившие советское гражданство сестры готовились к отъезду в СССР, где в их распоряжение сулили предоставить Новодевичий монастырь в Москве.
К счастью, возвращение по разным причинам затягивалось. 11 марта 1949 г. скончалась возглавлявшая с 1925 г. обитель игумения Нина (Косаковская), мечтавшая вернуться на родину. Новой настоятельницей поставили мать Феодору.
Схиигумения Феодора (княгиня Нина Николаевна Львова, 1893-1976) родилась в Хабаровске в семье правителя Канцелярии Сибирского края Николая Тумковского. Окончила Высшие женские курсы в Киеве. В годы гражданской войны вышла замуж за князя Константина Львова, вместе с которым участвовала в походе Белой армии. Вскоре супруг ее скончался от тифа, а вдова покинула Россию. В марте 1928 г., по благословению митрополита Антония (Храповицкого), Нина Николаевна поступила в Леснинскую обитель, размещавшуюся в то время в Ново-Хопове.
Этот снимок, как и большинство других фотографий нашего по́ста, мы даем по публикациям:
http://cliuchinskaya.blogspot.com/2016/10/blog-post_23.html
https://archiv.livejournal.com/222102.html
Вскоре мать Феодора узнала, как на самом деле обстоят дела на родине. А тем временем обострились отношения между советским и югославским руководством. Дело дошло до разрыва. Теперь у Тито были развязаны руки. Начались гонения на православных.
Хлопоты о выезде из Югославии были весьма трудными. Увенчались они успехом во многом благодаря матушке Магдалине (1903-1987), урожденной графине Нине Павловне Граббе - правнучке сподвижника Императора Николая I генерал-адъютанта графа П.Х. Граббе и известного поэта и богослова А.С. Хомякова, сестре управляющего Канцелярией Архиерейского Синода РПЦЗ Ю.П. Граббе, будущего епископа Григория.
Семья графа П.М. Граббе в имении Берестечко на Волыни в 1934 г. Верхний ряд: Ю.П. Граббе (впоследствии епископ Григорий), П.М. Граббе, Н.П. Граббе (игумения Магдалина). Нижний ряд: старшая дочь Ю.П. Граббе - Анастасия, В.М. Граббе (жена Ю.П. Граббе), Димитрий, Алексей (впоседствии архимандрит Антоний) и Мария Граббе.
Поступив в монастырь в самом конце войны, мать Магдалина оказывала существенную материальную помощь обители, внося в монастырскую казну плату за частные уроки, которые она давала. Получив, еще будучи в России, гимназическое образование, она в совершенстве владела сербским, английским и французским языками. Одним из ее учеников был сын французского консула, который и помог получить визы сорока сестрам и священникам.
31 июля 1950 г. они сели в поезд, уходящий в Париж.
Встреча леснинских насельниц на вокзале в Париже.
Первое время скиталиц приютили в католическим монастыре Сен-Клу, а в декабре они переехали в арендованное ими здание бывшей католической семинарии в Фуркё, в котором они жили в течение 17 лет.
Первые богослужения проходили в трапезной, а впоследствии - в церкви по соседству. В ней часто служил приезжавший сюда архиепископ Иоанн (Максимович).
Одной из прихожанок стала и Варвара Владимiровна.
Здание Леснинской обители в Фуркё.
Обитель эту шестидесятилетняя вдова выбрала не случайно.
Большую роль сыграла, вероятно, определенная схожесть судеб. Как и игумения Феодора, она была сестрой милосердия, участвовала в войне на стороне Белой Армии, вынуждена была эвакуироваться. Мужья обеих участвовали в борьбе за Россию.
Игумения Феодора в Фуркё.
Однако, пожалуй, самым важным было то, что леснинские сестры особо чтили Царскую Семью.
В большой светлой монастырской гостиной, которую впоследствии митрополит Филарет (Вознесенский) называл «Магдалой», среди множества икон, украшенных вышитыми рушниками, на самом почетном месте висели портреты Государя Николая II и Его Августейшей Семьи.
Традиция эта велась со времен Святителя Иоанна (Максимовича), бывшего, как мы уже писали, частым гостем этой обители. Так продолжалось вплоть до его отъезда в Сан-Франциско в 1962 г.
