СОЛЖЕНИЦЫН: ЮБИЛЕЙ И НЕВЫУЧЕННЫЕ УРОКИ (1)
Памятник А.И. Солженицыну, открытый в сентябре 2015 г. на Корабельной набережной Владивостока. Скульптор Петр Чегодаев, архитектор Анатолий Мельник.
11 декабря нынешнего года исполнится сто лет со дня рождения Александра Исаевича Солженицына - писателя, мыслителя, политзаключенного, Нобелевского лауреата.
Человек этот, приобретший мiровую известность, является, как бы кто к нему ни относился, одной из ключевых фигур в истории XX столетия.
Что, между прочим, отражено в том числе и в подписанном 27 июня 2014 г. В.В. Путиным специальном Президентском указе «О праздновании 100-летия со дня рождения А.И. Солженицына», в котором, кроме организации оргкомитета и составления «плана основных мероприятий», органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации «рекомендовано» принять участие в их подготовке и проведении.
Писатель и Власть.
Это желание власти «подзолотиться» («дайте нам от елея вашего») - понятно, но и последующий «откат» не в официальной, разумеется, риторике (что невозможно без потери лица), а в действиях различного рода «активистов», вполне открыто, при полном попустительстве тех же самых «органов исполнительной власти», позволяющих себе разного рода безчинства, - был не только вполне предсказуем, но и закономерен.
То, что при нынешнем раскладе и не могло быть иначе, становится понятным, между прочим, и из давней, написанной еще в 1998 г., к 80-летию писателя, статьи Валентина Распутина «Жить по Правде»:
«По часам русской переломной жизни, ход которых Солженицын хорошо изучил, трудно было ошибиться: как за Февралем неминуемо последовал Октябрь, так и на место слетевшейся к власти образованщины, мелкой, подлой и жуликоватой, не способной к управлению, придут хищники высокого полета и обустроят государство под себя.
Всё это было и предвидено Солженицыным… […]
“Красное колесо”, прокатившееся от начала и до конца века, лопнуло... но если бы красным был в нем только обод, который можно срочно и безболезненно заменить и двигаться дальше!.. Нет, обод сросся и с осью, и со ступицей, то есть со всем отечественным ходом, с национальным телом - и рвать-то с бешенством и яростью принялись его, тело... и до сих пор рвут, густо вымазанные кровью.
Но сказанное надолго опасть и умолкнуть с переменой власти не могло. И ничего удивительного, что многое из относящегося к одной системе, само собой переадресовалось теперь на другую и даже получило усиление - вместе с усилением наших несчастий.
Так и должно быть: правосудие борется с преступлением против национальной России, и новое знамя, выставленное злоумышленниками, честного судью не смутит».
А завершает эту юбилейную статью о «честном судье» Валентин Григорьевич также весьма важными словами:
«Если рожает Русская земля таких людей - стало быть, по-прежнему она корениста, и никаким злодейством, никаким попущением так скоро в пыль ее не истолочь. Если после всех трепок, учиненных ей непогодой, сумела лишь усилиться и обогатиться на поросль - отчего ж не усилиться и ей и не обратить со временем невзгоды свои в опыт и мудрость?! Есть люди, в ком современники и потомки видят родительство земли большим, чем отца с матерью.
Оттого и звучит она так: Родина, Отечество!»
***
Не зная, как развернутся события этого важного для России года, чем будет отмечен юбилей писателя, мы решили обратить внимание на некоторые его мысли о трагических разломах последнего столетии Русской истории, оставшиеся всё еще не преодоленными.
Более того, многие из нас - по самым разным причинам - не дают и не желают всё это отпускать в прошлое. Одни - будучи не в силах забыть, пытаются разобраться, что же тогда случилось, чтобы тем вернее предотвратить такое в будущем. Другие - обеляя то, что по всем человеческим меркам не подлежит никакому оправданию, вновь пытаются влезть в это самое заскорузлое прошлое, до сих пор так никуда и не ушедшее.
