Образ СССР и советского человека в немецкой хронике "Дойче Вохеншау" начального этапа ВОВ
С.В.Чернов (Белорусско-Российский Университет)
Опубликовано под заголовком «Образ Советского Союза и советского человека в немецкой хронике "Дойче Вохеншау" начального этапа Великой Отечественной войны» в сборнике статей международной научной конференции, посвященной 75-летию обороны г. Могилева «Днепровский рубеж: лето 1941 года». - Могилев, ГУ ВПО «Белорусско-Российский Университет», 2017, с.187-192. В интернет-вариант внесены некоторые правки
В ходе подготовки к нападению на СССР гитлеровская военная машина заботилась не только о том, чтобы было достаточно войск, оружия, техники и всего необходимого для их поддержания в рабочем состоянии. Важной проблемой была идеологическая обработка, и не только солдат, но и населения, остававшегося в тылу воюющих войск. Как известно, дело пропаганды в Третьем Рейхе было поставлено на очень высокий уровень - ведомство Йозефа Геббельса не переставало работать даже весной 1945-го года - тогда, когда, казалось бы, всем было очевидно, что крах нацистской Германии неминуем. Летом же 1941-го года перед ним стояла задача обосновать в глазах населения Германии необходимость вторжения в Советский Союз, а также необходимость реализации восточных проектов гитлеровского руководства, известных как план «Ост».
Результаты этой пропаганды известны. Вот как оценил их известный советский писатель Сергей Смирнов в своей книге «Брестская крепость»: «Те, кто твердил об исконном немецком гуманизме, о традициях немецкой культуры, стали прозревать по мере того, как волна вражеского нашествия катилась все дальше по нашей земле. Эти потомки Канта и Гегеля, Гете и Шиллера выгоняли на поле боя женщин и стариков, чтобы наступать за их спинами, кидали в огонь детей, пристреливали беспомощных раненых, медленной смертью уничтожали пленных, устраивали чудовищные по масштабам массовые убийства мирного населения, садистски пытали партизан, подпольщиков, коммунистов. С первых часов войны там, под Брестом, и во всех других приграничных районах наши люди увидели жестокое лицо своего врага, и окровавленная, выстраданная людьми правда о немцах Гитлера, передаваемая из уст в уста, полетела по всей стране» [3, с.261].
Конечно, можно сказать, что не все немцы были такими, об этом говорил и сам Смирнов в той же книге (даже само упоминание в приведенной цитате о «немцах Гитлера» говорит о том, что писатель не был склонен считать всех немцев врагами), но тем не менее масштаб преступлений, творимых заявленными «потомками Канта и Гегеля» в оккупированных странах, был огромным. Такой масштаб не мог быть следствием деятельности только некоей правящей верхушки страны во главе с фюрером - как ни парадоксально, но те немцы, которые творили эти преступления, совершали их не потому, что им это приказали под страхом наказания, а потому, что они хотели этого. Как же это случилось? Как такая действительно великая нация, как немцы, смогла дойти до такого масштабного падения? Естественно, ни Кант, ни Гегель здесь не виноваты. Виновата геббельсовская пропаганда, сумевшая внушить огромному количеству немцев не только осознание своего превосходства, но и отношение к покоряемым народам как к физически и психически неполноценным.
Несколько лет назад в мои руки попал отрывок выпуска немецкой военной хроники «Дойче Вохеншау» [1], снятый летом 1941 года на Восточном фронте. Особый интерес в этом менее чем десятиминутном ролике вызывало то, что он был посвящен боевым действиям германских войск на московском направлении, а конкретно - захвату городов Могилева и Смоленска. Но наряду с картинками боев и последовавшего за ними установления оккупационного режима, комментируемыми немецким диктором, внимание на себя обратили некоторые типажи, выделенные операторами из общей массы, причем это явно было сделано не случайно.
Показ событий в Могилеве и его окрестностях начинается с 00.01.13, за кадром слышится фраза «Форвертс Могилев». Помимо города, здесь показаны советский аэродром с уничтоженной авиатехникой, захваченная техника, а с 00.03.53 идет показ военнопленных. Характерно, что вместе с пленными в военной форме показаны и люди в гражданском, кто они и как оказались среди военнопленных - без перевода непонятно. Камера задерживается на их лицах. Обращает на себя внимание, кого именно выделяет немецкий оператор в фильме - как здесь, так и далее, при показе колонны пленных, выбраны несколько человек, лица которых взяли крупным планом: 00.04.10 - несколько человек с характерной внешностью, похожих в данном ракурсе не то на уголовников, не то на любителей алкоголя (рис. 1-2); 00.04.17 - человек в буденовском шлеме, молодой, но с каким-то погасшим взглядом, смотрящий снизу вверх, исподлобья - но не угрюмо или зло, а, если можно так выразиться, «жалостливо», даже убого (рис. 3); 00.04.31 - два человека в форме, вид у них также довольно жалкий (рис. 4); вероятно, всех этих людей выделили из толпы еще и за внешний вид, столь не соответствующий «арийскому типу».
