ТАРКОВСКИЕ: ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ (часть 63)
Наталья Бондарчук в роли Хари.
Хари
Рассказывают, будто предки,
что преждевременно погибли,
имея в жилах молодую кровь,
и страсти неуемные в крови,
и в тех страстях живое солнце,
являются,
являются, чтоб в нас
прожить остаток недожитой жизни.
Лучиан БЛАГА.
В пробах на роль Хари участвовали Алла Демидова, Ирина Купченко и Ольга Баррет.
Хотел Андрей Тарковский снимать и Ирму Рауш. Надеялся также заполучить шведскую актрису Биби Андерссон.
Берит Элисабет Андерссон (1935 г.р.) работала в театре Мальмё, руководил которым Игнмар Бергман, снявший ее в одиннадцати своих картинах, включая «Седьмую печать», «Земляничную поляну», «Лицо» и «Персону». Как раз в период работы над «Солярисом» Биби Андерссон снималась в фильмах советских режиссеров: «О любви» (1970) Михаила Богина и «Человек с другой стороны» (1971) Юрия Егорова.
Однако утвердили на эту роль Наталью Бондарчук.
Произошло это, однако, не сразу и не так просто.
Молодая актриса родилась в звездной семье: отец известный кинорежиссер и актер Сергей Бондарчук, мать - актриса Инна Макарова.
Годовалая Наталья с родителями. 1951 г.
Ко времени начала съемок она еще учится на актерском факультете ВГИКа в мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, дебютировав в 1979 г. в эпизодической роли пассажирки поезда в картине своих учителей «У озера» .
Личное знакомство актрисы с режиссером произошло гораздо раньше. Согласно данным Николая Кофырина, «Наталья Бондарчук познакомилась с Андреем Тарковским, когда ей было 13 лет. Она уже прочитала “Солярис” Станислава Лема и дала почитать эту книгу Тарковскому».
Однако личные знакомства не могли дать ей никаких преимуществ: слишком серьезно относился Андрей Арсеньевич к тому, чем он занимался.
«Для меня кино - занятие нравственное, а не профессиональное, - говорил он. - Для меня нет никакого сомнения, в том, что искусство - это ДОЛГ».
«Тихонько потрескивали лампы, - описывает свою пробу на роль Наталья Бондарчук. - Слепящий свет “юпитера” мешал видеть лицо режиссера, но помогал отстраниться, стать по ту сторону бытия, где впервые пыталась говорить с людьми Хари.
- Не перебивайте меня, я все-таки женщина! - умоляла я слепящий свет, откуда, не совсем правильно выговаривая звук “л”, подавал реплики режиссер.
- Да вы не женщина и не человек, поймите вы… Хари нет. Она умерла. А вы только ее повторение. Механическое повторение. Копия! Матрица!
Как тепло на меня смотрит Донатас Банионис. От доброго, участливого взгляда сами собой текут слезы.
- Да, может быть… Но я становлюсь человеком, и чувствую я нисколько не меньше, чем вы… Поверьте!
Конец пробы. Гаснет свет. Сонм лиц, кто-то что-то говорит, поздравляет, утешает, но я всё еще там, я что-то не сказала… кажется, главное… По-прежнему текут слезы. Режиссера в павильоне нет. Меня уводят в гримерную».
Решение отрицательное: на роль не утвердили.
«Я видела твои пробы у Андрея, он очень хорошо отзывается о тебе, - объясняет случившееся Наталье ее хорошая знакомая, режиссер Лариса Шепитько, - Он и сам бы тебя снимал, да ты слишком молода для этой роли».
Вступился Донатас Банионис:
«Мне казалось, что Наталья Бондарчук подходит для роли Хари больше других. А режиссер и оператор всё продолжали поиски. Я высказал свое мнение, хотя меня никто не слушал, и я спросил: “Почему вы не хотите взять Наташу?” Мне ответили: “Она не подходит по внешнему виду”.
Я предложил попробовать Наташу еще раз. И тогда, если я не ошибаюсь, оператор Вадим Юсов сказал, что постарается снять Наташу по-другому.
Юсов - опытный оператор. Он знал, как надо снимать лицо, как выигрышно подать человека, чтобы было всё так, как требуется. Через месяц Наташу пробовали опять.
Юсов, владевший многими секретами операторского искусства, на этот раз снимал ее в другом ракурсе. Наконец-то Наташу утвердили на роль».
Вадим Юсов на съемках «Соляриса».