«Мы очень любили, когда он к нам приезжал, - вспоминает нынешняя настоятельница игумения Макрина (Холмова). - Было всегда праздничное настроение…»
Святитель Иоанн в Лесне.
Именно во время пребывания Владыки на Западно-Европейской кафедре в Брюсселе началось строительство Храма-Памятника в честь Святого Иова Многострадального, в котором впоследствии Зарубежная Церковь совершила торжественное отпевание Царской Семьи.
Предметом особой заботы Святителя Иоанна было достойное поминовение Царской Семьи в день Их мученической кончины 4/17 июля.
В Лесне с благоговением хранят распоряжение об этом Архиерея, датированное 1959 годом.
Буквально на следующий год после того, как было подписано это распоряжение, сюда пришла Варвара Владимiровна. Со Святителем она, конечно, не только виделась, но и не раз, наверное, говорила. Глубоко почитавший Царскую Семью Владыка не пропустил бы, конечно, случай побеседовать со вдовой следователя, ведшего расследование цареубийства, самой работавшей в следственной группе, печатавшей большинство протоколов дела.
Вот как о пребывании ее в обители пишет автор одного из исторических очерков:
«Другим звеном, связавшим Леснинский монастырь с новомучениками российскими, была монахиня Васса (Варвара Гончарова), вдова знаменитого сейчас следователя Николая Соколова, первым расследовавшего убиение Царственных Мучеников в Екатеринбурге. В Ипатьевском доме она видела подвальную комнату, в которой Царская Семья была расстреляна. В 1918 году Соколовы выехали из России в Китай, сопровождая останки Алапаевских мучениц - Великой Княгини Елисаветы Феодоровны и её келейницы, инокини Варвары, - а из Китая переехали в Париж. Соколов вскоре скончался.
Будущая монахиня Васса осталась вдовой в двадцать три года, с двумя младенцами на руках, без копейки денег. Она нанялась в швейную мастерскую и со временем открыла свое дело. Поставив на ноги детей, она поступила в монастырь (это случилось вскоре после приезда леснянок во Францию) и вносила существенный вклад в обезпечение обители, продолжая шить для своих постоянных клиентов. Занималась она также и монастырской ризницей».
https://jan-pirx.livejournal.com/89599.html
Автор одного из комментов (enzel), правда к другому уже по́сту того же автора, обращает в связи с этим внимание на одно «странное сближение»: «В этом сюжете […] есть перекличка с романом Ю. Галича “Остров жасминов”, герой которого теряет свою невесту Барб в результате кораблекрушения у берегов Китая, а потом обретает вновь - уже монахиней в монастыре под Парижем благодаря случайному содействию своего приятеля-таксиста. Правда, всё это только снится главному герою».
https://jan-pirx.livejournal.com/39381.html
Старые леснинские сестры в Фуркё.
В 1962 г., видимо, уже перед принятием пострига, Варвара Владимiровна, завершая свои мiрские дела, решила продать свой дом в Сальбри. Три скана этого документа приводит в своей книге Эли Дюрель (с. 413), указывая, при этом однако ошибочную дату продажи (1968 г.).
Документ этот содержит весьма важные сведения: дату регистрации брака В.В. Ромодановской с Н.А. Соколовым (20 июня 1919 г. в Екатеринбурге), время и место рождения их детей Наталии и Алексея.
Любопытные сведения о матери Вассе (так в монашеском постриге назвали вдову следователя) содержатся в интервью настоятельницы Леснинского монастыря (с 1993 г.) игумении Макрины (Холмовой):
«Я поступила в 1957 году. Прошло уже 7 лет, как монастырь был во Франции. Точно больше 40 монахинь было. Наверное, 42. Большинство монахинь были старенькими, еще теми, кто приехал из России после Гражданской войны. […]
Мать Васса тоже поступила уже во Франции, это вдова следователя по особо важным делам Соколова, который расследовал убийство Царской Семьи в Екатеринбурге в 1918 году. […]
В первые годы, как я пришла, монахиня Васса, которая была настоящей хорошей портнихой еще до поступления в монастырь, шила церковные и священнические облачения и брала заказы у швейного ателье, где раньше работала. Шила платья, чтобы заработать для монастыря. После она оставила такое послушание, шили для себя и церкви».
