Карелия - продолжение: "Киса"
Дорогие друзья!
Спасибо за ваши теплые поздравления с Днём геолога.
Давно хотел, и даже в блоге кому-то пообещал, вернуться к своим воспоминаниям о карельских экспедициях во второй половине 70-х годов и рассказать об удивительном моём товарище Володе Воробьёве. Выполняю свои обещания...
Забегая вперёд, Володя у нас очень быстро получил кличку "Киса".
Помните, "12 стульев" - Киса Воробьянинов? Володя Воробьёв соответственно очень логично и быстро превратился в "Кису".
Это удивительный и уникальный человек. Володя учился на геофизика, и, отучившись на первом курсе, его угораздило в первую свою производственную практику попасть в наш геохимический отряд от кафедры "Геохимия" Горного института.
Я на кафедре работал уже года два, был опытным геохимиком. Начальником отряда назначили Юраню (Юру Стуккея), а я занимал должность как бы завхоза отряда (по крайней мере, всё хозяйство - палатки, спальники, раскладушки, питание - было на мне) и по совместительству водителя.
И вот где-то в первых числах июня Юраня приводит в лабораторию коренастого паренька и представляет мне: "Сергей, это Володя Воробьёв, первокурсник, он будет проходить с нами практику. Ты как раз хотел собирать имущество в подвале, вот бери его, он тебе поможет". Лишние рабочие руки никогда не помешают.
Я пожал Володе руку, сказал, что меня зовут Сергей, и пригласил пройти со мной. Мы спустились в подвал и под моим руководством около часа перетаскивали с угла в угол спальники, раскладушки, палатки, по ходу проверяя их целостность и пригодность для нынешнего полевого сезона.
Помню, что поработали мы не долго, потому что наступило время обеда. У нас в Горном, да и вообще в геологии, говорят: "Война войной, а обед по распорядку!" И я, конечно, позвал Володю перекусить в нашу институтскую столовку. Кормили в то время там комплексными обедами. За полтинник можно было очень даже неплохо поесть.
Я специально так подробно описываю наше первое знакомство, потому что к тому моменту, когда мы, взяв подносы с комплексными обедами, сели за стол и начали есть, знал я его не более двух часов и никогда ранее не слышал и не видел Володю.
И вот мы едим, не помню, то ли борщ, то ли рассольник. Есть я привык быстро ещё в армии, да и палатки с раскладушками нас ждут. Я не заметил, как взгляд Володи затуманился, ложка у него застыла в руках, и он вдруг задал мне вопрос, от которого я чуть было не поперхнулся: "Сергей, а ты боишься смерти?"
Когда я понял, что не поперхнулся, то набрал в рот воздуха побольше и приготовил целую кучу ответов - один "круче" другого, желая поприкалываться по полной программе. Но, взглянув в Володины глаза, я понял, что парень-то не шутит, а спрашивает вполне серьёзно и, видимо, в этот момент времени нет важнее для него вопроса, чем именно этот и очень ему хочется услышать откровенный ответ от меня. Тогда я искренне ответил, что, наверное, любой человек боится и глупо не боятся смерти, потому что жизнь так прекрасна, но так как мы ещё молоды, наверное, можно об этом пока не беспокоиться и лучше гнать подальше от себя такие мысли.
Мы продолжили обед.
Я ел уже поосторожней, всё время косясь на Володю, и когда в очередной раз увидел, что ложка Володи на половине пути ко рту застыла, взгляд затуманился, я положил ложку, повернулся к нему и стал ждать следующего вопроса. И Володя не заставил себя долго ждать, повернулся ко мне и спросил: "Сергей, а у тебя есть светлый образ?" Как вы уже поняли, поперхнуться я не мог, потому что благоразумно заранее перестал есть, но на секунду я задумался: что же Володя имеет в виду? Я осторожно спросил: "Володя, а "светлый образ" - это что?" Оказалось, что "светлый образ" - это девушка, а в понимании Володя даже не просто девушка, а именно невеста.
