Чем Гайдар отличается от Бальцеровича, Клауса, Лаара, etc.?
Оригинал взят у aillarionov в Чем Гайдар отличается от Бальцеровича, Клауса, Лаара, etc.?
Некоторое время тому назад у меня состоялся разговор с Ярославом Романчуком относительно оценки роли Е.Т.Гайдара. Ярослав назвал его «одним из лидеров планетного движения свободы. Как Лешек Бальцерович, Вацлав Клаус или Маарт Лаар... Егор Гайдар стоит в одном ряду с чемпионами свободы. Милтон Фридман, Хосе Пиньера, Лешек Бальцерович, Маарт Лаар, Вацлав Клаус - почетная компания. Реформаторы совка брали идеи классиков либерализма и пытались применить их к экономической политике своих стран»:
http://romanchuk-jaroslav.blog.tut.by/2009/12/22/gajdar-dlya-belarusi/.
Считаю, что такая оценка не соответствует действительности.
В ходе последующего обмена мнениями Ярослав выразил надежду, что различия в оценках, возможно, вызваны разницей в восприятии реформаторов в своих странах и за рубежом. Я обещал вернуться к этой теме и показать, в чем практическая деятельность Е.Гайдара отличалась от действий Л.Бальцеровича, В.Клауса, М.Лаара, других либеральных реформаторов.
Выполняю свое обещание.
Приведенные ниже данные, позаимствованные из статистической базы МВФ, позволяют сравнить результаты экономической политики в некоторых постсоциалистических странах, в руководстве которых в начале - первой половине 1990-х годов оказались люди, приступившие к крупномасштабным экономическим реформам. В двух из этих стран - Польше и Чехословакии (Чехии) - реформы стартовали до начала реформ в России, в трех - Эстонии, Латвии, Литве - одновременно с российскими, в Казахстане - на три года позже российских.
Экономическое реформирование централизованно планируемых экономик включает в себя действия по многим направлениям. Одно из наиболее важных из них, особенно в самом начале реформ, состоит в проведении финансовой стабилизации. Финансовая стабилизация нацелена на радикальное снижение темпов инфляции, условием которого является балансирование государственного бюджета или переход к неинфляционному финансированию его дефицита. Финансовая стабилизация выступает важнейшим фактором оздоровления социально-политической ситуации в стране, катализатором инвестиционной активности, одним из предварительных условий возобновления устойчивого экономического роста.
Наиболее очевидный индикатор успешности (неудачи, провала) финансовой стабилизации - снижение (сохранение, повышение) темпов инфляции. В случае проведения разовой ценовой либерализации инфляционная вспышка является неизбежной, причем ее масштабы зависят от величины накопленного ранее т.н. «денежного навеса». Размеры первоначального инфляционного взрыва практически полностью предопределены дисбалансами, унаследованными от предыдущего экономического режима. Однако через несколько месяцев после «вскрытия» этого инфляционного нарыва его источник иссякает, и темпы инфляции быстро снижаются, опускаясь до уровня 2-3 % в месяц и ниже. При отсутствии новой эмиссионной подпитки финансовая стабилизация может быть достигнута в течение 4-6 месяцев, максимум в течение года. Однако если денежная эмиссия продолжается, то сохраняется и инфляция - так долго, как долго осуществляется эмиссионное кредитование государственного бюджета, иных квазигосударственных расходов, банковской сферы.
Таблица 1. Темпы инфляции в %
Страна
Год начала реформ
В год начала реформ
Накопленным итогом в год начала реформ и в последующий год
Накопленным итогом за три года, следующих за годом начала реформ
Польша
1990
585,8
1067,9
229,5
Чехословакия (Чехия)
1991
56,6
74,1
47,7
Эстония
1992
1075,9
2132,0
261,6
Латвия
1992
951,2
2099,1
255,4
Литва
1992
1020,5
5619,5
1124,9
Казахстан
1995
176,3
284,4
75,3
В среднем по 6 странам
644,4
1879,5
332,4
Россия
1992
1561,0
16088,8
11718,2
Разница между Россией и средней по 6 странам, раз
2,4
8,6
35,3
О масштабах «денежного навеса», унаследованного от социалистического прошлого, можно судить по масштабам роста цен в год их либерализации. Наиболее скромным он оказался в 1991 г. в Чехословакии (в которой и в условиях плановой экономики поддерживался высокий уровень макроэкономической сбалансированнности), существенно больше - в 1990 г. в Польше. Размеры инфляционного взрыва в год либерализации цен в республиках Балтии, бывших до этого частью общей денежной системы СССР, показывают максимально возможные темпы инфляции в России в том случае, если в нашей стране в 1992 г. проводилась бы настоящая стабилизационная политика. Конечно, тогда цены возросли бы не в 3 раза, как об этом было публично обещано, и даже не в 5-6 раз, как можно было бы надеяться судя по польскому опыту.
