Тайна майя...
"Как Юрий Кнорозов разгадал тайну майя, не покидая Ленинграда"
11 марта в Мексике откроют памятник Юрию Кнорозову, расшифровавшему письмо майя. Его ученица Галина Ершова - рассказала ТАСС
о великом советском ученом и загадке, над которой больше века ломали голову лингвисты.
Юрий Кнорозов, 1952 год © ТАСС
Письменность американских индейцев майя больше похожа на комикс без слов, чем на привычный текст. Со стен, горшков, камней на читателя смотрят существа с жутковатыми гримасами в окружении причудливых фигур. Вскрыть этот код пытались с первой половины XIX века, когда Жан-Франсуа Шампольон сумел расшифровать египетские иероглифы на Розеттском камне. Ему удалось это сделать, сопоставив одну и ту же надпись на трех языках. Тексты майя сравнивать было не с чем, оттого задача перед учеными стояла труднее. Кто-то, как француз Леон де Рони, был близок к разгадке, но только и всего. Немецкий исследователь Пауль Шелльхас, отчаявшись, под конец жизни даже написал статью под названием "Дешифровка письма майя - неразрешимая проблема".
Эта статья попалась на глаза студенту исторического факультета МГУ Юрию Кнорозову. Его подстегнул вызов Шелльхаса: "Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!"
Интеллигентный хулиган
Азарт перед трудностями и непримиримость были в характере Кнорозова с самого детства. Он родился 19 ноября 1922 года в семье инженера, которого еще при царе отправили из Петербурга в Харьков строить железные дороги. Однако сам Кнорозов утверждал, что в действительности родился 31 августа. Он не отмечал этих дней рождений, но ожидал поздравлений два раза в год. Кнорозовы были типичными русскими интеллигентами. Все их дети стали учеными, работая в разных областях науки. Двое стали докторами наук и лауреатами государственных премий, двое - кандидатами. Только сестра Галина, разрабатывавшая лекарственные препараты, не смогла защититься из-за того, что в Великую Отечественную войну находилась на оккупированной территории.
В детстве Юрий играл на скрипке, прекрасно рисовал, писал романтические стихи и избавлял соседей от болей "накладыванием рук". При этом, вспоминая о своих школьных годах, Кнорозов не без удовольствия рассказывал о том, как его пытались исключить за плохое поведение. Впрочем, выписка из аттестата свидетельствует, что школу он закончил с отличными оценками, а единственные четверки были по украинскому языку.
Юный Юра Кнорозов со скрипкой во время детского фестиваля в Харькове в 1932 году © Личный архив семьи Юрия Кнорозова
В 1938 году Кнорозова по здоровью признали невоеннообязанным. Это сильно его угнетало, так как и отец и старшие братья - все были офицерами. В 1939 году Кнорозов поступил на исторический факультет Харьковского государственного университета, но успел окончить лишь два курса: грянула война. Вместе с другими студентами его отправили в ополчение рыть окопы, но смысла в этом уже не было: немцы быстро наступали. Отец, руководивший эвакуацией заводов с Украины, уехал с последним эшелоном. Юрий же с трудом пробрался в родной поселок Южный, где им с матерью и сестрой пришлось жить в сарае. Только в феврале 1943 года с наступлением советских войск Кнорозов вывел мать и сестру через линию фронта в сторону Воронежа. Он пришел в военкомат, но и тут, в разгар войны, его признали непригодным для военной службы. После этого Юрий отправился в Москву, нашел там отца и не без труда возобновил занятия на кафедре этнографии истфака МГУ.
Дом Кнорозовых в Южном, под Харьковом © Галина Ершова
Официально его темой был шаманизм. Но именно в это время он всерьез занялся дешифровкой письма майя, благо Ленинская библиотека с необходимой литературой находилась буквально в двух шагах от здания на Моховой. Через год Кнорозова направили в учебку под Москвой, откуда он регулярно сбегал к сокурсницам, а демобилизовали лишь с окончанием войны. Примерно в то время он и прочитал статью Шелльхаса о неразрешимой проблеме письма майя.