Тут я тоже искренне ответил, откровенно говоря, не помню, что, но то, что ответ был искренним - это точно.
Были ещё вопросы, уже не помню какие, но я уже не удивлялся и поэтому они не запомнились.
Потом мы с Володей за два дня собрали всё имущество, даже погрузили в автобус "КАвЗ", который я должен был перегнать в Беломорский район, но уехал я один, потому что Володя ещё проходил учебную практику в Калголово.
И вот мы развесёлой нашей компанией работаем в Карелии, отбираем геохимические пробы пробоотборником, таскаем тяжеленную кувалду, по вечерам сидим у костра. Местечко лагеря, в который спустя неделю-две после начала полевого сезона приехал Володя, было уникальным. Лагерь мы разбили на своеобразной косе, я бы даже сказал - перешейке между двух озёр.
Перешеек из себя представлял огромную песчаную насыпь метров 40 шириной и метров 10 высотой, наверху поросшую отборными корабельными соснами, а слева и справа насыпи - песчаные, довольно пологие склоны, которые спускались в два красивейших озера с очень чистой и тёплой (для купания) водой.
В один прекрасный день, вернувшись из маршрута, мы увидели, кроме дежурного по лагерю, круглое сияющее лицо Володи, который, как я уже сказал, заочно получил от нас кличку "Киса". Мы жутко обрадовались новому человеку, а после той истории в столовке и после двух дней работы с Володей в подвале Горного института, я пришёл к одному удивительному для меня выводу, что Володя был в то время уникальным человеком - у него абсолютно отсутствовало чувство юмора.
Он совершенно не понимал ни шуток, ни анекдотов, и самое весёлое и интересное - он не понимал, когда над ним подшучивают. Володя воспринимал всё абсолютно серьёзно.
Естественно, все мои приятели по нашему небольшому отряду уже знали историю про обед и вообще про уникального человека Володю. И тут свершилось! Наконец-то наша вечерняя жизнь у костра наполнится новым смыслом, потому что у нас есть человек, который не понимает шуток!
И вот в первый же вечер я начал его разыгрывать. Когда мы сели у костерка после ужина, кто курил - закурил, начались всякие разговоры, и тут я так, между прочим, спрашиваю: "Володя, а ты в журнале по технике безопасности расписался?" Володя только что кому-то что-то расказывающий, насторожился:
- Какой журнал?
- Как, в Лехте к тебе должны были приехать из Карельской экспедиции и провести инструктаж по условиям работы в поле, а именно в карельской тайге. Что, не давали тебе инструктаж? - Вроде как удивился я.
- Нет. - Тревожно ответил Володя.
- Здрасьте, приехали! Хорошо, инструктаж ладно уж, а гульфик-то тебе дали?
Тут я должен сказать, что слово это "гульфик" пришло мне на ум непонятно откуда. Что это такое - я сам до сих пор не очень понимаю, но для того, для чего мне было нужно, это название очень даже подходило. Самое интересное, меня несло, а все остальные абсолютно не понимали, к чему я клоню и какой такой гульфик, но, тем не менее, всячески изображали очень большое неудовольствие и даже тревогу, что Володя не был проинструктирован и, услышав, довольно весёлое слово "гульфик", сурово сдвинули брови, уставившись на Володю, ожидая от него ответа: выдали ли ему гульфик?
Володя совсем растерялся и ответил: "Нет! А что это такое?"
И тут я Володе рассказал о страшных кровопийцах - карельской мошке, очень мелкой, которую практически не видно, её иногда называют гнусом, но это ещё хуже, это самая гнусная гнусь, жалящая человека во все места, но самое ужасное, что эта гнусь любит проникать в самые потаённые места человека, а именно в область паха. Для того чтобы не случилось совсем страшное, а этот гнус за день может так искусать, что потом придётся делать хирургические операции, каждому полевику выдают гульфик, в который он должен спрятать самое дорогое для мужчины и хорошо завязывать этот гульфик, чтобы туда не залез гнус.