http://www.portal-credo.ru/site/index.php?act=news&type=archive&day=14&month=10&year=2010&id=80253
О матушке Вассе удалось обнаружить лишь один недоброжелательный отзыв: Ольги Эрастовой, происходившей - что характерно - из выкрестов: «Входим в храм, Михаил Феодорович, как всегда, громко и долго сморкается. Церковница мать Васса, маленькая, горбатая шипит на всю церковь: “Иерихонская труба пришла!! начинается!!”».
http://cliuchinskaya.blogspot.com/2015/03/blog-post_85.html
Владыка Филарет (Вознесенский) с молодой матушкой Макриной (Холмовой).
Вспоминая жизнь в Фуркё, мать Макрина рассказывает:
«Тогда было много общих послушаний. У нас были три-четыре козочки, куры, пчелы. Так вот, для козочек нужно было сено раздобыть. Коз нужно было кормить, косить траву, сушить сено, выхаживать козлят. Потом чистили козлятник своими силами.
Своего поля у нас не было, но некоторые соседи разрешали косить у них. Сушили и возили сено вручную. На двухколесной тележечке без всякого мотора. Потом, весной, разбрасывали навоз на огород. Сосед-француз к нам приезжал и вспахивал его на тракторе. Огород большой обрабатывали. Еще ездили в лес за землей.
Точно так же нужно было заготовлять дрова. Там был государственный лес. Недалеко. Километр до него, наверное, был, может быть и побольше, полтора. Ходили туда и собирали сухостой на дрова. Потому что кухня требовала дров. И вообще центрального отопления не было, топили печи. […]
Дом был устремлен в вышину, три этажа, чердак четвертый. Были очень высокие потолки».
Храм в Фуркё.
В середине 1960-х стало ясно, что намоленное и обустроенное сестрами место придется оставить. Французское правительство реквизировало усадьбу, предложив либо выкупить дом, либо покинуть его.
Весной 1967 г., находясь в поисках подходящего помещения на севере Франции, в Нормандии, сестрам, вспоминала игумения Макрина, «кто-то сказал, что здесь совсем недалеко продается шато. “Поезжайте прямо, мимо статуи Богородицы и попадете туда”. Предложение было неожиданным и они, проезжая мимо статуи, помолились: “Пресвятая Богородица, помоги нам!” Перекрестились и приехали сюда, в Провемон. Поместье было симпатичное, большое и совсем недорогое. Тогда, как по благословению Богородицы, и решили его купить.
Еще владыка Иоанн, когда уезжал в Сан-Франциско, сказал матушке: “Благословляю вас искать что-то свое для монастыря”. Матушка Феодора ему отвечает: “Владыка, у нас недостаточно денег для большой покупки”. Еще она боялась, что мы совершим сделку, а потом не сможем выплатить остаток. Отвечает: “Ничего, мы сделаем воззвание в Америке, Канаде, Австралии о сборе на монастырь, чтобы люди послали вам денег для покупки”. Так и получилось. Поместье в Провемоне покупалось на деньги всего зарубежья».
В состав старинного поместья Провемон входит большой дом, многочисленные службы, обширный парк, пруд, речка и - самое главное - старый католический храм, которому сестры придали православный облик.
«Когда переехали в Провемон, - рассказывает игумения Макрина, - кур продолжали держать. Пасека была большая, до 12 ульев. Потом сестер стало немного, и от кур пришлось отказаться. Первые годы жизни в Провемоне были очень снежными, и ходить несколько раз в день в дальний конец сада по снегу и гололеду пожилым монахиням было тяжело. Пчельником раньше занималась я, а потом, когда стала игуменьей, передать послушание оказалось некому. Одни не могли физически, другие пчел боялись.