Увеличение цен в более развитых балтийских странах в результате более масштабной, чем в России, ценовой либерализации в 10-11 раз за год выглядит максимально возможным потолком для нашей страны - при условии осуществления эффективного контроля за денежной эмиссией. Именно в такое количество раз российские цены фактически и поднялись за первые шесть-семь месяцев 1992 г. Именно 10-11-кратный рост цен можно назвать инфляционным наследством, полученным российским правительством от своих предшественников на рубеже 1991-92 гг. Вся остальная российская инфляция стала результатом нового эмиссионного финансирования со стороны новых российских правительств, начиная с правительства Е.Гайдара. К середине 1993 г. (когда, очевидно, завершился непосредственный эффект от эмиссионной политики этого правительства) цены в России по отношению к декабрю 1991 г. возросли в 83 раза. Иными словами, за свою чуть более чем 13-месячную деятельность гайдаровское правительство создало новый «денежный навес», по своим размерам сопоставимый с аналогом, созданным его предшественниками - советскими властями с 1961 г. и новыми российскими властями с 1990 г.
Однако первое де-факто российское правительство не только оставило свой непосредственный инфляционный отпечаток, но и заложило своего рода институциональную память почти неограниченного эмиссионного финансирования и, следовательно, высоких темпов инфляции, преодолением (сохранением, развитием) которых были заняты последующие российские правительства на протяжении всех 1990-х годов. К началу 1999 г., когда устойчивая финансовая стабилизация в России все же была наконец достигнута, цены в стране выросли более чем в 5 тысяч раз, а к началу 2010 г. - приблизительно в 21 тысячу раз. Повторюсь, из этого итогового результата лишь первоначальный 10-11 кратный рост цен может быть отнесен на счет советских предшественников. Все остальное - результат собственных усилий.
Многократное превышение в первые годы российскими показателями инфляции показателей других стран, в которых проводились стабилизационные реформы, иллюстрирует принципиальные отличия в характере политики, проводившейся в России и в других странах. В основе этих различий лежит колоссальная разница в размерах бюджетного дефицита в год начала реформ между Россией и другими странами (23,6 процентного пункта ВВП), с большим трудом сокращавшаяся в последующие годы, прежде всего благодаря усилиям Б.Федорова в 1993 г.
Таблица 2. Дефицит бюджета расширенного правительства в % к ВВП
Страна
Год начала реформ
В год начала реформ
В среднем за два последующих года
Польша
1990
0,0
-6,6
Чехословакия (Чехия)
1991
4,5
0,3
Эстония
1992
-0,3
0,3
Латвия
1992
-0,7
-1,6
Литва
1992
0,5
-4,9
Казахстан
1995
-2,8
-6,2
В среднем по 6 странам
0,2
-3,1
Россия
1992
-23,4
-10,5
Разница между Россией и средней по 6 странам, п.п. ВВП
-23,6
-7,4
Огромные размеры бюджетного дефицита в 1992 г. правительством Е.Гайдара не были полностью унаследованы от своих советских (и/или российских) предшественников. Во многом они были созданы в том же 1992 г., когда был осуществлен переход от дефицита союзного бюджета примерно в 15% ВВП в 1991 г. к дефициту российского бюджета в 1992 г. в 23,4% ВВП (с его увеличением на 8,4 п.п. ВВП). Такой рост бюджетного дефицита был обусловлен прежде всего увеличением расходов расширенного правительства почти на 14 п.п. ВВП за один год - абсолютный рекорд в истории нашей страны по крайней мере со времени второй мировой войны. К этому следует добавить, что увеличение бремени государства на экономику происходило не только по линии государственных расходов, но и по линии государственных доходов, которые были увеличены на 5,5 п.п. ВВП - прежде всего за счет повышения налогового бремени (в т.ч. введения НДС со ставкой 28%).