Всё это было описано в красках. Народ подхватил, стал рассказывать жуткие истории о том, что случается, когда гульфик сползает или когда гульфик не подогнан. Упражнялись, как могли. Другой бы давно понял, что это прикол, но не Володя.
Когда страшные истории достигли апогея, Володя в отчаянии сказал: "Так что же делать?" Конечно же, я знал, что делать: "Володя, послезавтра должна приехать машина с продуктами, мы им закажем гульфик, чтобы они привезли его в следующий раз, ну а пока, нет же безвыходных ситуаций, мы же в мешочки пробы отбираем. (А мешочки действительно были - сатиновые, весёленькие, с завязочками, в которые выталкивали пробу из пробоотборника) Ты, пока не привезут гульфик, возьми этот мешочек, всё будет какое-то спасение". Ещё немного пошутили и разошлись спать.
Утром после завтрака, кто-то пошёл вынимать кувалду из озера, где она лежала для того, чтобы рукоятка размокла и кувалда не соскакивала, кто-то пошёл за пробоотборником, кто-то наталкивал мешочки в рюкзак, которые лежали под навесом палатки, и вдруг я увидел, как Володя взял из пакета один мешочек и зашёл в хозяйственную палатку. Я сделал страшные глаза всем и буквально через минуту как бы по делу тоже заглянул в хозяйственную палатку. Володя мужественно и усердно пытался завязать мешочек там, где надо. Зажимая рот, еле сдерживая смех, я выкатился из палатки и по моим беззвучным сотрясаниям народ понял, что Володя "клюнул".
Самое интересное, он так целый день и проходил, только вечером мы не выдержали и рассказали ему, что, конечно же, это прикол. Володя, кстати, не обиделся и только сказал: "А ну вас, пойду рыбку ловить". Он, кстати, был заядлым рыбаком, что очень подходило к его новой кличке "Киса".
В тот год весь полевой сезон "бедному" Володе доставалось ой-ёй-ёй как. Чего мы только не придумывали! В Карелии, оказывается, водились особые карельские медведи, которые как рыси прыгают на шею, поэтому рюкзак всегда нужно носить чуть ли не на голове.
А после того, как Володя спросил, для чего мы кувалду кладём в озеро, ему объяснили (дословно, фантазировали на ходу, благо геофизику начинают преподавать только со второго курса) - чтобы измерить, сколько катионов железа из этой кувалды просочилось через наш перешеек из одного озера в другое, для этого нужно каждый день отбирать пробу воды. Пока мы неделю стояли на этом озере, Володя добросовестно каждое утро набирал в бутылку воду, закупоривал, подписывал этикетку и складывал около палатки. Правда, когда уже уезжали, мы опять же признались, что его разыграли, и пришлось эти бутылки оставить на месте.
Не буду перечислять всех хохм и всех приколов, как я уже сказал, Володя действительно был очень добродушным молодым человеком. Может он в глубине души обижался, но, по крайней мере, не показывал вида, только когда понимал, что над ним шутят, всегда говорил: "Да ну вас, пойду рыбку ловить".
Вообще Володя был большим спецом именно по ловле рыбки и неоднократно кормил нас ухой, а иногда даже налавливал на жарилку. Когда он видел рыбу, плещуюся в реке или в озере, забывал обо всём на свете.
Однажды в тот полевой сезон с ним приключилась такая история. Мы разбили лагерь, как сейчас помню, среди молоденьких сосёнок, а метрах в ста был ручей. Ручей - максимум метр шириной, но довольно глубокий, с очень чистой водой. Мы из этого ручья брали воды. В один из дней Володя остался дежурить в лагере. Утром от встал раньше всех, приготовил завтрак, накормил нас, и мы на весь день ушли. Обычно возвращались часов в 5-6 вечера, в это время ещё светло.
И вот мы подходим к лагерю и уже издалека понимаем, что не пахнет ни дымком, ни чем-то вкусным. А уже войдя в лагерь видим такую картину. Валяется грязная, немытая ещё с завтрака посуда, костровище погасло, естественно, никакого обеда-ужина и в помине нет, но самое главное - нет и Володи. Честно говоря, мы ужасно перепугались и бросились искать.