Храм был домовый. На первом этаже. Вообще в этом здании была французская семинария, поэтому комнаты были очень большие. Дортуары для мальчиков. И была у них капелла внизу. Она так немного была наотлет, алтарь выступал из дома, и на крыше даже крестик был. Окна с арками, как в церкви. Ее католики долго нам не отдавали. Хотя почти там не служили, а держали статуи. Потом вдруг ее отдали, сказали, вот, вы можете здесь служить».
Главный храм Леснинской обители, посвященный Пресвятой Богородице.
Игумения Феодора (княгиня Львова), с управлением которой монастырем справедливо связывают превращение Лесны в центр духовной жизни Русского Зарубежья, почила вечером 21 декабря 1976 г., причастившись утром, в окружении сестер.
Могила матушки Феодоры.
В управление обителью вступила матушка Магдалина (графиня Граббе) - духовное чадо митрополита Антония (Храповицкого) и епископа Гавриила (Чепура), знатока богослужебного устава и знаменного распева.
О высоком духовном авторитете матушки свидетельствовало то, что за советом к ней постоянно обращались люди самых разных возрастов, национальностей и общественного положения.
Именно в годы ее управления обителью сюда стал часто приезжать брат Иосиф Муньос (1948-1997) - хранитель мvроточивой Иверской Монреальской иконы. К советам наставлениям игумении Магдалины он относился с особым благоговением.
Игумения Магдалина.
Считаясь в монастыре «своим», Иосиф ежегодно проводил здесь Пасху и престольный праздник, приходящийся на первое воскресение после Воздвижения Креста Господня (14 сентября ст.ст.).
Иверская икона, которую он сопровождал, мvроточила здесь особенно обильно.
В монастыре у брата Иосифа была своя келлия, где он занимался иконописью. Самое большое собрание написанных им образов хранится в Лесне. В зимнем храме он расписал иконостас с Царскими вратами.
Брат Иосиф Муньос-Кортес, в тайном постриге монах Амвросий, в Леснинском монастыре.
Матушка Магдалина почила за десять лет до мученической кончины Иосифа Муньоса - 3 сентября 1987 г. Тело ее покоится у главного храма в Провемоне.
Именно при ней отошли в мiр иной последние сестры из русской еще Лесны и те, что поступили в югославское Ново-Хопово.
Тогда же скончалась и монахиня Васса: 7 января 1983 г. в четыре утра - прямо на Рождество Христово.
Свидетельство о смерти было оформлено лишь неделю спустя - 15 января.
«Акт № 1 / о смерти / Ромодановской Варвары / вдовы Гончаровой / 7 января 1983 г.
Седьмого января тысяча девятьсот восемьдесят третьего года скончалась, на улице de Moulin, по месту жительства, в Леснинском монастыре: РОМОДАНОВСКАЯ Варвара, вдова ГОНЧАРОВА, родившаяся в Самаре (Россия) четвертого декабря тысяча девятисотого года, дочь Владимiра РОМОДАНОВСКОГО и Марии ЖЕРДРИНСКОЙ. Составлено нами пятнадцатого января тысяча девятьсот восемьдесят третьего года по заявлению матери Ангелины МАЛЯНТОВИЧ, секретаря Леснинского монастыря, которая, после прочтения вслух и личного ознакомления с актом, подписала его с нами, VIEREN Fernand, исполняющим обязанности мэра Шовенкур-Провемон, ведающим регистрацией актов гражданского состояния. [подписи]».
Документ приводится по книге Эли Дюреля (с. 414).
Могила монахини Вассы находится на кладбище деревни Провемон на православном участке Леснинского монастыря.
В монастыре в последние годы ее навещал внук (тот самый хирург, о которым мы писали ранее) и, по его словам, пытался расспрашивать о ее прошлом.
Живой памятью о матушке Вассе в обители является созданная во многом ее трудами церковная ризница, а также икона Преподобного Сергия Радонежского, подаренная ее первому мужу, следователю Н.А. Соколову, английским журналистом Робертом Вильтоном, помогавшим в расследовании цареубийства и выпустившим об этом первую книгу.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/239625.html
Могила монахини Вассы. Фото Шоты Чиковани.
В последнее время стали ходить слухи о якобы утаенных Варварой Владимiровной после смерти ее мужа Н.А. Соколова каких-то его ценных бумаг.