Рис. 1
Рис. 2
Рис. 3
Рис. 4
С 00.04.39 начинается показ Смоленска: пожары, движение немецких машин по улицам города, уличные бои. С 6-й минуты в кадре появляются захваченные немцами люди, голос диктора вещает о «советише зольдатен» и «комиссарен», хотя, что характерно, люди под конвоем немецких солдат, появляющиеся в начальных кадрах, одеты почти исключительно в гражданскую одежду. Пленные в военной форме появляются только с 00.06.16, и здесь же снова выделены некоторые персонажи. Обращает на себя внимание немец в каске (00.06.18-00.06.23), наблюдающий за проходящими мимо него пленными (рис. 5) - камера останавливается на нем на несколько секунд, взяв его самым крупным планом - возможно, оператор хотел показать «истинного арийца», который разительно отличается от местных «унтерменшей» (рис. 6), показанных в следующем же кадре крупным планом с комментарием о «комиссарен» (00.06.23-00.06.31, на сайте Net-Film, где размещен рассматриваемый ролик, этому эпизоду соответствует комментарий «Две женщины - “сотрудницы ГПУ”» [1]) - двое в военной форме, без знаков различия, непонятно даже с первого взгляда, мужчины это или женщины - весьма разительный контраст с «истинно арийской» внешностью немецкого конвоира. (Интересно, что впоследствии, уже после публикации статьи в сборнике, выяснилось, что приведенные ниже кадры были сняты в Могилеве, у здания школы НКВД, в котором ныне расположен Белорусско-Российский университет.)
Рис. 5
Рис. 6
После этого в фильме начинается показ евреев в оккупированном Могилеве. То, что это именно Могилев, сомнению не подлежит - в одном из эпизодов (00.07.35-00.07.41) показаны люди (вероятно, те же евреи), сидящие на земле и ступеньках хорошо узнаваемого могилевского драмтеатра. Этот эпизод также изобилует крупными планами (рис. 7-10) - оператор выбирает, надо полагать, наиболее типичных, с его точки зрения, могилевских представителей еврейской нации - естественно, «типичность» эта заключается в наибольшем несоответствии образу «истинного арийца». То, что это евреи, понятно по большой звезде Давида на одежде каждого из них. В эпизоде их не избивают и не убивают, они показаны в ходе уборки городских улиц от последствий боевых действий, и тем не менее общий план выбран так, что создается впечатление об их тупой покорности своей судьбе, что вкупе с неприглядным с точки зрения нацистских пропагандистов внешним видом должно, как можно полагать, усилить впечатление немецких зрителей о «неполноценности» обреченной нации.
Рис. 7
Рис. 8
Рис. 9
Рис. 10
Далее с 00.07.41 начинается показ «кирхен» - каких-то культовых зданий, вероятно, также в Могилеве или его окрестностях. К сожалению, они неузнаваемы - если это и Могилев, то здания эти не сохранились до наших дней. Из закадровых комментариев и пояснений на сайте Net-Film следует, что в этом эпизоде показаны устроенные в зданиях церквей «водка фабрик» (ликеро-водочный завод) и электростанция [1] - очевидно, это демонстрация отношения советской власти к религии.
Следующий сюжет - с 00.08.21 показаны дома сельского типа (за кадром звучит слово «Смоленск», рис. 11). Продемонстрирован (00.08.29-00.08.37, рис. 12) интерьер такого дома, который, как можно предположить, должен был поразить жителей Рейха своей примитивностью.
Рис. 11
Рис. 12
Последнее, что следует выделить в этом ролике - показ с 00.08.58 «рахитише киндер» (рис. 13-14) - рахитичных детей, которые лежат на каких-то постилках в жутких условиях - грязь, мухи, за кадром даже слышен детский плач - нетрудно догадаться, что и этот эпизод призван составить определенное мнение у немецкого зрителя: не только взрослые в Советском Союзе имеют отталкивающий вид, но и дети, с дополнительным смыслом - вот до чего довели детей коммунисты.
Рис. 13
Рис. 14
Итак, что можно сказать об этом ролике? Прежде всего, это только один фильм из множества, и нет оснований считать его нетипичным. Далее, совершенно очевидно то, какой образ завоевываемого востока должен сформироваться у добропорядочных бюргеров после просмотра такого фильма - это страна, населенная варварами, «унтерменшами», у которых на лице лежит печать неполноценности, причем не только у евреев, но и если уж не у всех остальных, то у большей их части. Как можно видеть, задачей фильма было показать советских солдат и население в самом неприглядном ракурсе, и все это делалось, очевидно, для того, чтобы у населения Третьего Рейха не возникало никаких сомнений, что само существование этих людей, а тем более заселение ими таких больших территорий, есть не более чем историческая ошибка, и усилия фюрера по исправлению этой ошибки абсолютно правомерны.
