Деревянные ангелы Татьяны Флёновой
У меня дома несметное множество ангелов. Фарфоровых и металлических, стеклянных и тряпичных… Давно уже, не помню когда, жена начала их не то чтобы коллекционировать, но как-то привечать. Вот и я стал при случае их везде высматривать. Ангелочков теперь полно в любой сувенирной лавке. Но найти среди религиозного декоративно-прикладного ширпотреба что-то действительно стоящее - редкая удача.
Одна из них ждала меня в киоске Центрального Дома художника - небольшой деревянный ангел, размером чуть больше ладони. Дизайнерская лаконичность, почти знаковая обобщённость силуэта сочетались в нём с тонким расписным узорочьем поверхности, суровая простота фактуры, не скрывающей, а подчёркивающей своё деревянное происхождение, - с тщательной, кукольно-гладкой моделировкой лица. На обороте стояла подпись мастера. Запоминающаяся фамилия: Флёнова.
Потом увидал белого ангела, большого, более полуметра, но тоже явно флёновского, в студии приятеля, дизайнера Андрея Логвина. Он делал афишу для персональной выставки Татьяны Флёновой в Музее декоративно-прикладного и народного искусства. Выяснилось, что они давно дружат. Мир, конечно, тесен. Но не настолько же: оказалось, мы преподаём в одном учебном заведении - Московском художественном училище прикладного искусства. Только я на дизайнерском отделении, а Флёнова - художественной обработки дерева. Оно находится не в основном здании колледжа, а в мастерских на отшибе, вот мы и не встречались. Попав туда, я наконец познакомился с мастером. Рассказал… ну, в общем, про то, о чём написано выше. Набравшись смелости, спросил наудачу: «У жены завтра день рождения, нет ли здесь у вас ангела?» «Да я вам срублю», - немного нараспев ответила Флёнова, тут же подняла с пола мастерской какой-то старый обрубок, приложила к торцу топор и, стукнув по нему большой деревянной колотушкой, отхватила корявый кусок. «Вечером здесь вырежу, утром дома распишу». Как в сказке: ложись спать, наутро всё будет сделано. На другой день мы встретились, и она вручила мне чудный подарок. Как из той грязной чурки, которую я видел, появилось такое диво? Вечная и непостижимая тайна искусства.
Татьяна Флёнова родом из Удмуртии. Там окончила детскую художественную школу. Стала поступать в «Мухинку», Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной. Не получилось. Отправилась в Подмосковье, в Хотьковское училище, но заехала в Богородское. Солнце заливало золотом пейзаж с церквушками на ближних и дальних пригорках, липовую аллею с резной скульптурой перед местным училищем. О народном искусстве Татьяна, в общем-то, и не помышляла. Мало кто из художников воспринимает его всерьёз, тем более в молодости. Но место понравилось, и она осталась. И уже здесь, учась в профессионально-технической школе резьбы по дереву - так называлось тогда Богородское художественно-промышленное училище, - открывала для себя красоту и притягательность древнего ремесла.
Тому в немалой степени способствовал молодой преподаватель - Светлана Уласевич. Она сама окончила Богородскую профтехшколу, всего на несколько лет раньше своих учеников. Работала мастером на богородской художественной фабрике, а тот педагогический опыт был первым в жизни. И последним. Тем не менее, недавно в Сергиевом Посаде состоялась выставка «Светлана Уласевич и её ученики».
Татьяна Флёнова как раз из лучших её учениц. Уласевич часто возила их в уникальный Музей игрушки в тогдашнем Загорске. Для них отпирали витрины, разрешали трогать экспонаты, оживавшие в руках… Советский богородский промысел был занят тогда тиражированием медведей с балалайками и тому подобных расхожих образцов с сермяжным «народным» колоритом. Уласевич учила другому. Направляла одновременно и к традиционным истокам и к авторству, к самостоятельным творческим импровизациям.
Группа молодых, ищущих художников была замечена ещё до выпуска, который состоялся в 1988 году. Появились первые публикации. В 1990-м Татьяна Флёнова была принята в Союз художников. Оставаться на промысле, на фабрике было тяжело. Ехать в Москву, в художественную тусовку? Нет, потянуло на природу. На свободу, на русский северо-восток. Татьяна Флёнова и Светлана Уласевич отправляются в глухую деревушку под Ростовом Великим и всю первую половину 90-х годов проводят там, живя нелёгким сельским трудом вперемешку с трудом художественным. «Эти пять лет на природе меня и теперь поддерживают, я опираюсь на них в своей работе», - сказала она недавно в одном интервью.