Перво-наперво, пошли к ручью на поиски. И только где-то в полукилометре вниз по течению ручья встречаем убитого горем Володю с пустым ведром в руках. Мы кинулись к нему: "Что случилось?" Володя, увидев нас, ужасно перепугался (это отразилось на его лице) и сначала не мог говорить, но потихонечку мы вытянули из него историю, которая с ним произошла.
Отправив нас на маршрут, Володя взял ведро, чтобы набрать воды для мытья посуды, но, когда он подошёл к ручью и только хотел зачерпнуть ведром воду, то увидел, как из ручья прямо на него смотрит огромная, килограмма на три, щука, медленно пошевеливая плавниками. Володя тут же сообразил, что если он аккуратненько заведёт ведро, то сможет повторить подвиг Емели, а именно вытащить щуку, если не из проруби, то, по крайней мере, из ручья.
Володя действительно, медленно-медленно завёл ниже по течению ведро и начал подводить к щуке. Щука была не дура, в последний момент она увильнула, но далеко не уплыла, спустилась вниз по ручью метра на два и остановилась. Володя снова стал заводить ведро. Щуке, похоже, было очень скучно, ей очень захотелось поиграть с таким замечательным молодым человеком, как Володя. Одним словом, щука увела его вниз по ручью километров за пять, причём, через каждые пять метров Володя пытался ведром эту щуку поймать. Он забыл про всё на свете. Забыл, что бросил лагерь, забыл, что нас нужно кормить, потому что он охотился за этой щукой.
Кончилось тем, что щука довела его до места, где ручей впадал в значительно большую речку. Как говорит Володя, она с сожалением, что игра закончилась, посмотрела на Володю, махнула на прощание хвостом и была такова. А грустный Володя с пустым ведром направился в лагерь, где и был встречен голодными, но, забегая вперёд, простившими его за отсутствие ужина товарищами из-за его рыбацкой страсти.
А теперь я переношусь в своих воспоминаниях аж на десять лет вперёд.
Монголия, где-то конец 80-х. Я тогда работал при Зеленогорской экспедиции из Свердловска, с нами работала геологическая партия из Иркутска "Сосновгеология". Однажды в Улан-Баторе, приехав с очередной выброски, я встретил Володю Воробьёва. Мы обнялись, разговорились. Я сразу почувствовал в нём какую-то очень большую перемену. Дело в том, что он, не переставая, сыпал шутками, прибаутками, причём они абсолютно не повторялись, были очень смешными. У Володи всё это получалось совершенно естественно и я понял, что он делал это не для того, чтобы произвести на меня впечатление, а просто стал таким. Оказывается, та наша "наука" в первом его поле, видимо, здорово пошла ему впрок, потому что когда я познакомился с его товарищами по "Сосновгеологии", они в один голос говорили, что Володя - душа компании, самый остроумный человек в экспедиции, с которым всегда весело, здорово, ни один КВН без него не обходится.
Я был горд и счастлив за Володю, который, получив от нашей весёлой компании такой урок, действительно, выучил его на всю жизнь и, вероятно, за все последующие студенческие годы, в том числе, поля, поднабрался, а когда приехал по распределению в Сосну, Володя был уже весёлым, остроумным и очень находчивым геофизиком.
Вот такая история про моего товарища Володю Воробьёва.
* * *
Сейчас, когда в Иркутске проводится Байкальский экономический форум, мы встречаемся. У него замечательная семья - красавица жена, дети, он счастлив. Кстати, работает до сих пор в геофизике.
Володя, желаю тебе дальнейшей удачи и с прошедшим Днём геолога тебя и всех-всех наших геофизиков - выпускников Горного, и всех из Зеленогорки, и всех из Сосны, и всех из Берёзы (это геологическая экспедиция Средмаша из Новосибирской области)!
И ещё раз с Днём геолога, дорогие коллеги!
Всего доброго.