Позже, к 1942-му году, когда на территорию Рейха хлынул поток советских военнопленных и «остарбайтеров», отношение немецкого населения к населению СССР (исключая, по понятным причинам, евреев и цыган) стало в какой-то степени если не улучшаться, то изменяться в смысле оценки - выходцы с востока оказались вовсе не такими уж «варварами», как о них вещала геббельсовская пропаганда. И все же первые впечатления, внушенные этой пропагандой в предвоенные годы и в первые военные месяцы, сохранились в сознании значительной части населения Рейха вплоть до конца войны, на чем, очевидно, и базировались запугивания Геббельсом немцев «варварской ордой с востока» уже в 1945-м году. Пример отношения таких немцев к народам СССР показал в своей книге «Каратели» известный белорусский писатель Алесь Адамович: в эпизоде, где приехавший с фронта на побывку каратель из небезызвестной зондеркоманды Оскара Дирлевангера показывает родителям фото своей службы в Белоруссии, происходит следующее: «Поль привез в семью новые фотографии, муттер угощала ими соседей, гостей. Ахи, охи, ужас, смех: какие страшные, злые эти «русские»! Даже когда уже не опасны, лежат или висят. Особенно женщины, женщины особенно! А нашим сыновьям приходится жить там среди них. И дети наши, смотрите, даже улыбаются!..» [2]
Несмотря на то, что этот эпизод подан в книге в художественном виде, вряд ли его идея является авторским вымыслом. Пример того, чтó именно мог показывать персонаж книги Адамовича своей «муттер», можно видеть на снимке, уже давно размещенном в Сети (в частности, его можно найти на сайте «Свободная Пресса» [4]), где группа нацистов занимается своим привычным делом: повесив двух человек, они фотографируются на их фоне, в совершенно непринужденных позах и даже (!) весело улыбаясь.
Нацисты за работой
Конечно, можно сказать, что люди, способные улыбаться на такой фотографии, вряд ли могут считаться вполне адекватными. Тем не менее именно на формирование таких «сверхчеловеков», способных убивать с улыбкой, была направлена работа геббельсовской пропагандистской машины. Но важно не только то, что пропаганда доктора Геббельса превращала немецких солдат в существа, способные испытывать наслаждение от убийства ни в чем не повинных людей. Не менее важным является и такой вопрос - а для чего и для кого ими делались эти «селфи»? Ответ на этот вопрос дан в приведенном выше эпизоде из книги Алеся Адамовича - эти снимки приходили вместе с письмами в семьи немецких «вояк», где их родители, жены и прочие родственники с интересом рассматривали подобные «фото с фронта», показывали соседям, помещали в семейные фотоальбомы... И матери ужасались не тому, что совершили их дети, а тому, что им, этим «детям», приходится жить среди этих «ужасных» русских и нерусских, выполняя «великую миссию» по очистке «жизненного пространства арийской расы» от всяческих «расово неполноценных человеческих отбросов».
Такое мировоззрение, как показала история Второй мировой войны, пустило глубокие корни в сознании весьма значительной части немецкого народа. И рассмотренный нами кинодокумент является наглядным примером того, как, постепенно и ненавязчиво, формировалось и утверждалось это мировоззрение.
Литература.
1. Net-Film.ru: Киножурнал «Дойче Вохеншау» - 1941. - № 570. Ч.2. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.net-film.ru/film-55311/?search=qмогилев. - Дата доступа: 14.06.2016 г.
2. Адамович, А. Каратели. / А. Адамович. - СПб.: Азбука-классика, 2010. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://loveread.ec/read_book.php?id=28220&p=29. - Дата доступа: 14.06.2016 г.
3. Смирнов, С.С. Брестская крепость. / С.С. Смирнов. - Мн.: Мастацкая лiтаратура, 1991. - 412 с., ил., портр.
4. Свободная Пресса: Школа массового убийства. Фото убитых людей: солдат, девушек, женщин, детей. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://svpressa.ru/war/article/8442 (сайт), http://svpressa.ru/photo/8442-17.jpg (фото). - Дата доступа: 14.06.2016 г. К сожалению, эта ссылка в настоящее время не работает, фото можно увидеть здесь: http://ross-bel.ru/thumb/2/BfXKSINexbuXhx4tGojaIQ/r/d/%D0%B7%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0_%D0%B3%D0%B8%D1%82%D0%BB%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%86%D0%B5%D0%B2.jpg
