Крылья поэтов
Однажды я был зван на литературный вечер. Почему бы нет? Имею слабость. Читал, помню, с придыханием: Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести - и больше ничего (Пастернак); В литературе остается лишь то, что написано исповедально (Блок); В этической ценности вижу я единственный подлинный критерий искусства (Шаламов).
В назначенный час я пришел в Музей современного искусства, что на К. Маркса 32 - 27. Помещение с громким именем располагалось в облагороженном подвале жилого дома. Собралось человек пятьдесят. Мероприятие оказалось презентацией: излучающий успех молодой поэт Рустем Мирсаитов отмечал выход первого сборника стихов с незаурядным именем «Крылья режут спину».
Успех был вполне осязаемый: запах бутербродов, звон бутылок из подсобки, видеокамера телеканала «Вся Уфа». Кто-то из неудачников за спиной тихо злословил, мол, книга вышла в госиздательстве, в обход растянувшейся на годы длиннющей очереди.
Официальная часть началась с минуты молчания в знак памяти другого поэта - Мустая Карима. Минутная скорбь прошла, а я задумался.
И вот о чем. Ровно год назад отмечался юбилей великого человека. В отделе периодики библиотеки им. Заки Валиди по такому случаю были выставлены его публикации (вырезки из газет, журнальные статьи). Подобной практике много лет. Материал хранится в папочке и при каждом юбилее, коих было не мало, его пользуют. Удобно так библиотекарям. Летят десятилетия, меняются эпохи, а бумажки остаются - все те же…
Не знаю как другие, а я сел и добросовестно почитал. «Новый мир» № 12 1961 г. Мустай Карим: «Но мыслями я стремился к другой вершине. Я стремился в зал ХХII съезда партии коммунистов».
«Коммунистов»! - как будто в то время могли проходить съезды других партий…
Или вот еще: «Карандаш судьбы взяли наш народ и наша партия и написали великую и счастливую книгу судеб, именуемую Программой КПСС».
Из других публикаций; о Ленине… «…когда я слышу имя Ленина, когда я произношу его, я чувствую особую свободу духа, раскованность мысли… мир, открытый и завещанный им, - вечен».
А вот Мустай Карим, уже получивший первый орден Ленина, о Заки Валиди (еще живом):
«Главарем так называемых спасителей башкир от России был Заки Валидов, который рвался в великие повелители им же придуманного Башкирского ханства. Потерпев полный крах он позорно сбежал.
<…>
Он долгие годы ждал вестей об обнищании и гибели башкир и не дождался…Его не удовлетворял вымысел буржуазной прессы о бедственном положении башкир. Его устраивало само бедствие» (1).
Неужели Валиди (Валидов) маньяк позорный?!
За правдой я кинулся к газете «Республика Башкортостан» (23.10.04). Читаю: «Мустай Карим правдив и искренен. Он никогда не пишет о том, чего не знает…».
Впечатленный яркой публицистикой, я обратил внимание на стихи прославленного поэта…
Здравствуй, завтра!
Твердые руки, руки в мозолях…
Сколько в них нежности и огня!
Раз погрозят лишь пальцем - не более,
Дважды потом приласкают меня.
Знайте, люди заводов и пашен,
Это же руки Партии нашей.
<...>
Первыми проблеск зари заметят,
След от тучи, где ждется гроза, -
Сердце мое оттого и светит,
Что видят все на огромной планете
Зоркие Партии нашей глаза.
<...>
Мысли твои, о Партия наша,
Знай, навеки впитала душа,
«Здравствуй, завтра!» - говорю я с бесстрашием,
Пусть же легким будет твой шаг (2).
Хитрые дети говорят, что любят папу с мамой, а честные - конфеты. Председатель Союза писателей Башкирии любил сладкое. Что-то подобное я уже слышал - не Мустай ли Карим?
Нам солнца не надо - нам партия светит,
Нам хлеба не надо - работу давай!
Оглушаемый надвигающимся 85-летием выдающегося художника слова, я в сентябре посетил четыре крупнейших книжных магазина Уфы, дабы прикоснуться к творениям «великим по охвату и грандиозным по замыслу». И вот уже год хожу удивленный: в двух магазинах «вечные книги» напрочь отсутствовали, а на остальные пришлось пара лежалых экземпляров. Я начал понимать почему Мустафа Сафич так не любил наше постсоветское время. О полном собрании сочинений, являющимся лучшим доказательством востребованности классика, чье творчество «стало вершинным явлением всей многонациональной российской литературы» уж не говорю. Никак спрос такой, что подвозить не успевают.