Ваш Сергей Миронов
Спасибо за ваши теплые поздравления с Днём геолога.
Давно хотел, и даже в блоге кому-то пообещал, вернуться к своим воспоминаниям о карельских экспедициях во второй половине 70-х годов и рассказать об удивительном моём товарище Володе Воробьёве. Выполняю свои обещания...
Забегая вперёд, Володя у нас очень быстро получил кличку "Киса".
Помните, "12 стульев" - Киса Воробьянинов? Володя Воробьёв соответственно очень логично и быстро превратился в "Кису".
Это удивительный и уникальный человек. Володя учился на геофизика, и, отучившись на первом курсе, его угораздило в первую свою производственную практику попасть в наш геохимический отряд от кафедры "Геохимия" Горного института.
Я на кафедре работал уже года два, был опытным геохимиком. Начальником отряда назначили Юраню (Юру Стуккея), а я занимал должность как бы завхоза отряда (по крайней мере, всё хозяйство - палатки, спальники, раскладушки, питание - было на мне) и по совместительству водителя.
И вот где-то в первых числах июня Юраня приводит в лабораторию коренастого паренька и представляет мне: "Сергей, это Володя Воробьёв, первокурсник, он будет проходить с нами практику. Ты как раз хотел собирать имущество в подвале, вот бери его, он тебе поможет". Лишние рабочие руки никогда не помешают.
Я пожал Володе руку, сказал, что меня зовут Сергей, и пригласил пройти со мной. Мы спустились в подвал и под моим руководством около часа перетаскивали с угла в угол спальники, раскладушки, палатки, по ходу проверяя их целостность и пригодность для нынешнего полевого сезона.
Помню, что поработали мы не долго, потому что наступило время обеда. У нас в Горном, да и вообще в геологии, говорят: "Война войной, а обед по распорядку!" И я, конечно, позвал Володю перекусить в нашу институтскую столовку. Кормили в то время там комплексными обедами. За полтинник можно было очень даже неплохо поесть.
Я специально так подробно описываю наше первое знакомство, потому что к тому моменту, когда мы, взяв подносы с комплексными обедами, сели за стол и начали есть, знал я его не более двух часов и никогда ранее не слышал и не видел Володю.
И вот мы едим, не помню, то ли борщ, то ли рассольник. Есть я привык быстро ещё в армии, да и палатки с раскладушками нас ждут. Я не заметил, как взгляд Володи затуманился, ложка у него застыла в руках, и он вдруг задал мне вопрос, от которого я чуть было не поперхнулся: "Сергей, а ты боишься смерти?"
Когда я понял, что не поперхнулся, то набрал в рот воздуха побольше и приготовил целую кучу ответов - один "круче" другого, желая поприкалываться по полной программе. Но, взглянув в Володины глаза, я понял, что парень-то не шутит, а спрашивает вполне серьёзно и, видимо, в этот момент времени нет важнее для него вопроса, чем именно этот и очень ему хочется услышать откровенный ответ от меня. Тогда я искренне ответил, что, наверное, любой человек боится и глупо не боятся смерти, потому что жизнь так прекрасна, но так как мы ещё молоды, наверное, можно об этом пока не беспокоиться и лучше гнать подальше от себя такие мысли.
Мы продолжили обед.
Я ел уже поосторожней, всё время косясь на Володю, и когда в очередной раз увидел, что ложка Володи на половине пути ко рту застыла, взгляд затуманился, я положил ложку, повернулся к нему и стал ждать следующего вопроса. И Володя не заставил себя долго ждать, повернулся ко мне и спросил: "Сергей, а у тебя есть светлый образ?" Как вы уже поняли, поперхнуться я не мог, потому что благоразумно заранее перестал есть, но на секунду я задумался: что же Володя имеет в виду? Я осторожно спросил: "Володя, а "светлый образ" - это что?" Оказалось, что "светлый образ" - это девушка, а в понимании Володя даже не просто девушка, а именно невеста.