(См. продолжение в комментах).
Некоторое время тому назад у меня состоялся разговор с Ярославом Романчуком относительно оценки роли Е.Т.Гайдара. Ярослав назвал его «одним из лидеров планетного движения свободы. Как Лешек Бальцерович, Вацлав Клаус или Маарт Лаар... Егор Гайдар стоит в одном ряду с чемпионами свободы. Милтон Фридман, Хосе Пиньера, Лешек Бальцерович, Маарт Лаар, Вацлав Клаус - почетная компания. Реформаторы совка брали идеи классиков либерализма и пытались применить их к экономической политике своих стран»:
http://romanchuk-jaroslav.blog.tut.by/2009/12/22/gajdar-dlya-belarusi/.
Считаю, что такая оценка не соответствует действительности.
В ходе последующего обмена мнениями Ярослав выразил надежду, что различия в оценках, возможно, вызваны разницей в восприятии реформаторов в своих странах и за рубежом. Я обещал вернуться к этой теме и показать, в чем практическая деятельность Е.Гайдара отличалась от действий Л.Бальцеровича, В.Клауса, М.Лаара, других либеральных реформаторов.
Выполняю свое обещание.
Приведенные ниже данные, позаимствованные из статистической базы МВФ, позволяют сравнить результаты экономической политики в некоторых постсоциалистических странах, в руководстве которых в начале - первой половине 1990-х годов оказались люди, приступившие к крупномасштабным экономическим реформам. В двух из этих стран - Польше и Чехословакии (Чехии) - реформы стартовали до начала реформ в России, в трех - Эстонии, Латвии, Литве - одновременно с российскими, в Казахстане - на три года позже российских.
Экономическое реформирование централизованно планируемых экономик включает в себя действия по многим направлениям. Одно из наиболее важных из них, особенно в самом начале реформ, состоит в проведении финансовой стабилизации. Финансовая стабилизация нацелена на радикальное снижение темпов инфляции, условием которого является балансирование государственного бюджета или переход к неинфляционному финансированию его дефицита. Финансовая стабилизация выступает важнейшим фактором оздоровления социально-политической ситуации в стране, катализатором инвестиционной активности, одним из предварительных условий возобновления устойчивого экономического роста.
Наиболее очевидный индикатор успешности (неудачи, провала) финансовой стабилизации - снижение (сохранение, повышение) темпов инфляции. В случае проведения разовой ценовой либерализации инфляционная вспышка является неизбежной, причем ее масштабы зависят от величины накопленного ранее т.н. «денежного навеса». Размеры первоначального инфляционного взрыва практически полностью предопределены дисбалансами, унаследованными от предыдущего экономического режима. Однако через несколько месяцев после «вскрытия» этого инфляционного нарыва его источник иссякает, и темпы инфляции быстро снижаются, опускаясь до уровня 2-3 % в месяц и ниже. При отсутствии новой эмиссионной подпитки финансовая стабилизация может быть достигнута в течение 4-6 месяцев, максимум в течение года. Однако если денежная эмиссия продолжается, то сохраняется и инфляция - так долго, как долго осуществляется эмиссионное кредитование государственного бюджета, иных квазигосударственных расходов, банковской сферы.
Таблица 1. Темпы инфляции в %
Страна
Год начала реформ
В год начала реформ
Накопленным итогом в год начала реформ и в последующий год
Накопленным итогом за три года, следующих за годом начала реформ
Польша
1990
585,8
1067,9
229,5
Чехословакия (Чехия)
1991
56,6
74,1
47,7
Эстония
1992
1075,9
2132,0
261,6
Латвия
1992
951,2
2099,1
255,4
Литва
1992
1020,5
5619,5
1124,9
Казахстан
1995
176,3
284,4
75,3
В среднем по 6 странам
644,4
1879,5
332,4
Россия
1992
1561,0
16088,8
11718,2
Разница между Россией и средней по 6 странам, раз
2,4
8,6
35,3
О масштабах «денежного навеса», унаследованного от социалистического прошлого, можно судить по масштабам роста цен в год их либерализации. Наиболее скромным он оказался в 1991 г. в Чехословакии (в которой и в условиях плановой экономики поддерживался высокий уровень макроэкономической сбалансированнности), существенно больше - в 1990 г. в Польше. Размеры инфляционного взрыва в год либерализации цен в республиках Балтии, бывших до этого частью общей денежной системы СССР, показывают максимально возможные темпы инфляции в России в том случае, если в нашей стране в 1992 г. проводилась бы настоящая стабилизационная политика. Конечно, тогда цены возросли бы не в 3 раза, как об этом было публично обещано, и даже не в 5-6 раз, как можно было бы надеяться судя по польскому опыту.
