ГРИГОРИЙ РАСПУТИН: УБИЙСТВО (Графиня Лаура де Робьен)
Так выглядела Самодержавная Россия на страницах французских изданий во время визита в Петербург президента Эмиля Лубе в июне 1902 г.
А вот, в чем действительно нуждались дети революции (французы), скрепя сердце, славословя Российскую Империю и ее Государя.
Щупальца Третьей республики
В ту ночь в Юсуповском дворце, кроме убийц, присутствовали еще и женщины. Ходившие об этом слухи нашли отражение в дневниках французского посла М. Палеолога и художника и искусствоведа А.Н. Бенуа. Первый называет «княгиню Р.», «г-жу Д.», графиню П.», «танцовщицу Корелли». Второй - «графиню Робьен». (В последнем случае речь идет о графине Лауре де Робьен (1892-1985), урожденной дю Пон дю Го Saussine, вышедшей в 1914 г. замуж за графа Луи де Робьена (1888-1958), в 1914-1918 гг. атташе французского посольства в Петрограде.
Присутствие во время кровавой бойни в Юсуповском дворце посланцев «союзной» Франции не только очевидно, но и закономерно. Очевидно, если вспомним непосредственное участие в убийстве агента французских спецслужб «врача» Лазоверта, которому были посвящены наши предыдущие посты. Закономерно, если вспомнить о том, как нуждалась в русском пушечном мясе жаждавшая реванша над ненавистной Германией алчная элита Третьей республики. Тут все средства были хороши: и рассыпание в ничего не стоящих французских любезностях на официальном уровне, и визиты первых лиц масонской республики в оплот ненавистного для них Самодержавия - Имперский Петербург первых лиц Франции. Большие надежды возлагали на назначенного к Русскому Двору нового французского посла Жоржа Мориса Палеолога (1859-1944). Главной задачей его миссии, продолжавшейся вплоть до июля 1917 г., было способствовать вовлечению России в войну, а затем удержанию ее в этом состоянии до окончательной победы Антанты. Для этого все средства были хороши, вплоть до убийства Царского Друга, будучи крестьянином ясно понимавшего всю губительность для народа бойни в чужих интересах.
Французский посол Палеолог (в первом ряду в центре, второй слева) вскоре после прибытия в Петербург. 16 февраля 1914 г. Национальная библиотека Франции.
Граф Луи де Робьен, получивший назначение в Россию одновременно с Морисом Палеологом, был человеком его команды. Как и его патрон, атташе был известен своими тесными связями с Великими Князьями Николаем Михайловичем и Павлом Александровичем.
Атташе французского посольства в Петрограде граф Луи де Робьен.
Участие графини Лауры де Робьен в ликвидации Царского Друга диктовалось, вероятно, не только контрольными функциями.
С точки зрения организаторов кровавой бойни, женское присутствие (смех, голоса) должно было рассеять подозрения жертвы. Это упование, разумеется, было тщетным. По свидетельству близких ему людей, Г.Е. Распутин не просто опасался, а знал, что ему готовят. «Последние месяцы, - вспоминала А.А. Вырубова, - он всё ожидал, что его скоро убьют». Так что присутствие женщин диктовалось не только этими чисто утилитарными обстоятельствами.
Художник А.Н. Бенуа, описывая свою встречу с французским послом М. Палеологом 19 декабря 1916 г., отметил, что дипломат был «весь какой-то зараженный сенсационными сведениями об убийстве Распутина». Последовал, по его словам какой-то, «длинный рассказ», в т.ч. и о последовавшем будто бы из Юсуповского дворца в три часа дня 16 декабря (за час до приезда туда Г.Е. Распутина и за три часа до убийства) «вынужденном (?!) отъезде двух дам, одной из которых, видимо, была танцовщица Каралли».