Тут я тоже искренне ответил, откровенно говоря, не помню, что, но то, что ответ был искренним - это точно.
Были ещё вопросы, уже не помню какие, но я уже не удивлялся и поэтому они не запомнились.
Потом мы с Володей за два дня собрали всё имущество, даже погрузили в автобус "КАвЗ", который я должен был перегнать в Беломорский район, но уехал я один, потому что Володя ещё проходил учебную практику в Калголово.
И вот мы развесёлой нашей компанией работаем в Карелии, отбираем геохимические пробы пробоотборником, таскаем тяжеленную кувалду, по вечерам сидим у костра. Местечко лагеря, в который спустя неделю-две после начала полевого сезона приехал Володя, было уникальным. Лагерь мы разбили на своеобразной косе, я бы даже сказал - перешейке между двух озёр.
Перешеек из себя представлял огромную песчаную насыпь метров 40 шириной и метров 10 высотой, наверху поросшую отборными корабельными соснами, а слева и справа насыпи - песчаные, довольно пологие склоны, которые спускались в два красивейших озера с очень чистой и тёплой (для купания) водой.
В один прекрасный день, вернувшись из маршрута, мы увидели, кроме дежурного по лагерю, круглое сияющее лицо Володи, который, как я уже сказал, заочно получил от нас кличку "Киса". Мы жутко обрадовались новому человеку, а после той истории в столовке и после двух дней работы с Володей в подвале Горного института, я пришёл к одному удивительному для меня выводу, что Володя был в то время уникальным человеком - у него абсолютно отсутствовало чувство юмора.
Он совершенно не понимал ни шуток, ни анекдотов, и самое весёлое и интересное - он не понимал, когда над ним подшучивают. Володя воспринимал всё абсолютно серьёзно.
Естественно, все мои приятели по нашему небольшому отряду уже знали историю про обед и вообще про уникального человека Володю. И тут свершилось! Наконец-то наша вечерняя жизнь у костра наполнится новым смыслом, потому что у нас есть человек, который не понимает шуток!
И вот в первый же вечер я начал его разыгрывать. Когда мы сели у костерка после ужина, кто курил - закурил, начались всякие разговоры, и тут я так, между прочим, спрашиваю: "Володя, а ты в журнале по технике безопасности расписался?" Володя только что кому-то что-то расказывающий, насторожился:
- Какой журнал?
- Как, в Лехте к тебе должны были приехать из Карельской экспедиции и провести инструктаж по условиям работы в поле, а именно в карельской тайге. Что, не давали тебе инструктаж? - Вроде как удивился я.
- Нет. - Тревожно ответил Володя.
- Здрасьте, приехали! Хорошо, инструктаж ладно уж, а гульфик-то тебе дали?
Тут я должен сказать, что слово это "гульфик" пришло мне на ум непонятно откуда. Что это такое - я сам до сих пор не очень понимаю, но для того, для чего мне было нужно, это название очень даже подходило. Самое интересное, меня несло, а все остальные абсолютно не понимали, к чему я клоню и какой такой гульфик, но, тем не менее, всячески изображали очень большое неудовольствие и даже тревогу, что Володя не был проинструктирован и, услышав, довольно весёлое слово "гульфик", сурово сдвинули брови, уставившись на Володю, ожидая от него ответа: выдали ли ему гульфик?
Володя совсем растерялся и ответил: "Нет! А что это такое?"
И тут я Володе рассказал о страшных кровопийцах - карельской мошке, очень мелкой, которую практически не видно, её иногда называют гнусом, но это ещё хуже, это самая гнусная гнусь, жалящая человека во все места, но самое ужасное, что эта гнусь любит проникать в самые потаённые места человека, а именно в область паха. Для того чтобы не случилось совсем страшное, а этот гнус за день может так искусать, что потом придётся делать хирургические операции, каждому полевику выдают гульфик, в который он должен спрятать самое дорогое для мужчины и хорошо завязывать этот гульфик, чтобы туда не залез гнус.