Расшифровка
Одновременно с Кнорозовым письменность майя пытались расшифровать в США, только глава американской школы майянистики Эрик Томпсон пошел по ложному следу и вдобавок запретил заниматься расшифровкой всем остальным. Он безапелляционно и столь же безграмотно говорил: "Знаки майя обычно передают слова, изредка, может быть, слоги сложных слов, но никогда, насколько известно, не буквы алфавита". Кнорозов думал по-другому, и Томпсон был ему не указ. В университете Кнорозов перевел со староиспанского на русский язык "Сообщение о делах в Юкатане", книгу о жизни майя во время испанского завоевания, которую в 1566 году написал францисканский монах Диего де Ланда. Считается, что в основу книги де Ланда положил труды индейца с европейским образованием по имени Гаспар Антонио Чи. Кнорозов догадался, что индеец записывал майянскими знаками не звуки, а названия испанских букв, и что алфавит из 29 знаков в "Сообщении" - ключ к дешифровке непонятных письмен.
Сначала Кнорозову нужно было определить, что это вообще за письмо. Человечество придумало не так много способов записывать речь. Самый удобный - это алфавит, в котором каждый знак передает звук, как в русском. Алфавитное письмо состоит примерно из 30 знаков. Другой способ - когда знак передает слог, как в индийской письменности деванагари. В слоговом письме обычно от 60 до 100 знаков. Третий тип - идеографическое письмо, где знак передает целое понятие. Несмотря на то, что в самом скромном варианте оно содержит свыше 5000 знаков, им и поныне пользуются китайцы.
Образец письменности майя © AP Photo/Markus Schreiber
У Кнорозова были на руках три довольно длинных рукописи майя. Он подсчитал, что в них всего 355 самостоятельных знаков, то есть письменность - слоговая, а точнее - фонетическая. Это не противоречило ни работам предшественников, ни записям Диего де Ланды. Используя в качестве ключа алфавит Ланды, Кнорозову удалось прочесть некоторые знаки. Че-е - так в Мадридской рукописи записано слово "че", означающее дерево. Че-ле - "чель", радуга, имя богини Иш Чель. К’и-к’и - к’ик’ - шарики душистой смолы, ма-ма - так в Дрезденской рукописи записано имя божественного предка по имени Мам.
Со временем читаемых знаков становилось все больше, но это было только начало. Дальше нужно было овладеть шрифтом и индивидуальным почерком писцов майя, чтобы распознать все варианты написания иероглифов, даже полустертые и искаженные. После этого Кнорозов разделил корни и остальные части слов, а затем проанализировал, как часто повторяются и как сочетаются знаки, - это позволило выявить служебные слова, главные и второстепенные члены предложения.
На этом этапе Кнорозову уже не составило труда предположить общий смысл предложений. Правильна ли дешифровка, он проверял с помощью "перекрестного чтения". Суть в том, что по идее один и тот же знак одинаково читается в разных словах, эти слова связываются в осмысленные предложения, а те, в свою очередь, не противоречат всему тексту. Кнорозов нашел несколько подходящих примеров.
у-лу -> ул, "приходить";
у-лу-ум -> улум, "индюк";
ку-цу -> куц, "индюк";
цу-лу -> цул, "собака".
Эти примеры зачастую подтверждала сопровождающая сцена, где был изображен индюк или собака.
Кабинетный ученый-пират
Расшифровка письма майя растянулась на несколько лет. В это время Кнорозов защитил диплом по шаманству и собирался поступить в аспирантуру, но его не взяли ни в МГУ, ни в Институт этнографии. Как и сестре Галине, Юрию припомнили, что в войну он и его семья находились на оккупированных врагом территориях. Не смогли помочь даже его руководители, крупнейшие этнографы Сергей Толстов и Сергей Токарев.
Юрий Кнорозов в молодости © Личный архив Галины Ершовой
Единственное, что удалось сделать, - это отправить Кнорозова в ленинградский Музей этнографии народов СССР. Как иронично заметил сам Юрий, он выбивал пыль из туркменских ковров. Кнорозов поселился в музейной комнатке-пенале, а его соседом несколько месяцев до очередного ареста был ученый Лев Гумилев, сын Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Комнату Кнорозов превратил в маленькое личное царство, заняв пространство от пола до потолка прорисовками знаков майя. И еще, увы, бутылками - беда, которая преследовала его всю жизнь. Именно здесь в начале 1950-х была завершена дешифровка. В 1955 году Толстов и Токарев организовали Кнорозову защиту диссертации. Молодому исследователю сразу присвоили докторскую степень, а в научном мире его начали почитать как гения и надежду страны. После этого Кнорозов продолжил работать в Кунсткамере, где остался до конца своей жизни.