Француз явно пытался затушить циркулировавшие в обществе разговоры о присутствии во дворце на Мойке во время убийства женщин, одновременно распространяя чудовищные рассказы об участии в устранении старца Великой Княжны Татьяны Николаевны. Будто бы Она, «переодевшись в мундир поручика Кавалергардского полка, присутствовала при драме, чтобы, наконец, лично отомстить Распутину, который в свое время пытался изнасиловать ее. […] .. Для того, чтобы утолить ее жажду мщения, на ее глазах умирающий Григорий был кастрирован».
Даже находившийся с послом в дружеских отношениях франкофил и масон Великий Князь Николай Михайлович предупреждал Государя: «…Что я могу сказать тебе о французе Палеологе, этот господин вносит смущение всюду, где может, болтает безсмыслицу в разных гостиных и вместо того чтобы быть деятельным представителем нашего друга Франции, думает только о своей карьере и собственной шкуре, поэтому доверять ему нельзя».
Что касается графа Луи де Робьена, то он оставался в России и после возвращения своего патрона Палеолога летом 1917 г. во Францию. Весной 1918 г. он получил повышение, став секретарем посольства. Вместе с ним он уезжает в Вологду. Там западные дипломаты пытались не только способствовать свержению большевиков (в чем на удивление единодушна отечественная и зарубежная историография), но и контролировать захваченных на территории России Членов Дома Романовых. В каких целях - отдельный разговор.
Этот последний аспект нашел отражение и в дневниках графа.
Одна из первых таких записей - пребывание Великого Князя Павла Александровича в Смольном у большевиков. (На эту тему мы уже писали не раз: в 1997 г. в комментариях к книге игумена Серафима «Православный Царь-Мученик», в 2012 г. в предисловии к книге «Дорогой наш Отец».) И вот новые данные. Освобожденный хлопотами своей жены княгини Палей, Павел Александрович рассказал французскому дипломату о своем «заключении». Охрана вела себя вежливо, матросы называли его «товарищ Величество», спрашивали разрешения закурить. Великий Rнязь читал им газеты. «Судя по всему, это была удивительная картина: один из Романовых, в генеральской форме, с Георгиевским крестом, величественный, сидит в кресле, в белой комнате бывшего пансиона для благородных девиц и читает “Правду” уважительно слушающим его вооруженным матросам» (Robien L. de. Journal d`un diplomate en Russie. 1917-1918. Ed. Albin Michel. Paris. 1967. P. 169).
Французское посольство в Вологде. Граф Луи де Робиен крайний слева.
В Вологде французские дипломаты поддерживали активные контакты с находившимися там Великими Князьями. Один из дипломатов, Жанти пересылал письма Николая Михайловича французскому историку Фредерику Массону; другой, Нуланс снабжал Августейших ссыльных французскими газетами (Grand-duс Nicolas Mikhaiiovitch. La fin du tsarisme. Lettres inedites a Frederic Masson (1914-1918). Paris. 1968. P. 274, 276, 271). Что касается графа де Робьена, то он был частным гостем вологодской квартиры Великого Князя Николая Михайловича, оставив в дневниковых записях множество драгоценных сведений о жизни и быте находившихся в вологодской ссылке Членах Дома Романовых (Robien L. de. Journal d`un diplomate en Russie. 1917-1918. Ed. Albin Michel. Paris. 1967. P. 176-178). Именно благодаря его дневнику известны обстоятельства их ареста и отправки в Петроград.
Граф де Робьен покинул Вологду вместе с посольством в ночь на 25 июля 1916 г. После недолгого пребывания в Архангельске, в ноябре он окончательно покинул русские пределы.
Дожив до 70 лет, он скончался в 1958 г. Его супруга Лаура, имевшая непосредственное отношение к убийству Г.Е. Распутина, пережила его более чем на четверть века, скончавшись в 1985 г. в возрасте 93 лет. Пока что, к сожалению, для нас она остается фигурой непроницаемой: никаких биографических подробностей, ни одной фотографии.