Прощание с Борисом Васильевым
Сегодня в Смоленске отметили день рождения Бориса Васильева. Широко и достойно.
Я побывал на вечере памяти в областной библиотеке имени Твардовского. Очень хорошо выступил Владимир Анатольевич Карнюшин, рассказывал много и увлекательно, расшевелил аудиторию в душном зале. Говорил о родословной писателя, показывал фотографии…
Я тоже хочу сказать о родословной.
Я имею самое отдалённое отношение к Борису Львовичу. Побывал на похоронах, написал отчёт для «Смоленской газеты». Ребёнком плакал над фильмом «А зори здесь тихие…», подростком смотрел «В списках не значился» (и только взрослым человеком оценил, насколько это мощный сюжет), юношей - «Завтра была война» в потрясающей постановке Грузинского театра имени Шота Руставели.
Васильев стал предтечей, провозвестником, приуготовителем перестройки. И когда на похоронах писателя зиял пустой зал ЦДЛ, это надо понимать как следствие того бескультурья и дикости, что воцарились в обществе в результате перестройки и дальнейших процессов. (Я был юношей, но тоже был убеждён, что перемены необходимы. И голосовал за Ельцина. И был поражён, как молниеносно заткнулась интеллигенция в 1992 году.)
Но это не всё, о чём я думал на похоронах и сейчас. Я сам недавно потерял отца и крепко понимаю, что не надо плохо говорить о покойных. Я и не буду говорить. Я приведу только один факт.
Большими друзьями Бориса Васильева были Ванесса Редгрейв и Анатолий Чубайс. Он относился к ним с большим уважением.
По-моему, этого вполне достаточно.
Прощайте, Борис Львович, дальше я пойду без вас! И уже давно иду без вас.
Я побывал на вечере памяти в областной библиотеке имени Твардовского. Очень хорошо выступил Владимир Анатольевич Карнюшин, рассказывал много и увлекательно, расшевелил аудиторию в душном зале. Говорил о родословной писателя, показывал фотографии…
Я тоже хочу сказать о родословной.
Я имею самое отдалённое отношение к Борису Львовичу. Побывал на похоронах, написал отчёт для «Смоленской газеты». Ребёнком плакал над фильмом «А зори здесь тихие…», подростком смотрел «В списках не значился» (и только взрослым человеком оценил, насколько это мощный сюжет), юношей - «Завтра была война» в потрясающей постановке Грузинского театра имени Шота Руставели.
Васильев стал предтечей, провозвестником, приуготовителем перестройки. И когда на похоронах писателя зиял пустой зал ЦДЛ, это надо понимать как следствие того бескультурья и дикости, что воцарились в обществе в результате перестройки и дальнейших процессов. (Я был юношей, но тоже был убеждён, что перемены необходимы. И голосовал за Ельцина. И был поражён, как молниеносно заткнулась интеллигенция в 1992 году.)
Но это не всё, о чём я думал на похоронах и сейчас. Я сам недавно потерял отца и крепко понимаю, что не надо плохо говорить о покойных. Я и не буду говорить. Я приведу только один факт.
Большими друзьями Бориса Васильева были Ванесса Редгрейв и Анатолий Чубайс. Он относился к ним с большим уважением.
По-моему, этого вполне достаточно.
Прощайте, Борис Львович, дальше я пойду без вас! И уже давно иду без вас.