Очень быстро о дешифровке узнали и за рубежом. В 1956 году академик Алексей Окладников добился разрешения для Кнорозова поехать на международный конгресс американистов в Копенгаген. Доклад Юрия произвел сильное впечатление на собравшихся, а у всемогущего Эрика Томпсона, по его собственным словам, подскочило давление, как только до него дошла весть о нахальном русском. Но сам Кнорозов и не подозревал, какую бурю ненависти вызвал его успех у главы американской школы майянистики, который сразу же понял, кому досталась победа.
Ни разу не побывав в Мексике, не выходя из кабинета, советский исследователь сделал то, чего не добились ученые, годами проводившие полевые исследования в Центральной Америке. Сам Кнорозов иронично замечал: "Я - кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости скакать по пирамидам". Научные достижения Кнорозова в 1960-х оценивались в СССР на уровне успехов в освоении космоса, но слава его раздражала и мешала работать. Когда в очередной раз в Кунсткамеру приехали снимать сюжет про дешифровку, Кнорозов завязал как пират глаз бинтом и в таком виде предстал перед съемочной группой.
Работал Кнорозов без остановки. Перед собой он поставил много задач: чтение многочисленных текстов майя, дешифровка других систем письма, развитие связанных с головным мозгом теории сигнализации и фасцинации, а главной целью его исследований была системная теория коллектива. В 1980-х Кнорозов добавил к своим темам еще одну - заселение Америки. Курильская гряда, по его мнению, была подступом к Берингии, пути, по которому предки индейцев пересекали обнажавшееся дно океана в сторону Нового Света. Согласно его гипотезе, континент начали заселять за 40 тыс. лет до н.э, то есть на 20 тыс. лет раньше, чем все считали в то время.
Долгое время Кнорозов считался невыездным. Ему оставалось лишь смеяться над тем, как создавались бесконечные комиссии насчет поездок в Мексику, и что все члены комиссий там уже побывали. Но в 1989 году случилось неожиданное - Кнорозова отпустили по приглашению президента Гватемалы. Там его сводили к главным достопримечательностям, оставшимся от майя. До поездки, в которую он не верил до самого прилета, Кнорозов повторял, что все археологические места он прекрасно знает по публикациям. Тем не менее он поднялся на пирамиду Тикаля и долго стоял один в раздумьях на самой вершине, не переставая курить.
Президент Гватемалы Винисио Сересо вручает Юрию Кнорозову Большую Золотую Медаль Президента © Галина Ершова
В 1995 году Кнорозову вручили серебряный орден Ацтекского орла за исключительные заслуги перед Мексикой. Получив награду, он сказал по-испански: "Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем". После этого он несколько раз летал в эту страну по приглашению Национального института истории и антропологии. Там он посетил самые заветные места: Паленке, Бонампак, Йашчилан, Чичен-Ица, Ла-Вента, Монте-Альбан, Теотиуакан, Шочикалько. Кнорозов не переставал удивляться, с каким почтением к нему относились простые мексиканцы.
Имя, ставшее бессмертным
Великий ученый умер 30 марта 1999 года. Умер в одиночестве в коридоре городской больницы. На прощании собралась толпа, люди не помещались в тесном морге. Кнорозову очень нравилась Александро-Невская лавра, но похоронили его на Ковалевском кладбище. На холодное месиво из глины падал снег, кричали чайки. Спустя пять лет, благодаря политику Сергею Миронову и Мезоамериканскому Центру им. Ю.В. Кнорозова, на могиле поставили памятник - стелу из белого известняка на невысокой ступенчатой платформе. На ней рельеф - Юрий Кнорозов с любимой кошкой Асей на руках, которую он как-то попытался записать в соавторы научной статьи.
Портрет Юрия Кнорозова с кошкой Асей, написанный парагвайским художником Карлосом Бедойя © Личный архив Галины Ершовой
В 2010 году Мезоамериканский Центр РГГУ открыл подразделение в столице мексиканского штата Юкатан. Спустя два года заработал и центр на территории Свято-Троицкого православного монастыря в Гватемале. С этого времени на землях майя постоянно проводят международные исследования в рамках научной школы Кнорозова, а в гватемальском Университете Сан-Карлос появилась кафедра Юрия Кнорозова. Гватемальцы собираются посмертно присвоить Кнорозову звание почетного доктора. А пока в Мексике откроют памятник - знакомую стелу, где ученый держит на руках любимую кошку.
https://philologist.livejournal.com/10122849.html
http://ru-sled.ru/russkij-genij-rasshifroval-pismennost-majya/
11 марта в Мексике откроют памятник Юрию Кнорозову, расшифровавшему письмо майя. Его ученица Галина Ершова - рассказала ТАСС
о великом советском ученом и загадке, над которой больше века ломали голову лингвисты.
