К ПОНИМАНИЮ ЛИЧНОСТИ «LE PRINCE DE L`OMBRE» (65)
Семья без кормильца
После смерти Николая Алексеевича Соколова осталась молодая 24-летняя вдова Варвара Владимiровна с малолетними детьми: четырехлетней дочерью Наташей и 17-месячным сыном Алексеем.
По существу они остались без средств к существованию, если не считать небольшой и, видимо, не постоянной, от случая к случаю, материальной поддержки со стороны князя Н.В. Орлова, постепенно сошедшей на нет.
Правда, у них, к счастью, была своя крыша над головой - дом, за три месяца до смерти Николая Алексеевича оформленный на него.
Варвара Владимiровна Ромодановская-Соколова у своего дома. 1924 г.
Тем временем, как мы уже писали, в России у следователя в России оставалась первая семья, сведения о которой, по семейным воспоминаниям, некоторое время назад сообщила газета «Труд» (10.7.2001):
«Николай Алексеевич Соколов родился в 1882 году в городе Мокшане Пензенской губернии. С успехом окончил юридический факультет Харьковского университета. Вернулся в родные края следователем судебного ведомства. Удачно женился на потомственной дворянке Марии Степановне Никулиной. Благодаря связям жены и ее состоянию стал дворянином. Жили они безбедно. […]
Мария Степановна - натура властная, иной раз грубая, полностью сосредоточившаяся на светской жизни и доме. Николай Алексеевич - мягкий, доброжелательный, для него главным в жизни была работа. Сыщик он был непревзойденный, аналитически мыслящий. Никакая мелочь не могла остаться для него незамеченной.
Кроме работы, страстью Соколова была охота, она занимала у него все свободное время. Однажды на охоте случилась неприятность, в результате Николай Алексеевич лишился одного глаза.
И вот грянул 1917 год. Революция застала Соколова в должности судебного следователя по особо важным делам. Николай Алексеевич покинул свой дом, скрывался среди простого люда, справедливо опасаясь репрессий… […] Когда Колчак поднял знамя борьбы с большевиками, Соколов решил отправиться к адмиралу в Сибирь. Больше семья его не видела. […]
Умер Николай Алексеевич 23 ноября 1924 года при странных обстоятельствах. По официальной версии, смерть наступила от разрыва сердца. Однако семье в России сообщили, что он умер от огнестрельного ранения. […]
Мария Степановна Никулина-Соколова мужа до конца жизни так и не простила. Из Европы он прислал ей письмо, в котором сообщил, что женился на “молодой особе”. Как она могла это простить?..
Натерпелась она достаточно. Когда в Пензу пришли большевики, Марию Степановну вместе с детьми выселили из родового поместья, все имущество конфисковали. Семья бедствовала. Их приютила небогатая родственница, крестная мать детей Соколовых.
Мария Степановна окончила курсы сестер милосердия, но так никогда и не работала. Жила на иждивении у дочери Марии. А вот судьба сына Николая сложилась трагически. В первые дни войны его призвали в армию. Эшелон остановился в Пензе, и он отпросился повидаться с крестной матерью, приютившей их когда-то. Но не успел вернуться к сроку. Его признали дезертиром и отправили в штрафной батальон, где он и погиб в первые месяцы войны.
Остаток жизни Мария Степановна Никулина-Соколова прожила в Киеве, туда после войны переехала дочь. Умерла в 1963 году в возрасте 86 лет. Внучка Соколовых Елена Иосифовна Пелипейченко и сейчас живет в столице Украины, на заслуженном отдыхе. А ее дочь, правнучка Соколовых Елена Коваленко больше десяти лет в Карелии, вместе с мужем служит в воинской части...
К счастью, сталинские репрессии не коснулись Соколовых. Возможно, потому, что в семье тщательно скрывали прошлое. А возможно, и благодаря мужу дочери Соколовых. Иосиф Матвеевич Резников был крупным партийным функционером и строго запретил детям и внукам рассказывать о следователе Соколове».
http://www.trud.ru/issue/article.php?id=200107101240701
История эта, как нам представляется, с сильно сглаженными углами, но и из этих скупых, дозированных сведений видно, что вряд ли дело было только в том, что «в семье тщательно скрывали прошлое». Кому нужно, всё знали, жестко контролируя, в том числе и через матримониальные связи.
Мария Степановна Никулина-Соколова (слева). 1899 г.
https://legarhan.livejournal.com/4535009.html
Что касается семьи Н.А. Соколова в Сальбри, то некоторое время ее поддерживали выплаты от русского издания книги следователя, вышедшей в 1925 г. в Берлине, а потом от переизданий первоначального французского издания в 1926 и 1929 годах.