Всё это было описано в красках. Народ подхватил, стал рассказывать жуткие истории о том, что случается, когда гульфик сползает или когда гульфик не подогнан. Упражнялись, как могли. Другой бы давно понял, что это прикол, но не Володя.
Когда страшные истории достигли апогея, Володя в отчаянии сказал: "Так что же делать?" Конечно же, я знал, что делать: "Володя, послезавтра должна приехать машина с продуктами, мы им закажем гульфик, чтобы они привезли его в следующий раз, ну а пока, нет же безвыходных ситуаций, мы же в мешочки пробы отбираем. (А мешочки действительно были - сатиновые, весёленькие, с завязочками, в которые выталкивали пробу из пробоотборника) Ты, пока не привезут гульфик, возьми этот мешочек, всё будет какое-то спасение". Ещё немного пошутили и разошлись спать.
Утром после завтрака, кто-то пошёл вынимать кувалду из озера, где она лежала для того, чтобы рукоятка размокла и кувалда не соскакивала, кто-то пошёл за пробоотборником, кто-то наталкивал мешочки в рюкзак, которые лежали под навесом палатки, и вдруг я увидел, как Володя взял из пакета один мешочек и зашёл в хозяйственную палатку. Я сделал страшные глаза всем и буквально через минуту как бы по делу тоже заглянул в хозяйственную палатку. Володя мужественно и усердно пытался завязать мешочек там, где надо. Зажимая рот, еле сдерживая смех, я выкатился из палатки и по моим беззвучным сотрясаниям народ понял, что Володя "клюнул".
Самое интересное, он так целый день и проходил, только вечером мы не выдержали и рассказали ему, что, конечно же, это прикол. Володя, кстати, не обиделся и только сказал: "А ну вас, пойду рыбку ловить". Он, кстати, был заядлым рыбаком, что очень подходило к его новой кличке "Киса".
В тот год весь полевой сезон "бедному" Володе доставалось ой-ёй-ёй как. Чего мы только не придумывали! В Карелии, оказывается, водились особые карельские медведи, которые как рыси прыгают на шею, поэтому рюкзак всегда нужно носить чуть ли не на голове.
А после того, как Володя спросил, для чего мы кувалду кладём в озеро, ему объяснили (дословно, фантазировали на ходу, благо геофизику начинают преподавать только со второго курса) - чтобы измерить, сколько катионов железа из этой кувалды просочилось через наш перешеек из одного озера в другое, для этого нужно каждый день отбирать пробу воды. Пока мы неделю стояли на этом озере, Володя добросовестно каждое утро набирал в бутылку воду, закупоривал, подписывал этикетку и складывал около палатки. Правда, когда уже уезжали, мы опять же признались, что его разыграли, и пришлось эти бутылки оставить на месте.
Не буду перечислять всех хохм и всех приколов, как я уже сказал, Володя действительно был очень добродушным молодым человеком. Может он в глубине души обижался, но, по крайней мере, не показывал вида, только когда понимал, что над ним шутят, всегда говорил: "Да ну вас, пойду рыбку ловить".
Вообще Володя был большим спецом именно по ловле рыбки и неоднократно кормил нас ухой, а иногда даже налавливал на жарилку. Когда он видел рыбу, плещуюся в реке или в озере, забывал обо всём на свете.
Однажды в тот полевой сезон с ним приключилась такая история. Мы разбили лагерь, как сейчас помню, среди молоденьких сосёнок, а метрах в ста был ручей. Ручей - максимум метр шириной, но довольно глубокий, с очень чистой водой. Мы из этого ручья брали воды. В один из дней Володя остался дежурить в лагере. Утром от встал раньше всех, приготовил завтрак, накормил нас, и мы на весь день ушли. Обычно возвращались часов в 5-6 вечера, в это время ещё светло.
И вот мы подходим к лагерю и уже издалека понимаем, что не пахнет ни дымком, ни чем-то вкусным. А уже войдя в лагерь видим такую картину. Валяется грязная, немытая ещё с завтрака посуда, костровище погасло, естественно, никакого обеда-ужина и в помине нет, но самое главное - нет и Володи. Честно говоря, мы ужасно перепугались и бросились искать.