Сведения эти запустил в оборот Петр Александрович Сарандинаки, американский гражданин, правнук знакомого следователя генерала С.Н. Розанова.
В своем интервью 2013 г. на радиостанции «Эхо Москвы», рассказывая о возвращении Н.А. Соколова из поездки в США, он утверждал:
«Когда Соколов приехал обратно, он пришел к моему прадеду и написал вторую книгу. “Почитай, ты думаешь, я должен ее создать?” Тогда мой прадед ее прочитал, он сказал, я слышал от моей бабушки: “Сделай так, как ты думаешь. Я не могу тебе сказать, что делать”. И эта книга никогда не была издана. И она пропала. Я 2-3 года назад встретился с внуком Соколова во Франции и нашел у них этот сундучок. Но вещей от этого сундука нет. Когда Соколов скончался, кто-то пришел и взял эти вещи».
https://echo.msk.ru/programs/time/1105242-echo/
Леснинские сестры на монастырском участке провемонского сельского кладбища.
В состоявшейся четыре года спустя беседе с главредом Русской Народной Линии А.Д. Степановым П.А. Сарандинаки существенно развил сказанное на «Эхе»:
«Сарандинаки: Еще интересный факт. Когда Соколов вернулся из Америки, он пришел к моему прадеду и показал книгу, которую написал. Он просил совета - стоит ли ее публиковать: “Ты думаешь, я могу это издать?” Мой прадед книгу прочитал и ответил: “Я не знаю, это дело твоей совести, я не могу ничего тебе советовать”. И Соколов решил эту книгу не издавать. После того как он умер, его жена ушла в монастырь и держала эту книгу под своей кроватью. Это всё я узнал от моей бабушки, но я не знаю, о чём была книга. […]
Степанов: А об этой книге Соколова, которую он написал и не решился издать, разговоров не было с его внуком? Что это была за книга?
Сарандинаки: У них есть бумаги деда. Когда Соколов писал свою книгу, она была гораздо больше по объему, чем нужно, и он вынужден был сокращать. Я лично видел страницы, которые он перечеркнул.
Степанов: Это французский вариант книги?
Сарандинаки: Нет, русский. Там всё на русском. Он сперва всё написал по-русски, а потом перевел на французский язык. И эти материалы хранятся у внука Соколова во Франции. Они, к сожалению, не говорят и не читают по-русски. Им кто-то помогает переводить, но дело движется очень медленно, поскольку они не хотят платить, а это большая работа.
Вдова Соколова держала книгу под своей кроватью в монастыре, что случилось, после того как она умерла, - я не знаю. Наверное, семья забрала. У Соколова есть два внука, они, кстати, приедут сюда в июне 2018 года...»
http://ruskline.ru/analitika/2017/10/02/sokolov_ne_imel_nikakih_tvyordyh_dokazatelstv_chto_vseh_sozhgli/
Леснинский монастырь в Провемоне.
«Какой же бред с этой рукописью под кроватью, - отреагировал на публикацию этой беседы Шота Чиковани. - Но то ли еще будет!!!»
Я и сам придерживаюсь такого же мнения. Источник этих сведений не вызывает особого доверия, о чем нам уже приходилось писать.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/239351.html
Удивляюсь, что на этот «сундучок» и «рукопись» так легко (без каких-либо оговорок) повелись авторы такого весьма солидного издания, как «Следствие длиною в век: гибель Семьи Императора Николая II». Научный руководитель проекта С.В. Мироненко, составитель альбома-каталога М.В. Сидорова (ГАРФ). М. «Кучково поле». 2014.
На странице 201-й так прямо и говорится: «сохранилась рукопись самой книги». Но держал ли кто-либо из работников этого крупнейшего отечественного архива в руках эту самую рукопись?!
И все-таки Царское Дело настолько важно (судьбоносно), что любая его деталь (пусть и кажущаяся совершенно фантастической) требует всесторонней проверки.
Всё без исключения (пусть даже самое глупое или противоречащее здравому смыслу) должно быть исследовано и проверено досконально, и только после этого либо отвергнуто, либо признано заслуживающим дальнейшей разработки.
Продолжение следует.