Дерево, наверное, самый русский материал. Резные наличники, северные прялки, пермская скульптура, деревянные игрушки… Что-то из этого ещё доживает свой век, но по большей части уже упокоилось в музейных собраниях. Русская народная резьба и роспись по дереву породили шедевры невероятной красоты и обаяния. Почему же тогда сегодня почти всё, что делается с деревом в подражание старым образцам, имеет нестерпимо фальшивый, пошловатый оттенок? От детских площадок и ресторанов, от всего, оформленного в «древнерусском» стиле, веет какой-то безнадёжной пустотой и безжизненностью. Псевдотворчество под флагом «русского народного» художники называют хлёстким словечком «псевдёж»…
В области малой деревянной пластики Татьяна Флёнова - одно из немногих исключений из этого печального правила. Она работает много, в разных жанрах. Делает иногда и совсем традиционные игрушки. Например, такие, которые называют «с движением» - подвесные, на колёсиках, с приводными механизмами. И милые фигурки наивных деревенских персонажей. И весёлую анималистическую скульптуру - львов, котов, гусей и прочую ласковую и нежную живность. Чуткая к природе материала, к его выразительным возможностям, Флёнова всегда начинает, как она сама говорит, «от куска», решая объём в соответствии с особенностями конкретного трёхгранного полена, «горбушки» или круглого пня, внутри которых скрываются её образы. Среди них более десяти лет назад появились и ангелы, ставшие сквозной темой в работе.
Её деревянные ангелы, в которых принципы архаичной народной пластики соединяются с авторским художественным языком, монументальны, углублены в себя. Но не статичны, наполнены внутренней динамикой, тонкими вибрациями. Плотные, вещественные, они, тем не менее, явно лёгки на подъём. Выглядят простодушными, трогательно хрупкими, но при этом крепкими и мудрыми.
Строгую архитектонику целого не нарушает контраст фактур, порождённых разной техникой обработки дерева. В работе над общим объёмом Флёнова применяет приёмы маховой резьбы, с помощью которой мастерилась простонародная щепная игрушка. Она делает это стремительно, без эскизов, действительно одним махом. А лики, кисти рук и ступни доводит потом стамеской или специальным острейшим ножом, который называют богородским. Всё «личное», как говорят в иконописном деле, она оставляет чистым деревом - тёплым и светоносным.
Как известно, у разных ангелов разные служения. Одни передают послания Божии, другие укрепляют в добродетели… Из какого чина флёновские? Думаю, из ангелов-хранителей домашнего очага. Или, может быть, их младших братьев.
Вообще-то ангелы не имеют пола, но на русских иконах их обычно изображают в виде юношей в дьяконских облачениях. У Флёновой же они явно женской природы. Она одевает их в длинные одеяния, расписанные как народные сарафаны, кружевные узоры придумывает сама, всё время разные. Я спросил об этом у мастера. Нет, говорит, они у меня ангельского пола. Но всё же мне они кажутся женственными. И, как все её персонажи, чем-то похожими на автора.
Так что такое флёновские ангелы? Современные резные иконы, возводящие дух к трепетным первообразам небесного воинства? Скульптуры, радующие душу и глаз добротой и красотой? Сувениры - памятные знаки нашей неземной родины? В любом случае - произведения искусства подлинного, искреннего и чистого.
Сергей Серов
ИСТИНА И ЖИЗНЬ, 2008, №4
Одна из них ждала меня в киоске Центрального Дома художника - небольшой деревянный ангел, размером чуть больше ладони. Дизайнерская лаконичность, почти знаковая обобщённость силуэта сочетались в нём с тонким расписным узорочьем поверхности, суровая простота фактуры, не скрывающей, а подчёркивающей своё деревянное происхождение, - с тщательной, кукольно-гладкой моделировкой лица. На обороте стояла подпись мастера. Запоминающаяся фамилия: Флёнова.
Потом увидал белого ангела, большого, более полуметра, но тоже явно флёновского, в студии приятеля, дизайнера Андрея Логвина. Он делал афишу для персональной выставки Татьяны Флёновой в Музее декоративно-прикладного и народного искусства. Выяснилось, что они давно дружат. Мир, конечно, тесен. Но не настолько же: оказалось, мы преподаём в одном учебном заведении - Московском художественном училище прикладного искусства. Только я на дизайнерском отделении, а Флёнова - художественной обработки дерева. Оно находится не в основном здании колледжа, а в мастерских на отшибе, вот мы и не встречались. Попав туда, я наконец познакомился с мастером. Рассказал… ну, в общем, про то, о чём написано выше. Набравшись смелости, спросил наудачу: «У жены завтра день рождения, нет ли здесь у вас ангела?» «Да я вам срублю», - немного нараспев ответила Флёнова, тут же подняла с пола мастерской какой-то старый обрубок, приложила к торцу топор и, стукнув по нему большой деревянной колотушкой, отхватила корявый кусок. «Вечером здесь вырежу, утром дома распишу». Как в сказке: ложись спать, наутро всё будет сделано. На другой день мы встретились, и она вручила мне чудный подарок. Как из той грязной чурки, которую я видел, появилось такое диво? Вечная и непостижимая тайна искусства.
Татьяна Флёнова родом из Удмуртии. Там окончила детскую художественную школу. Стала поступать в «Мухинку», Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной. Не получилось. Отправилась в Подмосковье, в Хотьковское училище, но заехала в Богородское. Солнце заливало золотом пейзаж с церквушками на ближних и дальних пригорках, липовую аллею с резной скульптурой перед местным училищем. О народном искусстве Татьяна, в общем-то, и не помышляла. Мало кто из художников воспринимает его всерьёз, тем более в молодости. Но место понравилось, и она осталась. И уже здесь, учась в профессионально-технической школе резьбы по дереву - так называлось тогда Богородское художественно-промышленное училище, - открывала для себя красоту и притягательность древнего ремесла.