Перво-наперво, пошли к ручью на поиски. И только где-то в полукилометре вниз по течению ручья встречаем убитого горем Володю с пустым ведром в руках. Мы кинулись к нему: "Что случилось?" Володя, увидев нас, ужасно перепугался (это отразилось на его лице) и сначала не мог говорить, но потихонечку мы вытянули из него историю, которая с ним произошла.
Отправив нас на маршрут, Володя взял ведро, чтобы набрать воды для мытья посуды, но, когда он подошёл к ручью и только хотел зачерпнуть ведром воду, то увидел, как из ручья прямо на него смотрит огромная, килограмма на три, щука, медленно пошевеливая плавниками. Володя тут же сообразил, что если он аккуратненько заведёт ведро, то сможет повторить подвиг Емели, а именно вытащить щуку, если не из проруби, то, по крайней мере, из ручья.
Володя действительно, медленно-медленно завёл ниже по течению ведро и начал подводить к щуке. Щука была не дура, в последний момент она увильнула, но далеко не уплыла, спустилась вниз по ручью метра на два и остановилась. Володя снова стал заводить ведро. Щуке, похоже, было очень скучно, ей очень захотелось поиграть с таким замечательным молодым человеком, как Володя. Одним словом, щука увела его вниз по ручью километров за пять, причём, через каждые пять метров Володя пытался ведром эту щуку поймать. Он забыл про всё на свете. Забыл, что бросил лагерь, забыл, что нас нужно кормить, потому что он охотился за этой щукой.
Кончилось тем, что щука довела его до места, где ручей впадал в значительно большую речку. Как говорит Володя, она с сожалением, что игра закончилась, посмотрела на Володю, махнула на прощание хвостом и была такова. А грустный Володя с пустым ведром направился в лагерь, где и был встречен голодными, но, забегая вперёд, простившими его за отсутствие ужина товарищами из-за его рыбацкой страсти.
А теперь я переношусь в своих воспоминаниях аж на десять лет вперёд.
Монголия, где-то конец 80-х. Я тогда работал при Зеленогорской экспедиции из Свердловска, с нами работала геологическая партия из Иркутска "Сосновгеология". Однажды в Улан-Баторе, приехав с очередной выброски, я встретил Володю Воробьёва. Мы обнялись, разговорились. Я сразу почувствовал в нём какую-то очень большую перемену. Дело в том, что он, не переставая, сыпал шутками, прибаутками, причём они абсолютно не повторялись, были очень смешными. У Володи всё это получалось совершенно естественно и я понял, что он делал это не для того, чтобы произвести на меня впечатление, а просто стал таким. Оказывается, та наша "наука" в первом его поле, видимо, здорово пошла ему впрок, потому что когда я познакомился с его товарищами по "Сосновгеологии", они в один голос говорили, что Володя - душа компании, самый остроумный человек в экспедиции, с которым всегда весело, здорово, ни один КВН без него не обходится.
Я был горд и счастлив за Володю, который, получив от нашей весёлой компании такой урок, действительно, выучил его на всю жизнь и, вероятно, за все последующие студенческие годы, в том числе, поля, поднабрался, а когда приехал по распределению в Сосну, Володя был уже весёлым, остроумным и очень находчивым геофизиком.
Вот такая история про моего товарища Володю Воробьёва.
* * *
Сейчас, когда в Иркутске проводится Байкальский экономический форум, мы встречаемся. У него замечательная семья - красавица жена, дети, он счастлив. Кстати, работает до сих пор в геофизике.
Володя, желаю тебе дальнейшей удачи и с прошедшим Днём геолога тебя и всех-всех наших геофизиков - выпускников Горного, и всех из Зеленогорки, и всех из Сосны, и всех из Берёзы (это геологическая экспедиция Средмаша из Новосибирской области)!
И ещё раз с Днём геолога, дорогие коллеги!
Всего доброго.
Ваш Сергей Миронов