«СВИДЕТЕЛЬСТВУЕМ СТРАДАНИЯМИ» (7, окончание)
Издательская обложка воспоминаний Марии Евгеньевны Головиной: Memoires de Mounia Golovine. 1905-1920. St. Petersbourg - Raspoutine - La Siberie - La Revolution - L`exil. Avant-propos de la comtesse Olga N. Kreutz. Paris. 1995. 112 p.
Подлинный Распутин. Каким он был? (окончание)
Личность Марии Евгеньевны Головиной, одной из ближайших духовный дочерей Г.Е. Распутина, в меньшей мере подверглась клевете со стороны современников и пристрастных «исследователей».
Такое невнимание к личности Марии Евгеньевны объясняется просто: в эмиграции она молчала. Но молчание это было лишь кажущимся. Она писала в стол.
М.Е. Головина (слева) с А.А. Пистолькорс, урожденной Танеевой, сестрой А.А. Вырубовой.
Разумеется, напраслину возводили и на нее. Автор первой русской документальной биографии князя Ф.Ф. Юсупова, историк Елизавета Красных, посвятившая ее почему-то «Светлой памяти русских монархистов», без всякого на то основания утверждает, что М.Е. Головина называла себя якобы «обрученной невестой» Николая Юсупова. При этом ученая дама ссылается на давно разоблаченные фальшивые мемуары М.Г. Соловьевой (Распутиной)«Распутин. Почему?».
Красных без каких-либо на то оснований называет М.Е. Головину «занудной», «экзальтированной Муней», обвиняет ее в «рьяном почитании Григория Распутина».
Издательская суперобложка книги Елизаветы Красных «Князь Феликс Юсупов. “За все благодарю…” Биография». М. 2003.
Мария Евгеньевна Головина (1891-1972), была одной из ближайших духовных дочерей Григория Ефимовича.
Ее мать - Любовь Валериановна Головина (1853-1938), урожденная Карнович, вдова камергера Высочайшего Двора, родная сестра княгини О.В. Палей, морганатической супруги Царского дяди - Великого Князя Павла Александровича - также была близка Царскому Другу.
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/38122.html
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/38200.html
Любовь Валериановна Головина и ее дочь Мария («Муня»).
В отличие от мемуаров А.А. Вырубовой и М.Г. Соловьевой (Распутиной), воспоминания М.Е. Головиной не предназначались для печати (во всяком случае, при жизни их автора) и потому не редактировались. Судя по авторским замечаниям, работа над ними шла и в 1932, и 1966, и в 1968 годах. К тому же они содержат много посторонней, не относящейся к делу, представляющей лишь узкий, личный интерес информации, которую, для придания стройности воспоминаниям, при публикации русского перевода, пришлось удалить, обозначив, разумеется, эти лакуны ([…]).
К сожалению, для публикации оказался недоступным протокол допроса ЧСК в 1917 г. М.Е. Головиной, содержащийся в выкраденном из России деле, приобретенном М.Л. Ростроповичем на аукционе Сотбис в Лондоне в 1995 г. (Лл. 113-122, рукописный текст. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М. 2000. С. 565).
Супруга Г.Е. Распутина, Параскева Федоровна с Марией Евгеньевной Головиной. Фото А.А. Вырубовой. Покровское. Июнь 1914 г.
«Я пишу для тех, - подчеркивала Мария Евгеньевна, - кто хочет услышать правду о событиях, предшествовавших революции в России, и кто еще интересуется этим смутным временем, за которым последовала великая катастрофа. Я не претендую ни на то, чтобы писать историю революции, ни на то, чтобы излагать в виде романа полный рассказ о последних годах Российской Империи. Я не историк и не романист и еще менее - философ, но мне хотелось объединить мои личные впечатления как свидетельство о некоторых фактах, с которыми я была тесно связана, и представить их с точки зрения, отличной от официальной исторической, вводя реальные персонажи, имена которых уже указывлись в воспоминаниях современников, окружая их, однако, толикой творческого воображения, как в отношении вымышленных людей, во всем соблюдая их оригинальную личность.
Мария Евгеньевна Головина («Муня»). Фото с эмигрантского сертификата.