Юрий Кнорозов, 1952 год © ТАСС
Письменность американских индейцев майя больше похожа на комикс без слов, чем на привычный текст. Со стен, горшков, камней на читателя смотрят существа с жутковатыми гримасами в окружении причудливых фигур. Вскрыть этот код пытались с первой половины XIX века, когда Жан-Франсуа Шампольон сумел расшифровать египетские иероглифы на Розеттском камне. Ему удалось это сделать, сопоставив одну и ту же надпись на трех языках. Тексты майя сравнивать было не с чем, оттого задача перед учеными стояла труднее. Кто-то, как француз Леон де Рони, был близок к разгадке, но только и всего. Немецкий исследователь Пауль Шелльхас, отчаявшись, под конец жизни даже написал статью под названием "Дешифровка письма майя - неразрешимая проблема".
Эта статья попалась на глаза студенту исторического факультета МГУ Юрию Кнорозову. Его подстегнул вызов Шелльхаса: "Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!"
Интеллигентный хулиган
Азарт перед трудностями и непримиримость были в характере Кнорозова с самого детства. Он родился 19 ноября 1922 года в семье инженера, которого еще при царе отправили из Петербурга в Харьков строить железные дороги. Однако сам Кнорозов утверждал, что в действительности родился 31 августа. Он не отмечал этих дней рождений, но ожидал поздравлений два раза в год. Кнорозовы были типичными русскими интеллигентами. Все их дети стали учеными, работая в разных областях науки. Двое стали докторами наук и лауреатами государственных премий, двое - кандидатами. Только сестра Галина, разрабатывавшая лекарственные препараты, не смогла защититься из-за того, что в Великую Отечественную войну находилась на оккупированной территории.
В детстве Юрий играл на скрипке, прекрасно рисовал, писал романтические стихи и избавлял соседей от болей "накладыванием рук". При этом, вспоминая о своих школьных годах, Кнорозов не без удовольствия рассказывал о том, как его пытались исключить за плохое поведение. Впрочем, выписка из аттестата свидетельствует, что школу он закончил с отличными оценками, а единственные четверки были по украинскому языку.
Юный Юра Кнорозов со скрипкой во время детского фестиваля в Харькове в 1932 году © Личный архив семьи Юрия Кнорозова
В 1938 году Кнорозова по здоровью признали невоеннообязанным. Это сильно его угнетало, так как и отец и старшие братья - все были офицерами. В 1939 году Кнорозов поступил на исторический факультет Харьковского государственного университета, но успел окончить лишь два курса: грянула война. Вместе с другими студентами его отправили в ополчение рыть окопы, но смысла в этом уже не было: немцы быстро наступали. Отец, руководивший эвакуацией заводов с Украины, уехал с последним эшелоном. Юрий же с трудом пробрался в родной поселок Южный, где им с матерью и сестрой пришлось жить в сарае. Только в феврале 1943 года с наступлением советских войск Кнорозов вывел мать и сестру через линию фронта в сторону Воронежа. Он пришел в военкомат, но и тут, в разгар войны, его признали непригодным для военной службы. После этого Юрий отправился в Москву, нашел там отца и не без труда возобновил занятия на кафедре этнографии истфака МГУ.
Дом Кнорозовых в Южном, под Харьковом © Галина Ершова
Официально его темой был шаманизм. Но именно в это время он всерьез занялся дешифровкой письма майя, благо Ленинская библиотека с необходимой литературой находилась буквально в двух шагах от здания на Моховой. Через год Кнорозова направили в учебку под Москвой, откуда он регулярно сбегал к сокурсницам, а демобилизовали лишь с окончанием войны. Примерно в то время он и прочитал статью Шелльхаса о неразрешимой проблеме письма майя.
