«СВЕРХМИНИСТР» КЕРЕНСКИЙ (5)
Член IV Государственной думы А.Ф.Керенский. 1914 г.
Если бы не переворот…
А теперь поговорим о личной заинтересованности в революции (отнюдь не по идейным соображениям) Керенского.
Помянутый нами мемуарист Н.Н. Суханов дважды вскользь, без каких-либо подробностей, пишет о том, что незадолго до революции Керенский «попал в историю настолько грязную, что близкое окончание депутатских полномочий или всегда возможный внезапный роспуск Государственной думы почти обезпечивали ему если не виселицу (по военному времени), то каторгу. Избежать их можно было только своевременной эмиграцией. Керенский знал это и сознательно шел на это…»
«Материальных средств личных у Керенского, - вспоминал, несомненно, хорошо информированный генерал К.И. Глобачев, - не было никаких, и он со своей семьей, состоящей из жены и двух детей, жил в Петрограде на Песках, по Одесской улице, исключительно на содержание, получаемое от казны по званию члена Государственной думы, то есть на 300 руб. в месяц, что позволяло ему существовать более чем скромно. […]
Работа Керенского развивалась главным образом за кулисами. Первой пробой его сил была история с изменой полковника Мясоедова […] Керенский поспешил написать открытое письмо председателю Государственной думы Родзянко, между прочим нигде открыто не напечатанное, с резким осуждением и обвинением в государственной измене правительства и командного состава. Письмо, в виде отдельных листовок напечатанное в тысячах экземпляров, распространялось из-под полы в Петрограде и провинции, в чем и был весь его смысл, так как правды в нем не было ни на грош. […]
Удаление А.Ф. Керенского из зала заседаний Государственной думы 1914 г.
…Весной 1915 г. Керенский совершил поездку по России, побывав на Волге, в Харькове, Киеве и других городах, где прочел ряд лекций тенденциозного характера, имевших целью объяснить наши военные неудачи и поднять оппозиционное настроение умов.
По возвращении в Петроград Керенский стал искать сближения с рабочими кружками эсеровского толка, стараясь сбить их в прочную организацию. Образован был рабочий комитет партии социалистов-революционеров, в состав которого вошел Керенский в качестве руководителя.
Затем, по мысли Керенского, предполагалось создать при комитете боевую организацию для выполнения некоторых террористических актов. Керенский взял на себя снабжение членов дружины оружием, для чего рабочие собрали и передали ему 700 рублей. Но это предприятие провалилось, и вот почему: сильно нуждавшийся Керенский часть денег израсходовал лично на себя, оружия не купил и после повторных требований о возврате денег вернул из полученной суммы всего лишь 300 рублей. […]
Разойдясь с рабочими, Керенским повел работу исключительно в трудовой фракции Государственной думы и в закрытых заседаниях ее. Для частных заседаний трудовой фракции имелась специально предназначенная квартира на углу Суворовского проспекта и 9-й Рождественской улицы, нанятая на имя одного из членов фракции, где он сам и жил.
Совещания там происходили почти ежедневно и носили исключительно заговорщический характер, причем душою этих совещаний был Керенский. Наблюдение за всем, что происходило в этой квартире, настолько хорошо было организовано Охранным отделением, что все, что там говорилось, было известно правительству с текстуальной точностью.
На этих собраниях учитывалось: настроение в обществе, настроение в войсках, тыловых и на фронте, характеристика и надежность командного состава, настроение в придворных сферах, шансы на переворот, основанные на восстании Петроградского гарнизона и т.д.
Заседании фракции трудовиков Государственной думы.
В январе 1917 г. Керенский уже твердо верил в успешность переворота и проповедовал настоятельную его необходимость.