Всё, что я рассказываю - правда, неверными могут быть лишь мои заключения, но мне хотелось делать допущения, которые, будучи однажды принятыми, могли бы изменить точку зрения на то, о чем идет речь. Я прошу прощения у тех, кого я могу задеть своими идеями, и сожалею о том, что истины ради иногда вынуждена высказывать неприятные суждения о некоторых лицах, выступающих в этом рассказе. Особенно жаль мне выдавать свои тайны, придавать огласку скрытым фактам, привлекать взгляды к сокровенной и молчаливой жизни. Но среди стольких лживых измышлений, такого безобразия, такой жестокости я ощутила прямым долгом показать Истину, Красоту и чистое Добро, которые идут рядом с человеческими ошибками и в ходе истории ведут людей к Богу - главной цели нашей жизни».
М.Е. Головина во Франции.
По своему содержанию и силе мемуары М.Е. Головиной, несомненно, относятся к источникам первого ряда и буквально переворачивают наше представление о Г.Е. Распутине. При этом факты, содержащиеся в них, находят подтверждение в других известных нам надежных источниках. Особо при этом хочется отметить работу переводчика - доктора филологических наук Н.А. Ганиной. Без знания и любви к предмету, а главное - веры, результат не мог бы стать таким.
Жизнь М.Е. Головиной, как и А.А. Вырубовой, оказалась такой, какой предсказал ей в последний день земной своей жизни Г.Е. Распутин (именно в общении с «Муней», по свидетельству многих современников, прошли предсмертные дни старца): «У тебя в жизни никогда не бывало того, чего ты желала? Но ты сама выбрала - жить для Премудрости Божией прежде всего, отдать себя под Вышнее покровительство, и за это Матерь Божия возлюбит тебя, поведет и утешит во всю жизнь. Ничего не жди от людей, возложи всё свое доверие на Бога... Никогда не забывай малых, смиренных, гонимых, презираемых мiром! С ними пребывай, а не с богатыми и надменными, они тебе ничего не дадут, а эти тебя возлюбят и дадут тебе мужество и силу жить и трудиться всю жизнь, будешь любимой и будешь любить, что лучше этого?»
В памяти М.Е. Головиной, а теперь, значит, и многих читателей ее мемуаров, принявших ее точку зрения, Григорий Ефимович является во всей своей духовной мощи:
«Он был оплотом, на котором основывалась вся жизнь Монархии. Только явившись, он энергично устремил все события к небесам! Оставалось лишь повиноваться, идти этим сияющим путем, привыкать к лучшему, а главное - не противиться…»
М.Е. Головина в последние годы жизни.
Шло время и для каждого из князей Юсуповых, в той или иной степени причастных к убийству Царского Друга, наступил Судный День.
Первым в путь всея земли, в ночь на 11 июня (н.ст.) 1928 г. отправился князь Феликс Юсупов Старший, в 1908 г. по категорическому требованию своей взбалмошной и властной супруги оставивший командование Кавалергардским полком Императорской Гвардии, а в 1915 г. отставленный Государем от должности главного начальника Московского военного округа и генерал-губернатора Москвы за преступное бездействие во время немецкого погрома. Уже за несколько лет до кончины, в эмиграции, князь был разбит ударом после того, как он узнал из газет об очередном позорном сексуальном скандале неугомонного своего сынка. Местом последнего пребывания дряхлого старика «с завалившейся набок головой с неразборчивой речью» была постель в маленьком римском домишке.
Привыкшая всегда и во всем быть первой, богатейшая женщина Российской Империи, не остановившаяся ни перед чем, чтобы в угоду личной мести уничтожить Царского Друга, а через него Императрицу и с ними заодно и всю Россию, княгиня Зинаида Юсупова, скончалась, будучи выселенной из наемной квартиры, в маленькой комнатушке одного из парижских домов для престарелых утром 24 ноября (н.ст.) 1939 г. В гробу княгиня, сроду не носившая ничего, кроме шляп, впервые лежала в платке.
Сообщение об убийстве Царского Друга сразу же появились на первых полосах английской прессы.
Князь Феликс Юсупов Младший, убийца, умер в Париже 14/27 сентября 1967 г. На грудь усопшему положили крест, вырезанный из деревянной щепки от гроба Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Единомышленники при жизни хотели быть представлены теми, кто еще оставались жить, людьми близкими и за гробом.