Расшифровка
Одновременно с Кнорозовым письменность майя пытались расшифровать в США, только глава американской школы майянистики Эрик Томпсон пошел по ложному следу и вдобавок запретил заниматься расшифровкой всем остальным. Он безапелляционно и столь же безграмотно говорил: "Знаки майя обычно передают слова, изредка, может быть, слоги сложных слов, но никогда, насколько известно, не буквы алфавита". Кнорозов думал по-другому, и Томпсон был ему не указ. В университете Кнорозов перевел со староиспанского на русский язык "Сообщение о делах в Юкатане", книгу о жизни майя во время испанского завоевания, которую в 1566 году написал францисканский монах Диего де Ланда. Считается, что в основу книги де Ланда положил труды индейца с европейским образованием по имени Гаспар Антонио Чи. Кнорозов догадался, что индеец записывал майянскими знаками не звуки, а названия испанских букв, и что алфавит из 29 знаков в "Сообщении" - ключ к дешифровке непонятных письмен.
Сначала Кнорозову нужно было определить, что это вообще за письмо. Человечество придумало не так много способов записывать речь. Самый удобный - это алфавит, в котором каждый знак передает звук, как в русском. Алфавитное письмо состоит примерно из 30 знаков. Другой способ - когда знак передает слог, как в индийской письменности деванагари. В слоговом письме обычно от 60 до 100 знаков. Третий тип - идеографическое письмо, где знак передает целое понятие. Несмотря на то, что в самом скромном варианте оно содержит свыше 5000 знаков, им и поныне пользуются китайцы.
Образец письменности майя © AP Photo/Markus Schreiber
У Кнорозова были на руках три довольно длинных рукописи майя. Он подсчитал, что в них всего 355 самостоятельных знаков, то есть письменность - слоговая, а точнее - фонетическая. Это не противоречило ни работам предшественников, ни записям Диего де Ланды. Используя в качестве ключа алфавит Ланды, Кнорозову удалось прочесть некоторые знаки. Че-е - так в Мадридской рукописи записано слово "че", означающее дерево. Че-ле - "чель", радуга, имя богини Иш Чель. К’и-к’и - к’ик’ - шарики душистой смолы, ма-ма - так в Дрезденской рукописи записано имя божественного предка по имени Мам.
Со временем читаемых знаков становилось все больше, но это было только начало. Дальше нужно было овладеть шрифтом и индивидуальным почерком писцов майя, чтобы распознать все варианты написания иероглифов, даже полустертые и искаженные. После этого Кнорозов разделил корни и остальные части слов, а затем проанализировал, как часто повторяются и как сочетаются знаки, - это позволило выявить служебные слова, главные и второстепенные члены предложения.
На этом этапе Кнорозову уже не составило труда предположить общий смысл предложений. Правильна ли дешифровка, он проверял с помощью "перекрестного чтения". Суть в том, что по идее один и тот же знак одинаково читается в разных словах, эти слова связываются в осмысленные предложения, а те, в свою очередь, не противоречат всему тексту. Кнорозов нашел несколько подходящих примеров.
у-лу -> ул, "приходить";
у-лу-ум -> улум, "индюк";
ку-цу -> куц, "индюк";
цу-лу -> цул, "собака".
Эти примеры зачастую подтверждала сопровождающая сцена, где был изображен индюк или собака.
Кабинетный ученый-пират
Расшифровка письма майя растянулась на несколько лет. В это время Кнорозов защитил диплом по шаманству и собирался поступить в аспирантуру, но его не взяли ни в МГУ, ни в Институт этнографии. Как и сестре Галине, Юрию припомнили, что в войну он и его семья находились на оккупированных врагом территориях. Не смогли помочь даже его руководители, крупнейшие этнографы Сергей Толстов и Сергей Токарев.
Юрий Кнорозов в молодости © Личный архив Галины Ершовой
Единственное, что удалось сделать, - это отправить Кнорозова в ленинградский Музей этнографии народов СССР. Как иронично заметил сам Юрий, он выбивал пыль из туркменских ковров. Кнорозов поселился в музейной комнатке-пенале, а его соседом несколько месяцев до очередного ареста был ученый Лев Гумилев, сын Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Комнату Кнорозов превратил в маленькое личное царство, заняв пространство от пола до потолка прорисовками знаков майя. И еще, увы, бутылками - беда, которая преследовала его всю жизнь. Именно здесь в начале 1950-х была завершена дешифровка. В 1955 году Толстов и Токарев организовали Кнорозову защиту диссертации. Молодому исследователю сразу присвоили докторскую степень, а в научном мире его начали почитать как гения и надежду страны. После этого Кнорозов продолжил работать в Кунсткамере, где остался до конца своей жизни.