Тому в немалой степени способствовал молодой преподаватель - Светлана Уласевич. Она сама окончила Богородскую профтехшколу, всего на несколько лет раньше своих учеников. Работала мастером на богородской художественной фабрике, а тот педагогический опыт был первым в жизни. И последним. Тем не менее, недавно в Сергиевом Посаде состоялась выставка «Светлана Уласевич и её ученики».
Татьяна Флёнова как раз из лучших её учениц. Уласевич часто возила их в уникальный Музей игрушки в тогдашнем Загорске. Для них отпирали витрины, разрешали трогать экспонаты, оживавшие в руках… Советский богородский промысел был занят тогда тиражированием медведей с балалайками и тому подобных расхожих образцов с сермяжным «народным» колоритом. Уласевич учила другому. Направляла одновременно и к традиционным истокам и к авторству, к самостоятельным творческим импровизациям.
Группа молодых, ищущих художников была замечена ещё до выпуска, который состоялся в 1988 году. Появились первые публикации. В 1990-м Татьяна Флёнова была принята в Союз художников. Оставаться на промысле, на фабрике было тяжело. Ехать в Москву, в художественную тусовку? Нет, потянуло на природу. На свободу, на русский северо-восток. Татьяна Флёнова и Светлана Уласевич отправляются в глухую деревушку под Ростовом Великим и всю первую половину 90-х годов проводят там, живя нелёгким сельским трудом вперемешку с трудом художественным. «Эти пять лет на природе меня и теперь поддерживают, я опираюсь на них в своей работе», - сказала она недавно в одном интервью.
Дерево, наверное, самый русский материал. Резные наличники, северные прялки, пермская скульптура, деревянные игрушки… Что-то из этого ещё доживает свой век, но по большей части уже упокоилось в музейных собраниях. Русская народная резьба и роспись по дереву породили шедевры невероятной красоты и обаяния. Почему же тогда сегодня почти всё, что делается с деревом в подражание старым образцам, имеет нестерпимо фальшивый, пошловатый оттенок? От детских площадок и ресторанов, от всего, оформленного в «древнерусском» стиле, веет какой-то безнадёжной пустотой и безжизненностью. Псевдотворчество под флагом «русского народного» художники называют хлёстким словечком «псевдёж»…
В области малой деревянной пластики Татьяна Флёнова - одно из немногих исключений из этого печального правила. Она работает много, в разных жанрах. Делает иногда и совсем традиционные игрушки. Например, такие, которые называют «с движением» - подвесные, на колёсиках, с приводными механизмами. И милые фигурки наивных деревенских персонажей. И весёлую анималистическую скульптуру - львов, котов, гусей и прочую ласковую и нежную живность. Чуткая к природе материала, к его выразительным возможностям, Флёнова всегда начинает, как она сама говорит, «от куска», решая объём в соответствии с особенностями конкретного трёхгранного полена, «горбушки» или круглого пня, внутри которых скрываются её образы. Среди них более десяти лет назад появились и ангелы, ставшие сквозной темой в работе.
Её деревянные ангелы, в которых принципы архаичной народной пластики соединяются с авторским художественным языком, монументальны, углублены в себя. Но не статичны, наполнены внутренней динамикой, тонкими вибрациями. Плотные, вещественные, они, тем не менее, явно лёгки на подъём. Выглядят простодушными, трогательно хрупкими, но при этом крепкими и мудрыми.
Строгую архитектонику целого не нарушает контраст фактур, порождённых разной техникой обработки дерева. В работе над общим объёмом Флёнова применяет приёмы маховой резьбы, с помощью которой мастерилась простонародная щепная игрушка. Она делает это стремительно, без эскизов, действительно одним махом. А лики, кисти рук и ступни доводит потом стамеской или специальным острейшим ножом, который называют богородским. Всё «личное», как говорят в иконописном деле, она оставляет чистым деревом - тёплым и светоносным.
Как известно, у разных ангелов разные служения. Одни передают послания Божии, другие укрепляют в добродетели… Из какого чина флёновские? Думаю, из ангелов-хранителей домашнего очага. Или, может быть, их младших братьев.
Вообще-то ангелы не имеют пола, но на русских иконах их обычно изображают в виде юношей в дьяконских облачениях. У Флёновой же они явно женской природы. Она одевает их в длинные одеяния, расписанные как народные сарафаны, кружевные узоры придумывает сама, всё время разные. Я спросил об этом у мастера. Нет, говорит, они у меня ангельского пола. Но всё же мне они кажутся женственными. И, как все её персонажи, чем-то похожими на автора.
Так что такое флёновские ангелы? Современные резные иконы, возводящие дух к трепетным первообразам небесного воинства? Скульптуры, радующие душу и глаз добротой и красотой? Сувениры - памятные знаки нашей неземной родины? В любом случае - произведения искусства подлинного, искреннего и чистого.
Сергей Серов
ИСТИНА И ЖИЗНЬ, 2008, №4