Про художника Эндрю Уайета, студентов и собачий нос
Несколько раз в комментариях были вопросы, касающиеся отношения
к творчеству Эндрю Уайета и, в основном, касались его техники.
Последний из вопросов был самым общим:
> А как Вы относитесь к Эндрю Уайету?
Ответил в комментарии коротко - Хорошо отношусь. Даже очень хорошо.
Здесь, тоже не вдаваясь в ньансы моего восприятия его творчества, скажу так:
в свое время видел его работы на выставке "Три поколения семьи Уайетов",
впечатление было сильным. Не то, чтобы оно было ошеломляющим, нет.
Не все выставленные работы вызвали одинаковый интерес, но я побывал на выставке не раз,
благо был студентом и мог это сделать без труда, стоило лишь спуститься с третьего этажа,
вновь подняться в музей и показать студенческий билет.
Понравившиеся работы смотрел так подробно, как только мог, лишь бы не вызывать гнева служительниц музея.
Но вот со временем впечатление не притупилось, наоборот, в чем-то даже стало сильнее.
Помню если не кажую, то по крайней мере, бОльшую часть выставленных тогда работ.
Кроме тематики работ, колорита и размеров, меня удивило отношение к использованию черного,
как цвета и белизны бумаги, которую (белизну), если необходимо, автор получал,
попросту срезая-соскабливая краску до чистой белой бумаги.
И основным было ощущение, трудно передаваемое в словах, но которое я попробую
определить так: ощущение большой мощности. Примерно в таком смысле, как когда говорят о двигателе.
Яснее сказать вряд ли смогу.
А вот забавную историю про то, как я на выставку пошел, расскажу.
Выставка "Три поколения искусства Уайетов" была в музее АХ СССР, в Ленинграде, году, если не ошибаюсь 86-м а может 87-м.
Выставка проходила в музее, но во всем институте из-за нее было серьезное (по тем временам) усиление мер безопасности:
сигнализация, милиция, собаки, полное выключение электричества на ночь, опечатывание мастерских.
Нельзя было так легко, как раньше остаться в институте позже положенного времени и, упаси боже остаться на ночь.
Все студенты, даже самые организованные, время от времени впадают в этакую нерадивость,
я и сам был такой (правда точно тоже я вижу и у своих студентов). В общем выставка доставляла неудобства.
Мы, конечно, обходили запреты, потому что выставка - не выставка, а семестровый обход впереди, время не ждет.
Многие из однокурсников на выставке побывали, а у меня все с этим не складывалось.
Но, как-то, рисуя уж не вспомню что, и сидя ближе к вечеру в вестибюле музея, задумался
(бывает, что перестаешь реагировать на проходяших рядом людей), а потом вдруг понял,
что слышу на уровне моего уха знакомый и ритмично повторяющийся звук,
который ну уж никак не ожидал услышать здесь у запертых уже дверей музейного конференц-зала.
Скосив глаза глянул за плечо и точно: в ухо мне дышала собака.
Черный собачий нос и розовый язык, привольно свисающий между клыков овчарки.
Обернулся тихонько, посмотрел в собачьи глаза - овчарка смотрела дружелюбно и показалось мне в ее взгляде
даже нотка сожаления, мол ну вот, так уж получилось, сижу тут.
За собакой на стуле неподвижно сидел, прикрыв глаза и положив на колени автомат милиционер очень крупного телосложения.
Дремал он или нет я так и не понял, но оценил его деликатность - он пришел и сел тихонько, не потревожив рисующего студента.
Только скучающий пес, когда поводок ослаб, выдал их присутствие своим любопытным носом.
Я порисовал еще минут десять, перемигнулся глазами с собакой и тоже тихо ушел, стараясь не шуметь.
Было ли это поводом, но порисовав рядом с афишей выставки в молчаливой компании милиционера и его собаки,
через день другой я нашел время и на выставку сходил, а затем еще не раз, за что им спасибо.
к творчеству Эндрю Уайета и, в основном, касались его техники.
Последний из вопросов был самым общим:
> А как Вы относитесь к Эндрю Уайету?
Ответил в комментарии коротко - Хорошо отношусь. Даже очень хорошо.
Здесь, тоже не вдаваясь в ньансы моего восприятия его творчества, скажу так:
в свое время видел его работы на выставке "Три поколения семьи Уайетов",
впечатление было сильным. Не то, чтобы оно было ошеломляющим, нет.
Не все выставленные работы вызвали одинаковый интерес, но я побывал на выставке не раз,
благо был студентом и мог это сделать без труда, стоило лишь спуститься с третьего этажа,
вновь подняться в музей и показать студенческий билет.
Понравившиеся работы смотрел так подробно, как только мог, лишь бы не вызывать гнева служительниц музея.
Но вот со временем впечатление не притупилось, наоборот, в чем-то даже стало сильнее.
Помню если не кажую, то по крайней мере, бОльшую часть выставленных тогда работ.
Кроме тематики работ, колорита и размеров, меня удивило отношение к использованию черного,
как цвета и белизны бумаги, которую (белизну), если необходимо, автор получал,
попросту срезая-соскабливая краску до чистой белой бумаги.
И основным было ощущение, трудно передаваемое в словах, но которое я попробую
определить так: ощущение большой мощности. Примерно в таком смысле, как когда говорят о двигателе.
Яснее сказать вряд ли смогу.
А вот забавную историю про то, как я на выставку пошел, расскажу.
Выставка "Три поколения искусства Уайетов" была в музее АХ СССР, в Ленинграде, году, если не ошибаюсь 86-м а может 87-м.
Выставка проходила в музее, но во всем институте из-за нее было серьезное (по тем временам) усиление мер безопасности:
сигнализация, милиция, собаки, полное выключение электричества на ночь, опечатывание мастерских.
Нельзя было так легко, как раньше остаться в институте позже положенного времени и, упаси боже остаться на ночь.
Все студенты, даже самые организованные, время от времени впадают в этакую нерадивость,
я и сам был такой (правда точно тоже я вижу и у своих студентов). В общем выставка доставляла неудобства.
Мы, конечно, обходили запреты, потому что выставка - не выставка, а семестровый обход впереди, время не ждет.
Многие из однокурсников на выставке побывали, а у меня все с этим не складывалось.
Но, как-то, рисуя уж не вспомню что, и сидя ближе к вечеру в вестибюле музея, задумался
(бывает, что перестаешь реагировать на проходяших рядом людей), а потом вдруг понял,
что слышу на уровне моего уха знакомый и ритмично повторяющийся звук,
который ну уж никак не ожидал услышать здесь у запертых уже дверей музейного конференц-зала.
Скосив глаза глянул за плечо и точно: в ухо мне дышала собака.
Черный собачий нос и розовый язык, привольно свисающий между клыков овчарки.
Обернулся тихонько, посмотрел в собачьи глаза - овчарка смотрела дружелюбно и показалось мне в ее взгляде
даже нотка сожаления, мол ну вот, так уж получилось, сижу тут.
За собакой на стуле неподвижно сидел, прикрыв глаза и положив на колени автомат милиционер очень крупного телосложения.
Дремал он или нет я так и не понял, но оценил его деликатность - он пришел и сел тихонько, не потревожив рисующего студента.
Только скучающий пес, когда поводок ослаб, выдал их присутствие своим любопытным носом.
Я порисовал еще минут десять, перемигнулся глазами с собакой и тоже тихо ушел, стараясь не шуметь.
Было ли это поводом, но порисовав рядом с афишей выставки в молчаливой компании милиционера и его собаки,
через день другой я нашел время и на выставку сходил, а затем еще не раз, за что им спасибо.