Увеличение цен в более развитых балтийских странах в результате более масштабной, чем в России, ценовой либерализации в 10-11 раз за год выглядит максимально возможным потолком для нашей страны - при условии осуществления эффективного контроля за денежной эмиссией. Именно в такое количество раз российские цены фактически и поднялись за первые шесть-семь месяцев 1992 г. Именно 10-11-кратный рост цен можно назвать инфляционным наследством, полученным российским правительством от своих предшественников на рубеже 1991-92 гг. Вся остальная российская инфляция стала результатом нового эмиссионного финансирования со стороны новых российских правительств, начиная с правительства Е.Гайдара. К середине 1993 г. (когда, очевидно, завершился непосредственный эффект от эмиссионной политики этого правительства) цены в России по отношению к декабрю 1991 г. возросли в 83 раза. Иными словами, за свою чуть более чем 13-месячную деятельность гайдаровское правительство создало новый «денежный навес», по своим размерам сопоставимый с аналогом, созданным его предшественниками - советскими властями с 1961 г. и новыми российскими властями с 1990 г.
Однако первое де-факто российское правительство не только оставило свой непосредственный инфляционный отпечаток, но и заложило своего рода институциональную память почти неограниченного эмиссионного финансирования и, следовательно, высоких темпов инфляции, преодолением (сохранением, развитием) которых были заняты последующие российские правительства на протяжении всех 1990-х годов. К началу 1999 г., когда устойчивая финансовая стабилизация в России все же была наконец достигнута, цены в стране выросли более чем в 5 тысяч раз, а к началу 2010 г. - приблизительно в 21 тысячу раз. Повторюсь, из этого итогового результата лишь первоначальный 10-11 кратный рост цен может быть отнесен на счет советских предшественников. Все остальное - результат собственных усилий.
Многократное превышение в первые годы российскими показателями инфляции показателей других стран, в которых проводились стабилизационные реформы, иллюстрирует принципиальные отличия в характере политики, проводившейся в России и в других странах. В основе этих различий лежит колоссальная разница в размерах бюджетного дефицита в год начала реформ между Россией и другими странами (23,6 процентного пункта ВВП), с большим трудом сокращавшаяся в последующие годы, прежде всего благодаря усилиям Б.Федорова в 1993 г.
Таблица 2. Дефицит бюджета расширенного правительства в % к ВВП
Страна
Год начала реформ
В год начала реформ
В среднем за два последующих года
Польша
1990
0,0
-6,6
Чехословакия (Чехия)
1991
4,5
0,3
Эстония
1992
-0,3
0,3
Латвия
1992
-0,7
-1,6
Литва
1992
0,5
-4,9
Казахстан
1995
-2,8
-6,2
В среднем по 6 странам
0,2
-3,1
Россия
1992
-23,4
-10,5
Разница между Россией и средней по 6 странам, п.п. ВВП
-23,6
-7,4
Огромные размеры бюджетного дефицита в 1992 г. правительством Е.Гайдара не были полностью унаследованы от своих советских (и/или российских) предшественников. Во многом они были созданы в том же 1992 г., когда был осуществлен переход от дефицита союзного бюджета примерно в 15% ВВП в 1991 г. к дефициту российского бюджета в 1992 г. в 23,4% ВВП (с его увеличением на 8,4 п.п. ВВП). Такой рост бюджетного дефицита был обусловлен прежде всего увеличением расходов расширенного правительства почти на 14 п.п. ВВП за один год - абсолютный рекорд в истории нашей страны по крайней мере со времени второй мировой войны. К этому следует добавить, что увеличение бремени государства на экономику происходило не только по линии государственных расходов, но и по линии государственных доходов, которые были увеличены на 5,5 п.п. ВВП - прежде всего за счет повышения налогового бремени (в т.ч. введения НДС со ставкой 28%).
(См. продолжение в комментах).