(no subject)
Эйдельман. "Революция сверху в России"
http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/NYE/REV/REV_2.HTM#B
"Вспоминаю эпизод, как однажды в Казанском университете почтенный историк обратил наше внимание на сравнительно недавно выставленную картину: юного студента Владимира Ульянова прямо в университетском помещении стремятся арестовать полицейские чины. “Мы объясняли товарищам, - шепотом поведал нам ученый, - что картина несколько не соответствует действительности: Владимира Ильича арестовали за пределами университета, так как полиция, согласно тогдашнему уставу, не имела права в университет входить; товарищи, однако, сказали, что так будет убедительнее!”
Как известно, самоуправление русских университетов переживало “приливы” в царствование Александра I и “отливы” при Николае I. Смысл борьбы заключался в правах университетского совета и администрации: время от времени демократическое начало брало верх, и тогда выбирали ректора, деканов, сами решали, что и в каком объеме проходить, сами утверждали программы и объем обучения. Затем, однако, напуганная власть вводила “право вето” на все эти решения и присваивала его назначенному попечителю, иногда губернатору или тому ректору, который уж не выбирался, а назначался.
История отдаст должное ряду замечательных ученых, прежде всего Петербургского университета, которые не только оставили заметный след в науке, но и решительно, используя весь свой авторитет, выступали за университетское самоуправление. Новый университетский устав сильно повышал автономию, административную и хозяйственную самостоятельность университетов, права студентов и преподавателей самим решать научные проблемы, объединяться в кружки, ассоциации; между прочим, отменялись вступительные экзамены, но более строгими делались выпускные... Последующие огромные успехи русской университетской науки доказывают, что это были правильные, прогрессивные, благодетельные меры, заслуживающие не буквального, но творческого возрождения и в новых условиях век спустя!..
Впрочем, реформа высшей школы по пути к окончательному утверждению не только приобретала, но и теряла. “В последнюю минуту” власти все же несколько повысили плату за обучение (по сравнению с первоначально предложенной): занятия по богословию, предполагавшиеся добровольными, стали обязательными; были несколько увеличены права министров и попечителей вмешиваться в университетскую жизнь.
В связи с университетской автономией возник в ту пору очень любопытный и весьма актуальный для потомков спор.
Ряд представителей власти (в частности член разных реформаторских комиссий Модест Андреевич Корф) полагали, что студентам надо только учиться и получать знания: сколь знакомая и сколько раз провозглашенная после того позиция, которая вроде бы на первый взгляд верна, но в глубине своей обычно скрывает некоторые не очень благовидные цели!
Эту “глубину” сразу зафиксировали лучшие профессора, которые возразили, что цель университетов отнюдь не состоит в формировании говорящих машин, но прежде всего - в создании граждан, а гражданин - это и знания, и общественные чувства..."
См. также передовицу свежего ТрВ-Н
http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/NYE/REV/REV_2.HTM#B
"Вспоминаю эпизод, как однажды в Казанском университете почтенный историк обратил наше внимание на сравнительно недавно выставленную картину: юного студента Владимира Ульянова прямо в университетском помещении стремятся арестовать полицейские чины. “Мы объясняли товарищам, - шепотом поведал нам ученый, - что картина несколько не соответствует действительности: Владимира Ильича арестовали за пределами университета, так как полиция, согласно тогдашнему уставу, не имела права в университет входить; товарищи, однако, сказали, что так будет убедительнее!”
Как известно, самоуправление русских университетов переживало “приливы” в царствование Александра I и “отливы” при Николае I. Смысл борьбы заключался в правах университетского совета и администрации: время от времени демократическое начало брало верх, и тогда выбирали ректора, деканов, сами решали, что и в каком объеме проходить, сами утверждали программы и объем обучения. Затем, однако, напуганная власть вводила “право вето” на все эти решения и присваивала его назначенному попечителю, иногда губернатору или тому ректору, который уж не выбирался, а назначался.
История отдаст должное ряду замечательных ученых, прежде всего Петербургского университета, которые не только оставили заметный след в науке, но и решительно, используя весь свой авторитет, выступали за университетское самоуправление. Новый университетский устав сильно повышал автономию, административную и хозяйственную самостоятельность университетов, права студентов и преподавателей самим решать научные проблемы, объединяться в кружки, ассоциации; между прочим, отменялись вступительные экзамены, но более строгими делались выпускные... Последующие огромные успехи русской университетской науки доказывают, что это были правильные, прогрессивные, благодетельные меры, заслуживающие не буквального, но творческого возрождения и в новых условиях век спустя!..
Впрочем, реформа высшей школы по пути к окончательному утверждению не только приобретала, но и теряла. “В последнюю минуту” власти все же несколько повысили плату за обучение (по сравнению с первоначально предложенной): занятия по богословию, предполагавшиеся добровольными, стали обязательными; были несколько увеличены права министров и попечителей вмешиваться в университетскую жизнь.
В связи с университетской автономией возник в ту пору очень любопытный и весьма актуальный для потомков спор.
Ряд представителей власти (в частности член разных реформаторских комиссий Модест Андреевич Корф) полагали, что студентам надо только учиться и получать знания: сколь знакомая и сколько раз провозглашенная после того позиция, которая вроде бы на первый взгляд верна, но в глубине своей обычно скрывает некоторые не очень благовидные цели!
Эту “глубину” сразу зафиксировали лучшие профессора, которые возразили, что цель университетов отнюдь не состоит в формировании говорящих машин, но прежде всего - в создании граждан, а гражданин - это и знания, и общественные чувства..."
См. также передовицу свежего ТрВ-Н