Забыть ли мне?
Забыть ли мне величие России,
Её священный дедовский уклад,
Её могущество, подобное стихии,
Её святынь торжественный обряд?
Забыть ли мне полей её безбрежность,
Её весну, прекрасную, как сон,
Её зимы седую белоснежность,
Её то грустный, то весёлый звон?
Забыть ли мне народ её смиренный,
Украшенный величием души,
Огонь молитв и подвиг дерзновенный,
Покой и труд в мечтательной глуши?
Забыть ли мне мой дом и сад тенистый,
Аллеи лип с таинственной их мглой,
Речную гладь с волною серебристой,
Родимый кров и мир его былой?
Нет! Никогда в скитаньях на чужбине
Вас, тени прошлого, не в силах я забыть,
Как образок врученной мне святыни,
Вас на душе я буду век хранить.
И только смерть, жестокая, немая,
Дыханьем леденя хладеющую кровь,
Угасит навсегда, глаза мои смыкая,
Мою горячую сыновнюю любовь.
(1944 год, г. Ницца.)
Её священный дедовский уклад,
Её могущество, подобное стихии,
Её святынь торжественный обряд?
Забыть ли мне полей её безбрежность,
Её весну, прекрасную, как сон,
Её зимы седую белоснежность,
Её то грустный, то весёлый звон?
Забыть ли мне народ её смиренный,
Украшенный величием души,
Огонь молитв и подвиг дерзновенный,
Покой и труд в мечтательной глуши?
Забыть ли мне мой дом и сад тенистый,
Аллеи лип с таинственной их мглой,
Речную гладь с волною серебристой,
Родимый кров и мир его былой?
Нет! Никогда в скитаньях на чужбине
Вас, тени прошлого, не в силах я забыть,
Как образок врученной мне святыни,
Вас на душе я буду век хранить.
И только смерть, жестокая, немая,
Дыханьем леденя хладеющую кровь,
Угасит навсегда, глаза мои смыкая,
Мою горячую сыновнюю любовь.
(1944 год, г. Ницца.)