Впоследствии дети вспоминали мать с неизменной благодарностью.
«Мама, - приводит воспоминания дочери в своей книге Эли Дюрель (с. 370-371), - осталась […] одна во Франции, многое пережив, не смыкая глаз в течение года, вплоть до своего отъезда в Париж, чтобы работать…»
Конечно, как замечает в одном из писем ко мне Шота Чиковани, по малолетству «Наташа действительно не могла много помнить, рассказывала со слов матери, но ведь и говорила-то она немного, лишь о том, с каким участием отнеслись жители Сальбри к смерти ее отца, и не более того».
Наташа Соколова в саду домика в Сальбри. За ней на фотографии ее мать Варвара Владимiровна.
Постоянная занятость матери, озабоченной содержанием своих детей, несомненно, способствовала ранней самостоятельности Наташи и Алексея.
Эли Дюрель, в течение почти что десяти лет живший в Сальбри, в своей книге, полной вздорных сплетен и фантазий, сообщает все же некоторые подробности (с. 374), заслуживающие того, как нам кажется, чтобы быть упомянутыми.
По его словам, перед отъездом из Сальбри Варвара Владимiровна наняла домоправительницу - женщину мужского телосложения, работавшую на заводе по производству шампанского.
Она стала настоящей опорой для Варвары и ее детей.
Дом Н.А. Соколова в Сальбри. Современная фотография из публикации Эли Дюреля.
Жители Сальбри описывают эту женщину, которую звали Жермен, как особу крепкого телосложения, одетую во всё черное. Ходила она в брюках, на коротких волосах был берет, на спине - шаль. Ее сестра (тоже одинокая) жила в монастыре.
Из дома она выходила редко, предпочитая обходить соседей стороной. Ни изысканными вещами, ни сколько-нибудь значительными сбережениями она не обладала. Хозяйство в «Царском доме» она вела вплоть до 1962 г., создавая там обстановку уюта.
Ко времени ее смерти (5 января 1974 г.) дом уже давно был продан, а потому проживала Жермен в другом месте. У нее было две комнатки, прихожая, ванная и кухня.
Однако, несмотря на лишения, дети на всю жизнь сохранили самые теплые воспоминания о Сальбри.
Жители Сальбри.
На жизнь Варвара Владимiровна зарабатывала шитьем. В 1938 г., определив младшего своего сына в пансион, она вступила во второй брак - с парижским таксистом Леоном (Леонидом) Гончаровым, офицером Русской Императорской Армии, участником гражданской войны. По словам А.Б. Жевахова (с. 153), он был очень хорошим человеком.
В связи с этим потребовалось исправить путаницу с фамилией в свидетельстве о смерти Н.А. Соколова, возникшую по вине князя Н.В. Орлова. В нем вдова была названа «Bouradanosky Barbe». Правильно было бы «Romodanovsky Barbe».
В связи с этим Варвара Владимiровна подала соответствующее прошение в Гражданский трибунал округа Роморантен (департамент Луар-и-Шер).
В конце октября 1938 г. было принято соответствующее постановление.
Лицевая и оборотная сторона Постановления Гражданского трибунала округа Роморантен (Луар-и-Шер) в ответ на прошение В.В. Ромодановской об изменении ошибочной передачи фамилии вдовы Н.А. Соколова в официальных документах. 28 октября 1938 г. Приведено в книге Эли Дюреля на с. 411-412.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/239625.html
Благодаря этому документу нам, кстати говоря, известно точное время переезда семьи Н.А. Соколова в Сальбри: 15 октября 1923 года, о чем мы уже писали:
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/264783.html
На основании Постановления Гражданского трибунала тогда же было внесено исправление и в сам акт смерти Н.А. Соколова, составленный в мэрии Сальбри в ноябре 1924 г.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/268641.html
Приписка 1938 г. на полях слева на свидетельстве о смерти Н.А. Соколова 1924 г.:
«Приведенный здесь акт был исправлен распоряжением Председателя Гражданского суда первой инстанции Роморантена, изданным двадцать восьмого октября тысяча девятьсот тридцать восьмого года и сводящимся к тому, что - фамилия дамы Ромодановски Барб должна писаться правильно Ромодановски Барб вместо Бурадоноски. [подпись]».
Со вторым своим мужем, как и многие русские офицеры, работавшим парижским таксистом, Варвара Владимiровна прожила двадцать лет.
Обосновались они на улице Nèfliers в коммуне Фуркё / Fourqueux, до 1968 г. находившейся в департаменте Сена-и-Уаза (ныне это департамент Ивелин, центром которого является Версаль).
По существу Фуркё является пригородом Парижа, располагаясь в 20 километрах от французской столицы.
Улица Nèfliers в Фуркё. Современный снимок.
