Встреча с Высоцким
Запомнилась встреча с Владимиром Высоцким. Она тоже входила в серию бесед за «круглым столом». Эта встреча осталась в памяти еще и потому, что именно тогда состоялось мое краткое знакомство с выдающимся бардом. Председатель профкома, вечно занятая молодая дама, представлявшая собой сгусток энергии невероятной силы и подвижности, попросила меня встретить и проводить актера «Театра на Таганке» Высоцкого.
Я встретил Высоцкого у входа. Он припоздал, и нам пришлось почти бегом подниматься по широкой лестнице, застланной красивой ковровой дорожкой красного цвета. Многим нашим гостям яркое убранство лестницы нравилось. На ходу, чуть задыхаясь, Высоцкий шутливо заметил, показывая на дорожку: «Богато живете, товарищи ученые». Шутка, сдобренная улыбкой, мне понравилась, она как бы протянула между нами незримую нить взаимопонимания и доверия.
На дворе стоял июнь, Москва изнемогала от жары. Высоцкий одет был просто: джинсы, рубашка-безрукавка. С собой принес гитару. С нее он и начал беседу. Нежно провел по струнам и с теплотой в голосе произнес: «Моя кормилица и неизменная спутница». По просьбе из зала спел свою знаменитую песню из фильма «Вертикаль». И сразу взбудоражил всех глубиной чувств, звучавшей в словах и прекрасной музыке. Пел он в тот вечер много, с наслаждением читал свои стихи. Меня приятно удивила его манера отвечать на вопросы: спокойно, уважительно по отношению к оппоненту. А оппонирующие были: склонные к чрезмерной идеологической ортодоксальности, они пытались подколоть Высоцкого хмельной удалью некоторых его стихов, излишним бытовизмом и приземленностью. Поэт тонко парировал на острые замечания и находил дружную поддержку среди присутствующих. Мысли он формулировал четко. Многие в зале записывали, что он говорил. В свою записную книжку я тоже втиснул несколько мыслей Высоцкого, показавшихся мне примечательными.
Вот некоторые из них: «Поэзия - это не ремесло, а призвание. Человека никогда не призывают к ремесленничеству. Обращаются к нему с просьбой выполнить непростую задачу, понимаемую как долг. Голос совести не позволит поэту отсидеться в стороне, сделав вид, что происходящее всего лишь обычная суета сует. Поэтому нельзя считать поэтом просто пишущего человека, который не прибавил к зрению своего читателя чуточку дополнительной зоркости».
По заведенному порядку, который строго соблюдала председатель профкома, выделявшая на эти цели деньги, мы пригласили уставшего после встречи Высоцкого на чашку кофе. Подали бутерброды, фрукты, горячие пирожки с бульоном. Поэт признался, что не успел пообедать и с аппетитом вместе с нами поужинал.
Перед уходом Владимир Семенович достал из сумки свою фотографию, расписался на ней и протянул ее мне: «Пусть это будет памятью о нашей встрече». Немного помолчав, добавил: «Думал, иду в логово партийных волчат, которые изрядно покусают. А оказались милейшие люди, с которыми расставаться не хочется».
Мы спустились по той же ковровой дорожке с лестницы, у подъезда ждала профкомовская черная «Волга». Наш водитель Сергей Александрович, интеллигентный, подчеркнуто услужливый, чем-то смахивающий на актера кино Игоря Дмитриева, игравшего роли русских аристократов, галантно открыл дверцу автомашины, помог положить на заднее сиденье гитару. Высоцкий крепко пожал мне руку и, прощаясь, пригласил на предстоящий спектакль «Гамлета». Я этим приглашением воспользовался и вместе со зрительным залом, наэлектризованным неподдельным восторгом, искренне аплодировал талантливому актеру, поразительно тонко передавшему надломленную горькой судьбой душу датского принца.
После встречи с Высоцким прошло много времени, голос его звучал уже не только с киноэкрана и театральных подмостков, он захлестнул всю страну. Позднее я прочел мемуары Галины Вишневской. В них есть и размышления о Высоцком. Они мне показались надуманными, не соответствующими облику и внутреннему миру художника, любимца огромной страны. Цитирую небольшой отрывок, особенно поразивший меня профессиональным высокомерием и наплевательским отношением к мнению миллионной аудитории, поющей песни самого выдающегося русского барда: «Талантливый человек, сам алкоголик, он сразу стал идолом народа, потонувшего в дремучем пьянстве, одичавшего в бездуховности. И теперь, когда собирается компания друзей, они, потомки Пушкина, