Российская Пруссия. Юбилей победы.
- а я вдруг взялся перечитывать " Пером и шпагой", выпущенную Лениздатом 40 лет назад... оказывается -- знак!
Русская Пруссия. К 260-летию перехода жителей Кенигсберга в русское подданство
11 января (старый стиль) 1758 года Русская армия первый раз взяла столицу Восточной Пруссии - Кенигсберг. Произошло это событие в ходе Семилетней войны, но при этом совершенно бескровно. После того, как в 1757 году прусские войска были разбиты при деревне Гросс-Егерсдорф и Русская армия начала новое наступление на Пруссию, власти и население Кенигсберга решили, что поскольку захват провинции дело решенное, то лучше не подвергать свои жизни опасности, а дома - разрушению и добровольно перейти под российскую корону. Поэтому командующий русскими войсками граф Виллим Фермор сумел занять город без боя. А вскоре и вся Восточная Пруссия оказалась под контролем наших войск и по указу Императрицы Елизаветы Петровны была превращена в русское генерал-губернаторство, а ее население - приведено к присяге на русское подданство.
«10 числа, когда Фермор был в городе Лабио, приехали к нему депутаты от главного города Пруссии - Кенигсберга с просьбою принять их в покровительство Императрицы с сохранением привилегий, и на другой день русское войско вступило в Кенигсберг и встречено было колокольным звоном по всему городу, по башням играли в трубы и литавры, мещане стояли впереди и отдавали честь ружьем», - пишет историк С.М.Соловьев.
То, что местное население не оказало никакого сопротивления Русской армии, отмечал и один из участников этой кампании - писатель и видный русский ученый (тогда офицер) А.Т.Болотов, описывающий это событие следующим образом: «...11-й день генваря месяца был тот день, в который вступили наши войска в Кенигсберг, а вскоре за ними прибыл туда и сам главнокомандующий. Въезд его в сей город был пышный и великолепный. Все улицы, окна и кровли домов усеяны были бесчисленным множеством народа. Стечение оного было превеликое, ибо все жадничали [жадно стремились] видеть наши войска и самого командира, а как присовокуплялся к тому и звон в колокола во всем городе и играние на всех башнях и колокольнях в трубы и в литавры, продолжавшееся во все время шествия, то все сие придавало оному еще более пышности и великолепия».
По словам А.Болотова, граф Фермор был встречен «всеми членами правительства кенигсбергского, и как дворянством, так и знаменитейшим духовенством, купечеством и прочими лучшими людьми в городе». Причем «все приносили ему поздравления и, подвергаясь покровительству Императрицы, просили его о наблюдении хорошей дисциплины, что от него им и обещано». А на следующий день весь город был приведен к присяге российской Императрице, окрещенной тут же местными жителями «кролем Прусским», после чего «главное правление всем королевством прусским началось нашими». При этом Фермором особо подчериквалось, что «жители сами добровольно предались в нашу протекцию».
Приведение местного населения к присяге начиналось с зачитывания манифеста российской Императрицы, в котором проявлялось редкое великодушие к побежденному противнику. Жителям Восточной Пруссии даровались свобода вероисповедания и торговли, а желающие приглашались поступать на службу в Русскую армию и администрацию. При этом русской военной администрацией особо подчеркивалось, что война ведется не с населением края, а исключительно с Фридрихом, которого и следует считать главным виновником несчастий и разорений.
Первым генерал-губернатором новой российской провинции стал Виллим Фермор, которого затем сменили на этом посту Н.А.Корф, В.И.Суворов (отец великого полководца), П.И.Панин и Ф.М.Воейков. Численность населения Пруссии составляла тогда 521232 человека, а в Кенигсберге жило около 40 тысяч человек. Таким образом, отмечал военный историк А.А.Керсновский, «мы приобретали ценную базу для дальнейших операций и, собственно говоря, достигли поставленной нами цели войны».
Среди присягнувших российской Императрице жителей Кенигсберга был и знаменитый философ Иммануил Кант, ставший в этот период, прозванный немцами «первым русским временем», российским подданным. В декабре 1758 года, желая получить освободившееся место профессора в Кенигсбергском университете, «наиверноподданнейший раб Еммануэл Кант» умолял об этой милости Елизавету Петровну, именуя ее «великой женой» и заверяя ее в том, что готов умереть за нее «в глубочайшей преданности».
Российские власти в управлении присоединенным краем руководствовались указом Императрицы Елизаветы Петровны, последовавшем 6 марта 1758 года, в котором были следующие строки: «...соизволяем мы и среди самой войны пещись сколько можно о благосостоянии невиновных худому своему жребию земель, потому их и коммерцию не пресекать, но защищать и вспомоществовать». А 23 мая того же года Елизаветой Петровной был издан указ о разрешении свободного плавания торговых судов в Пруссии: «... усердствуем мы о распространении и свободной общей на Балтийском море коммерции, и соизволяем, что оная не только с землями короля Прусского отсюда и из прочих мест без препятственно производима была, но чтоб и прочие королевства Прусского области... оною пользовались, и в том от нашего флота никакого помешательства не имели».
С 1759 года по заказу российского правительства кенигсбергский монетный двор начал чеканку особых монет с изображением Императрицы Елизаветы Петровны. Таким образом, это была не временная военная оккупация, а фактическое присоединение Восточной Пруссии к Российской Империи. Немудрено, что жители Кенигсберга, как отмечают историки края, за редким исключением совсем не тяготились «русской оккупацией», а напротив, находили в ней для себя «чрезвычайнейшую приятность». Надо сказать, что и прусский король Фридрих II практически смирился с потерей этих земель. «Если они (русские) захотят оставить за собою Пруссию навсегда, то пусть они вознаградят меня с другой стороны», - заявил он, рассуждая о возможных условиях мира.
Однако владение Восточной Пруссией было недолгим. Несмотря на то, что после присоединения Кенигсберга Русская армия успешно продвигалась на запад, взяв в 1760 году Берлин, смерть Императрицы Елизаветы Петровны, последовавшая на Рождество 1761 года, все изменила. Вступивший на Престол Император Петр III, будучи большим поклонником «дядюшки Фридриха», добровольно отказался от всех российских приобретений, сделанных в ходе Семилетней войны, и заключил союз с недавним врагом. Таким образом, как писал А.А.Керсновский, «дочери Петра не суждено было завершить дела, начатого за пять столетий до того Александром Невским. Герцог голштинский спас короля прусского...». Сменившая его на Престоле Екатерина Великая сразу же расторгла союз с Фридрихом, но возвращать Пруссию не стала - внешнеполитическая ситуация для этого уже была неблагоприятной.
Андрей Иванов
ещё--
https://regnum.ru/news/2373047.html
http://ruskline.ru/history/2014/01/24/russkaya_prussiya
Русская Пруссия. К 260-летию перехода жителей Кенигсберга в русское подданство
- 24 янв, 2018 at 8:09 PM
11 января (старый стиль) 1758 года Русская армия первый раз взяла столицу Восточной Пруссии - Кенигсберг. Произошло это событие в ходе Семилетней войны, но при этом совершенно бескровно. После того, как в 1757 году прусские войска были разбиты при деревне Гросс-Егерсдорф и Русская армия начала новое наступление на Пруссию, власти и население Кенигсберга решили, что поскольку захват провинции дело решенное, то лучше не подвергать свои жизни опасности, а дома - разрушению и добровольно перейти под российскую корону. Поэтому командующий русскими войсками граф Виллим Фермор сумел занять город без боя. А вскоре и вся Восточная Пруссия оказалась под контролем наших войск и по указу Императрицы Елизаветы Петровны была превращена в русское генерал-губернаторство, а ее население - приведено к присяге на русское подданство.
«10 числа, когда Фермор был в городе Лабио, приехали к нему депутаты от главного города Пруссии - Кенигсберга с просьбою принять их в покровительство Императрицы с сохранением привилегий, и на другой день русское войско вступило в Кенигсберг и встречено было колокольным звоном по всему городу, по башням играли в трубы и литавры, мещане стояли впереди и отдавали честь ружьем», - пишет историк С.М.Соловьев.
То, что местное население не оказало никакого сопротивления Русской армии, отмечал и один из участников этой кампании - писатель и видный русский ученый (тогда офицер) А.Т.Болотов, описывающий это событие следующим образом: «...11-й день генваря месяца был тот день, в который вступили наши войска в Кенигсберг, а вскоре за ними прибыл туда и сам главнокомандующий. Въезд его в сей город был пышный и великолепный. Все улицы, окна и кровли домов усеяны были бесчисленным множеством народа. Стечение оного было превеликое, ибо все жадничали [жадно стремились] видеть наши войска и самого командира, а как присовокуплялся к тому и звон в колокола во всем городе и играние на всех башнях и колокольнях в трубы и в литавры, продолжавшееся во все время шествия, то все сие придавало оному еще более пышности и великолепия».