Смерть Леона Гончарова, последовавшая в 1958 г., по словам Эли Дюреля (с. 373), «тоже была таинственной». Что в точности с ним случилось, мы не знаем.
Вскоре после этого Варвара Владимiровна приняла решение поступить в монастырь, о чем мы расскажем в одном из следующих наших по́стов.
Старшая дочь Н.А. Соколова - Наталья Николаевна (1920-2002) - вышла замуж за хирурга-стоматолога Жана Эжена Руллона, с которым жила в Туре (департамент Эндр-и-Луара) в доме № 82 по улице Насьональ.
Сын следователя - Алексей Николаевич (1923-1980) - стал инженером, проживал в Ванве / Vanves (департамент О-де-Сен), пригороде Парижа, по адресу: площадь Фальре, 7.
Едва ли не впервые Наталья Николаевна публично заявила о себе весной 1990 г., в связи с продажей наследниками князя Н.В. Орлова на аукционе Сотбис архива своего отца.
Ряд французских СМИ предоставило ей тогда возможность выступить с заявлением. Выдержку из него приводит в своей книге «La mort du dernier Tsar» Н.Г. Росс (с. 89):
«Как вы знаете, я являюсь дочерью Н. Соколова. К моменту его смерти (1924 г.) у моего брата, крестника княгини Орловой, и меня самой не было никого, кроме князя Орлова. Таким образом, моя мать, которой было 23 года, отдала ему все рукописи и архивы отца. У меня есть право осудить этот поступок матери.
Впоследствии князь Орлов исчез со всеми этими документами с нашего горизонта. […] В многочисленных статьях говорится о том, что князь Орлов финансировал исследования моего отца. Это абсолютная ложь.
Мой отец уже умер, когда вышло немецкое [русскоязычное 1925 г. - С.Ф.] издание, [он также] не брал аванса за рукопись в Библиотеке Payot за французское издание, не смотря на предложение переехать в Америку».
В интервью Сергею Мирошниченко летом 1992 г. Н.Н. Руллон-Соколова, рассказывая о князе Н.В. Орлове, привела некоторые любопытные подробности:
«Он развелся с княгиней и уехал в Америку и там женился на американке. После войны я узнала, что он в Париже; я несколько раз ходила туда и я даже сказала: “Скажите ему, что у меня муж, и богатый муж (хотя это неправда) и что я не прошу денег, я хочу просто его видеть”. Я хотела [вернуть] эти документы. Он каждый раз отказывался… Американка жена умирает. У этой американки сестра. Он всё ей дал. Это она продает все эти документы».
Н.Н. Руллон-Соколова во время беседы с Сергеем Мирошниченко. Август 1992 г.
Фразу «Я хотела [вернуть] эти документы. Он каждый раз отказывался…» вряд ли можно, подобно Эли Дюрелю, интерпретировать, как попытку получения доступа к архиву отца.
Крайне сомнительно, чтобы Наталью Николаевну, которой в ту послевоенную пору было 25-26 лет, так уж интересовали документы о цареубийстве. Просто время тогда во Франции было весьма непростым: не хватало продуктов и других элементарных вещей. Князь же приехал из сытой, нетронутой войной Америки, щедро помогавшей освобожденным странам Европы.
Активную роль в этой помощи играла Русская эмиграция, свидетельством чему являются вот эти страницы из выходившего в США Русского настольного календаря-справочника на 1946 год:
https://avmalgin.livejournal.com/7602890.html
https://avmalgin.livejournal.com/7602203.html
Однако князь Орлов не только в помощи, но даже и во встрече отказал…
***
Некоторые дополнительные сведения о потомках Николая Алексеевича Соколова, проживающих ныне во Франции, сообщил мне недавно мой парижский друг Шота Чиковани:
«У Наташи было два сына, один из них хирург по конечностям (рукам), адрес и телефон которого я тебе как-то пересылал. Второй сын, вроде, адвокат, точно не могу утверждать, надо искать. Как будто у Наташи была еще и дочь, опять же надо искать тому подтверждение».
Одного из них, хирурга, Ш. Чиковани, впервые опубликовавший в 2005 г. русский извод книги Роберта Вильтона «Злодеяние над Царской Семьей, совершенное большевиками и немцами», приглашал, когда представлял ее читателям в Париже, принять участие в ее обсуждении.
«Хочу заметить, - писал мне Шота, - что если бы меня пригласили на презентацию книги, посвященной памяти моего деда, я помчался бы, бросив все дела. Внук (хирург) был приглашен мною, но на приглашение, как и на книгу, никак не отреагировал. Наверное, он отнесся к памяти деда так, как относится к этому большинство французов, то есть не так, как, например, мы с тобой».
Продолжение следует.