Он говорил: “Революция нам нужна, даже если б это стоило поражения на фронте”. Для него весна 1917 г. представлялась единственным возможным моментом, чтобы сбросить ненавистный ему государственный строй […]
Боязнь ответственности перед общественностью сковывала руки правящих сфер, остерегавшихся вызвать ее негодование за арест главарей революционного движения, забронированных иммунитетом; этот страх перед пресловутой общественностью превалировал над неминуемой опасностью, грозящей гибелью всему государственному строю.
Еще в 1915 г. необходимо было арестовать Керенского за явно противогосударственную деятельность, и можно было поручиться, что материала […] нашлось бы совершенно достаточно для привлечения его к судебной ответственности. Но, несмотря на мои настойчивые доклады, бывший тогда товарищ министра внутренних дел С.П. Белецкий отказался дать свое согласие […]
Как я уже раньше сказал, Керенский не обладал никакими личными средствами, тем не менее, уже в 1916 г. он собирался субсидировать предполагаемый к изданию в Москве орган печати партии социалистов-революционеров в сумме 15 000 рублей. Являлся вопрос, откуда он мог взять эти деньги. […]
…Косвенные связи с лицами немецкой ориентации, как то было установлено наблюдением Охранного отделения, приводили к выводу […], не на немецкие ли деньги ведет работу Керенский. Этот вывод подтверждался еще и заявлением самого Керенского, что переворот должен совершиться весной 1917 г., даже если б это стоило поражения России. Совокупность этих данных заставляла Охранное отделение полагать, что Керенский причастен к немецкому шпионажу, о чем в делах Охранного отделения имелась записка, правда, не на бланке и без подписи.
Я думаю, что эта записка на первых порах после переворота попала в руки Бурцеву, который тогда был допущен к рассмотрению делопроизводства Охранного отделения. Иначе чем же объяснить его особый интерес, уже много позже провала Временного правительства, к связям Керенского с немцами».
Переворот в России для Александра Федоровича превращался, таким образом, в вопрос жизни или смерти. И переворот, как мы знаем, совершился…
Керенский - лидер русской революции. Рисунок из прессы «союзников». 1917 г.
Далее шло как по-писаному. «…С республикою, - предупреждал еще в 1910 г. князь В.П. Мещерский, - начнется распадение России на части…» И еще пятью годами ранее: «Допустим самое невероятное: победу революционеров, - что же дальше будет, какие результаты, какая у них цель впереди?.. Ну, временное правительство учредят, ну, а потом? Потом, разумеется, прежде всего, хапнут деньги в банке и в казначействе. А потом? Потом… потом… Ну на день, на два хватит его, а потом? Потом разнесут. Потом другое временное правительство, опять разнесут…»
Кстати говоря, насчет денег… Всё это также было…
Начиная с первых послепереворотных дней, судя по официальной записке, «в распоряжение [Временного] Комитета [Государственной думы] стали поступать на нужды революции от разных лиц и учреждений значительные суммы денег». По свидетельству коменданта Таврического дворца Г.Г. Перетца, «деньги жертвовались в изобилии. Никто даже не спрашивал, что на его пожертвованные деньги сделано».
Многочисленные пожертвования шли лично в адрес Керенского. «В пользу революции» - писали простодушные люди. Только в одном из сохранившихся дел значится 100 тысяч рублей, не считая наградных медалей и золотых женских часов. Комитет съездов представителей акционерных банков единовременно вручил министру юстиции 500 тысяч рублей в пользу выпущенных из тюрем и ссылок политических сидельцев.
В Зимнем Дворце, сообщала эмигрантская пресса, «большевиками обнаружена часть секретного архива Керенского». Было найдено «большое число бумаг о пожертвованиях на дело революции, присланных на имя Керенского отдельными лицами, волостями и крестьянскими сходами.
На некоторых бумагах сохранились резолюции Керенского о распределении пожертвованных сумм среди отдельных лиц.
Следовало бы опубликовать имена жалких наемников февральской революции, среди которых этот сверх-прощелыга “распределял” пожертвования так ловко оболваненного им народа».
Продолжение следует.