По словам А.Болотова, граф Фермор был встречен «всеми членами правительства кенигсбергского, и как дворянством, так и знаменитейшим духовенством, купечеством и прочими лучшими людьми в городе». Причем «все приносили ему поздравления и, подвергаясь покровительству Императрицы, просили его о наблюдении хорошей дисциплины, что от него им и обещано». А на следующий день весь город был приведен к присяге российской Императрице, окрещенной тут же местными жителями «кролем Прусским», после чего «главное правление всем королевством прусским началось нашими». При этом Фермором особо подчериквалось, что «жители сами добровольно предались в нашу протекцию».
Приведение местного населения к присяге начиналось с зачитывания манифеста российской Императрицы, в котором проявлялось редкое великодушие к побежденному противнику. Жителям Восточной Пруссии даровались свобода вероисповедания и торговли, а желающие приглашались поступать на службу в Русскую армию и администрацию. При этом русской военной администрацией особо подчеркивалось, что война ведется не с населением края, а исключительно с Фридрихом, которого и следует считать главным виновником несчастий и разорений.
Первым генерал-губернатором новой российской провинции стал Виллим Фермор, которого затем сменили на этом посту Н.А.Корф, В.И.Суворов (отец великого полководца), П.И.Панин и Ф.М.Воейков. Численность населения Пруссии составляла тогда 521232 человека, а в Кенигсберге жило около 40 тысяч человек. Таким образом, отмечал военный историк А.А.Керсновский, «мы приобретали ценную базу для дальнейших операций и, собственно говоря, достигли поставленной нами цели войны».
Среди присягнувших российской Императрице жителей Кенигсберга был и знаменитый философ Иммануил Кант, ставший в этот период, прозванный немцами «первым русским временем», российским подданным. В декабре 1758 года, желая получить освободившееся место профессора в Кенигсбергском университете, «наиверноподданнейший раб Еммануэл Кант» умолял об этой милости Елизавету Петровну, именуя ее «великой женой» и заверяя ее в том, что готов умереть за нее «в глубочайшей преданности».
Российские власти в управлении присоединенным краем руководствовались указом Императрицы Елизаветы Петровны, последовавшем 6 марта 1758 года, в котором были следующие строки: «...соизволяем мы и среди самой войны пещись сколько можно о благосостоянии невиновных худому своему жребию земель, потому их и коммерцию не пресекать, но защищать и вспомоществовать». А 23 мая того же года Елизаветой Петровной был издан указ о разрешении свободного плавания торговых судов в Пруссии: «... усердствуем мы о распространении и свободной общей на Балтийском море коммерции, и соизволяем, что оная не только с землями короля Прусского отсюда и из прочих мест без препятственно производима была, но чтоб и прочие королевства Прусского области... оною пользовались, и в том от нашего флота никакого помешательства не имели».
С 1759 года по заказу российского правительства кенигсбергский монетный двор начал чеканку особых монет с изображением Императрицы Елизаветы Петровны. Таким образом, это была не временная военная оккупация, а фактическое присоединение Восточной Пруссии к Российской Империи. Немудрено, что жители Кенигсберга, как отмечают историки края, за редким исключением совсем не тяготились «русской оккупацией», а напротив, находили в ней для себя «чрезвычайнейшую приятность». Надо сказать, что и прусский король Фридрих II практически смирился с потерей этих земель. «Если они (русские) захотят оставить за собою Пруссию навсегда, то пусть они вознаградят меня с другой стороны», - заявил он, рассуждая о возможных условиях мира.
Однако владение Восточной Пруссией было недолгим. Несмотря на то, что после присоединения Кенигсберга Русская армия успешно продвигалась на запад, взяв в 1760 году Берлин, смерть Императрицы Елизаветы Петровны, последовавшая на Рождество 1761 года, все изменила. Вступивший на Престол Император Петр III, будучи большим поклонником «дядюшки Фридриха», добровольно отказался от всех российских приобретений, сделанных в ходе Семилетней войны, и заключил союз с недавним врагом. Таким образом, как писал А.А.Керсновский, «дочери Петра не суждено было завершить дела, начатого за пять столетий до того Александром Невским. Герцог голштинский спас короля прусского...». Сменившая его на Престоле Екатерина Великая сразу же расторгла союз с Фридрихом, но возвращать Пруссию не стала - внешнеполитическая ситуация для этого уже была неблагоприятной.
Андрей Иванов
ещё--
https://regnum.ru/news/2373047.html
http://ruskline.ru/history/2014/01/24/russkaya_prussiya