Удивительна история парижского дома князей Юсуповых на улице Пьер Герен (Pierre Guerin). Через некоторое время после кончины княгини Ирины Александровны Юсуповой «дом обвалился в провал, образовавшийся под ним. Увидевшая это, жившая по соседству Дэниз [служившая у князей. - С.Ф.], была поражена картиной: мебель, картины, куски стен - всё было перемешано. От прежнего дома осталась лишь малая часть». (Совсем как в «Падении доме Ашеров», в котором земля разверзается и поглощает дом за тяжкие грехи его обитателей.)
Фотография князей Ф.Ф. и И.А. Юсуповых с дарственной надписью. 1921 г.
Смерть князя Ф.Ф. Юсупова породила немало различного рода домыслов, крупицы правды в которых густо перемешаны с выдумками и рассуждениями людей, чей разум был помрачен человеческими немощами и грехами.
«Этот странный человек, - было написано в “Фигаро” на следующий день после смерти Юсупова, - над которым вчера пала завеса, говорил о своей жертве: когда освободились силы, которыми владел Распутин, он стал моим ангелом-хранителем».
Князь Феликс Юсупов умер в день Воздвижения Креста Господня, - утверждала в публикуемых нами воспоминаниях М.Е. Головина, - […] Будем надеяться, что Феликс Юсупов актом своей веры порвал с прошлым и своим терпением и перенесением тяжких невзгод последних лет, снискал более нежели прощение - животворящую любовь Того, Кто любит всякого грешника, лишь бы в нем не было ненависти, сопротивления Его любви, Его свету, который просвещает и утешает всех. Будем надеяться, что Григорий и он, оба они, отныне освобожденные от земных невзгод, объединились в Мире Божием!»
Доходили и до такого: «Он умер, как святой». Так писали в одном из зарубежных его жизнеописаний.
Dobson Chr. Prince Felix Yousupov. The man who murdered Rasputin. London. 1998.
Автор первой русской биографии князя Ф.Ф. Юсупова приводит небезынтересный факт из жизни его потомков (дочери и внучки): «Удивительно близкая дружба Беби Юсуповой с Марией - женой голландского посланника в Афинах, русской по происхождению - была приятным сюрпризом для обеих, маленькая Пунька с таким удовольствием играла с сыном посла. Но какой же неожиданностью оказалось признание подруги перед своим отъездом, что она является внучкой Григория Распутина. Из всех людей мiра именно этим двум молодым мамам суждено было встретиться и подружиться, а своего верного друга детства, правнука Распутина, Пунька не забыла до сих пор».
Легко попасть в плен подобной мифологии, тем более, отчасти, основанной на реальных фактах, но при этом, правда, претерпевших «нужную» интерпретацию. Уже нетрудно представить прогуливающихся по «лунной дорожке» старца Григория и его убийцу. Но не забудем: «Иешуа Га-Ноцри» и «пятый прокуратор Иудеи» знаменитого романа М.А. Булгакова вовсе не исторический Понтий Пилат и уж тем более не Господь наш Иисус Христос. Истиной для нас в этом смысле является Евангелие и слова Символа Веры: Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате. Вся история Пилата до и после этого, находящаяся вне света Евангелия, представляется темной, зыбкой и весьма ненадежной.
И в этом смысле момент истины запечатлели парижские мальчишки, разносившие газеты вечером 27 сентября 1967 г. и на бегу выкрикивавшие: «Князь Юсупов, убийца Распутина умер!»
Всего остального в его жизни, как бы, и не было. Осталось только это.
Как писала Анна Ахматова:
…Простившись, он щедро остался,
Он насмерть остался со мной…
От приторной красоты Феликса многие представительницы слабого пола сходили в свое время с ума. Другим родовые юсуповские несметные сокровища еще сильнее кружили головы. Даже в эмиграции, утратив молодость, а заодно и практически всё свое состояние, он не пошел ко дну, как остальные. Его имя не сходило с колонок светской хроники европейских газет. Он был участником многих громких публичных скандалов (часто находившихся за гранью приличия), щедро благотворил соотечественникам, выигрывал у мiровых кинокомпаний неслыханные иски, был автором широко известных мемуаров, переведенных на многие языки мiра. Но при всем том остался, чем был на самом деле, - убийцей Царского Друга.