Между тем в самом захудалом магазине всегда в наличии книги Сергея Довлатова, родившегося в Уфе и не имеющего даже завалящей таблички на доме № 56 по улице Гоголя. Детишкам о нем не рассказывают. Студенты зачетов не сдают. Улиц в честь не называют. Для башкортостанского Союза писателей его никогда не было. Уже пятнадцать лет как нет и его самого… А книги - есть!
М. Карим - национальный автор? А встречающиеся на каждом шагу Фазиль Искандер, Чингиз Айтматов - какие?
Все к тому же юбилею была изготовлена великолепная книга-торт «Мустай Карим: воин, поэт, гражданин». Вот насчет гражданина… Всё, как известно, познается в сравнении…
Слово обладателю дюжины орденов и ряда званий: «Я иногда и от близких людей слышу упреки: мол, не критикуешь власть. Да, и делаю это сознательно… никогда никого из руководителей я не поучал публично. Публично можно поучать публику. Это моя позиция» (3).
А это из нобелевской речи Альбера Камю: «…роль писателя неотделима от тяжких человечески обязанностей. Он, по определению, не может сегодня быть слугою тех, кто делает историю, - напротив, он на службе у тех, кто ее претерпевает».
Две личности - две позиции. И два масштаба.
О нашем времени можно судить по литературе. У нас свои строфы века…
Вдоль по берегу лоза,
Да кусты смородины,
Слышишь, друг мой Муртаза,
Голос нашей Родины? (4)
Знакомьтесь - Народный поэт республики Александр Филиппов. Если точнее - званием народного «друг» наградит чуть спустя, после серии частушечных куплетов.
- В Москву уходит 70% налогов, - фраза, вернувшая меня в подвал, - Рустем объяснял подпольной братии причину скверного настоящего русской литературы. Осведомленный хозяин вечера дал знать: «наверху»
обещали помочь. - Как и в какой форме, я вам пока не скажу, - интриговал он.
Публика внимала с почтением.
- Мы остановили оранжевую чуму! - вдруг воинственно заявил мирный стихотворец.
Укрепилось ощущение, что Мирсаитов - больше, чем поэт. Далее виновник торжества поведал, как жег глаголом врагов республики на том апрельском митинге, вошедшим в историю Уфы как «хунвейбинский», когда доставленная на автобусах сельская молодежь изображала всенародную любовь к бессменному президенту.
- Вот и Леонидов тоже сказал, - дружески кивнул поэт в сторону квадратного молодого человека. - И Байков, - указал он на сидящего перед собой худенького очкарика с заискивающей улыбкой.
Я понял, что попал не туда.
Наконец автор, получивший напутствие самого Мустая, в полной тиши раскрыл свое творение. Начало было существенным, если не сказать убойным…
Честность,
Мудрость,
Сила!
Башкирским краем управляет Сила,
Та, что не даст поставить на колени
Богатым алигархо-масонерам
Простых людей, стремящихся к достатку!...
Башкирским краем управляет Мудрость,
Что не позволит всяким экстремистам
Играть на чувствах стариков, уставших,
Увы, от непродуманных законов!...
Башкирским краем управляет Честность,
Что помогла спасти от разграбленья
Творенья рук, леса, поля и недра -
Народное, по праву, достоянье!...
Так управляй же - Честность, Мудрость, Сила,
Чтоб мир царил в моем Башкортостане,
Чтобы башкир, и русский, и татарин,
Жил счастливо - достойно и богато!...
А мы тебе, конечно же, поможем!... (5).
…я сидел обхватив голову руками, точно контуженный на краю окопа… Будто выключили звук… Из последующих виршей не помню ни слова. О предстоящем фуршете не могло быть и речи: мутило - при контузиях такое случается. Еле добрался до выхода. На свежем воздухе стало лучше, и возникло желание поделиться сильнейшим эстетическим впечатлением.
Сергей Орлов
1. Советская Башкирия 21.03.1969 г.
2. Литературная Башкирия № 12 1959 г.
3. Уфимские ведомости 8.06.2004 г.
4. Истоки 8.10.2003 г.
5. Крылья режут спину, Уфа - 2005; Сборник материалов "450 лет в дружбе и согласии", Уфа - 2007 г.
Газета "Звезда Поволжья" № 41 от 25 октября 2007 года