Памятуя последнее обстоятельство, в этой серии по́стов мы отключаем опцию «комментарии», чтобы особенно страстно желающие высказаться сублимировали свою энергию в более созидательное, по нашему мнению, русло: читали и осмысливали (совсем не обязательно, чтобы «принимали»), а не «самовыражались», что вело бы лишь к новой контрпродуктивной склоке.
Предпочтение в нашей выборке мы отдавали старым, написанным вскоре после изгнания из страны, статьям и выступлениям А.И. Солженицына, поскольку последние по времени: «Как нам обустроить Россию» (1990), «Русский вопрос к концу XX века» (1994) и «Россия в обвале» (1998) - широко издавались, на слуху и еще многим памятны.
Почему СССР не Россия
«А книги мои, в правильно понятых интересах России, могут понадобиться и много позже, при более глубокой проработке исторического процесса. Проявится какое-то позднее долгодействие, уже после меня».
Александр СОЛЖЕНИЦЫН.
…На самом деле: переход от дооктябрьской России к СССР есть не продолжение, но смертельный излом хребта, который едва не окончился полной национальной гибелью. Советское развитие - не продолжение русского, но извращение его, в совершенно новом неестественном направлении, враждебном своему народу (как и всем соседним, как и всем остальным на Земле). Термины «русский» и «советский», «Россия» и «СССР» - не только не взаимозаменяемы, не равнозначны, не однолинейны, но - непримиримо противоположны, полностью исключают друг друга…
«Слово на приеме в Гуверовском институте» (1976).
Прежде всего легкомысленно и неправильно применяют слово «Россия»: его используют вместо слова «СССР», и слово «русские» вместо «советские», - и даже с постоянным эмоциональным преимуществом в пользу второго («русские танки вошли в Прагу», «русский империализм», «русским нельзя верить», но - «советские космические достижения», «успехи советского балета»).
А следует твёрдо различать, что понятия эти не только противоположны, но враждебны. Соотношение между ними такое, как между человеком и его болезнью. Но мы же не смешиваем человека с его болезнью, не называем его именем болезни и не клянём за неё.
Государство как действующее целое, страна с её правительством, политикой и армией - с 1917 уже не могут более называться Россией. Слово «русский» неправомерно применять ни к сегодняшней власти в СССР, ни к армии его, ни к будущим военным успехам и оккупационным властям в разных местах мiра, хотя они и будут служебно пользоваться русским языком. (Это равно относится и к Китаю, и ко Вьетнаму, только там не возникло своё слово «советский»).
Один американский дипломат воскликнул недавно: «Пусть на русском сердце Брежнева работает американский стимулятор!» Ошибка, надо было сказать: «на советском». Не одним происхождением определяется национальность, но душою, но направлением преданности. Сердце Брежнева, попускающего губить свой народ в пользу международных авантюр, - не русское.
Вся их деятельность по уничтожению народной жизни и загаживанию природы, осквернению национальных святынь и памятников, содержанию народа в голоде и нищете уже 60 лет - показывает, что коммунистические вожди чужды народу и равнодушны к его страданиям. (И лютый красный кхмер; и польский функционер, хотя и взращённый матерью-католичкой; и китайский комсомольский надсмотрщик над голодными кули; и разъеденный Жорж Марше с кремлёвской внешностью, - все они ушли от своей национальности, предавшись безчеловечью.)
Слово «Россия» для сегодняшнего дня может быть оставлено только для обозначения угнетённого народа, лишённого возможности действовать как одно целое, для его подавленного национального самосознания, религии, культуры, - и для обозначения его будущего, освобождённого от коммунизма.
Когда в 20-е годы передовое западное общество восхищалось большевизмом, то не путали, так и называли предмет восторга «советским». В трагические годы Второй мiровой войны два понятия в глазах мiра как будто слились... С лет холодной войны установилась недоброжелательность преимущественно к слову «русский». И это даёт себя знать поныне, даже в последние годы появились новые острые обвинения против «русского».
«Чем грозит Америке плохое понимание России» (1980).