Очень быстро о дешифровке узнали и за рубежом. В 1956 году академик Алексей Окладников добился разрешения для Кнорозова поехать на международный конгресс американистов в Копенгаген. Доклад Юрия произвел сильное впечатление на собравшихся, а у всемогущего Эрика Томпсона, по его собственным словам, подскочило давление, как только до него дошла весть о нахальном русском. Но сам Кнорозов и не подозревал, какую бурю ненависти вызвал его успех у главы американской школы майянистики, который сразу же понял, кому досталась победа.
Ни разу не побывав в Мексике, не выходя из кабинета, советский исследователь сделал то, чего не добились ученые, годами проводившие полевые исследования в Центральной Америке. Сам Кнорозов иронично замечал: "Я - кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости скакать по пирамидам". Научные достижения Кнорозова в 1960-х оценивались в СССР на уровне успехов в освоении космоса, но слава его раздражала и мешала работать. Когда в очередной раз в Кунсткамеру приехали снимать сюжет про дешифровку, Кнорозов завязал как пират глаз бинтом и в таком виде предстал перед съемочной группой.
Работал Кнорозов без остановки. Перед собой он поставил много задач: чтение многочисленных текстов майя, дешифровка других систем письма, развитие связанных с головным мозгом теории сигнализации и фасцинации, а главной целью его исследований была системная теория коллектива. В 1980-х Кнорозов добавил к своим темам еще одну - заселение Америки. Курильская гряда, по его мнению, была подступом к Берингии, пути, по которому предки индейцев пересекали обнажавшееся дно океана в сторону Нового Света. Согласно его гипотезе, континент начали заселять за 40 тыс. лет до н.э, то есть на 20 тыс. лет раньше, чем все считали в то время.
Долгое время Кнорозов считался невыездным. Ему оставалось лишь смеяться над тем, как создавались бесконечные комиссии насчет поездок в Мексику, и что все члены комиссий там уже побывали. Но в 1989 году случилось неожиданное - Кнорозова отпустили по приглашению президента Гватемалы. Там его сводили к главным достопримечательностям, оставшимся от майя. До поездки, в которую он не верил до самого прилета, Кнорозов повторял, что все археологические места он прекрасно знает по публикациям. Тем не менее он поднялся на пирамиду Тикаля и долго стоял один в раздумьях на самой вершине, не переставая курить.
Президент Гватемалы Винисио Сересо вручает Юрию Кнорозову Большую Золотую Медаль Президента © Галина Ершова
В 1995 году Кнорозову вручили серебряный орден Ацтекского орла за исключительные заслуги перед Мексикой. Получив награду, он сказал по-испански: "Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем". После этого он несколько раз летал в эту страну по приглашению Национального института истории и антропологии. Там он посетил самые заветные места: Паленке, Бонампак, Йашчилан, Чичен-Ица, Ла-Вента, Монте-Альбан, Теотиуакан, Шочикалько. Кнорозов не переставал удивляться, с каким почтением к нему относились простые мексиканцы.
Имя, ставшее бессмертным
Великий ученый умер 30 марта 1999 года. Умер в одиночестве в коридоре городской больницы. На прощании собралась толпа, люди не помещались в тесном морге. Кнорозову очень нравилась Александро-Невская лавра, но похоронили его на Ковалевском кладбище. На холодное месиво из глины падал снег, кричали чайки. Спустя пять лет, благодаря политику Сергею Миронову и Мезоамериканскому Центру им. Ю.В. Кнорозова, на могиле поставили памятник - стелу из белого известняка на невысокой ступенчатой платформе. На ней рельеф - Юрий Кнорозов с любимой кошкой Асей на руках, которую он как-то попытался записать в соавторы научной статьи.
Портрет Юрия Кнорозова с кошкой Асей, написанный парагвайским художником Карлосом Бедойя © Личный архив Галины Ершовой
В 2010 году Мезоамериканский Центр РГГУ открыл подразделение в столице мексиканского штата Юкатан. Спустя два года заработал и центр на территории Свято-Троицкого православного монастыря в Гватемале. С этого времени на землях майя постоянно проводят международные исследования в рамках научной школы Кнорозова, а в гватемальском Университете Сан-Карлос появилась кафедра Юрия Кнорозова. Гватемальцы собираются посмертно присвоить Кнорозову звание почетного доктора. А пока в Мексике откроют памятник - знакомую стелу, где ученый держит на руках любимую кошку.
https://philologist.livejournal.com/10122849.html
http://ru-sled.ru/russkij-genij-rasshifroval-pismennost-majya/