Разумеется, не это заступничество сыграло решающую роль, а внутренние сомнения самого режиссера в правильности принятого им ранее решения.
Через некоторое время Лариса Шепитько сообщила Наталье Бондарчук, что Андрей Тарковский смотрел материалы к фильму «Ты и я» (сценарий был написан ею вместе с Геннадием Шпаликовым под сильным влиянием личности Тарковского; о его поисках истины в творчестве) и решил снова посмотреть ее…
«И снова жужжат осветительные приборы. Спокойно и весело ладит свою кинокамеру “Родина” Вадим Иванович Юсов. И снова я на планете Солярис, где Хари пытается защитить своего любимого […]
- Хорошо! Молодец!
И впервые Тарковский смотрит на меня не отчужденно, а как-то радостно и спокойно. И тут же начинает давать указания гримерам, как должна выглядеть Хари, и художникам по костюмам, в каком платье должна быть героиня “Соляриса”.
Так началась работа над фильмом».
Кстати, о знаменитом платье Хари, хранящемся ныне в музее «Мосфильма».
По словам Натальи Бондарчук, «костюм Хари был создан главным художником картины Михаилом Ромадиным, а воплощение его эскиза выполнила мастерица из Латвии, которая буквально склеила платье из маленьких кусочков замши. Этот костюм стал знаковым в фильме, как, впрочем, и шаль, которая была связана вручную».
Что касается шали или накидки, то, по словам художника по костюмам Нелли Фоминой, она «напоминала крылья птицы. Собственно, Хари и есть птица, которая обречена постоянно возвращаться...»
Рабочий момент съемок.
Вспоминая свою работу на съемочной площадке, Наталья Бондарчук так описывала свое взаимодействие с другими актерами, отмечая некоторые особенности работы режиссера с ними:
«Когда мы снимались в “Солярисе”, мне было всего 18 лет. Но мне казалось, что Солоницын младше меня. Он был ранимым ребенком. И Тарковский пользовался этой его доверчивостью. Он доводил Анатолия до такого состояния, что у того дрожали зрачки и руки.
“Толя, у меня сердце болит!” - кричал Тарковский. И Толя так переживал и нервничал, что расстроил любимого режиссера, что начинал играть именно то, что нужно было Тарковскому».
По иному режиссер работал с самой Натальей Бондарчук:
«Андрей Арсеньевич редко репетировал с актерами до съемок, но к решающей сцене в библиотеке подводил нас, начиная с кинопроб. Его работа с актерами была построена на тонких вибрациях подсознания, трудно уловимых сторонним наблюдателем.
Неожиданно во время репетиции он подходил ко мне и решительно останавливал мой трагический пафос, казалось бы, абсурдными замечаниями:
- Понимаешь, она говорит, как будто хлопает старыми дверцами шкафа. Слова не имеют значения. И вообще, умоляю тебя, ничего не играй!
Настраивая меня на длинные крупные планы, Тарковский тихонько наговаривал, как деревенская бабка-вещунья:
- Не играй, не играй, живи, дыши. Представляешь, как это прекрасно, ты сейчас живешь, хлопаешь ресницами, вот улыбнулась сама себе…
Через минуту шла команда: “Мотор!”»
«Он почему-то допустил меня до себя - вспоминала актриса. - И я почувствовала, что это безконечно близкий мне по духу человек».
Вспоминая работу над «Солярисом», одна из постоянных членов киногруппы, монтажер Л.Б. Фейгинова, говорила: «А вы вспомните, как он снял Наташу Бондарчук: это лучшее, что она сделала в жизни!»
И действительно, как отмечают те, кто внимательно следил за творчеством Андрея Тарковского и вообще изучал кинопроцесс конца ХХ века, «лучше, чем в “Солярисе”, никто Наталью Бондарчук в кино так и не снял; даже Сергей Герасимов в фильме “Красное и чёрное”, где она играла мадам де Реналь».
«Посмотрите, как она прекрасна, это же ангел!» - говорил Тарковский о Бондарчук.
«Андрей, - вспоминала Наталья Сергеевна, - вообще очень любил на меня смотреть, я для него была подобием картины, он постоянно решал, куда ещё положить мазок, чтобы довести образ до совершенства. Изучал меня, чтобы понять, какой должна быть героиня “Соляриса”».
В конце концов, режиссер пришел к мысли, которую он высказал Наталье Бондарчук после окончания съемок: «Знаешь, я чувствую, как будто я тебя родил, нет, не как актрису, а как человека…»
Продолжение следует.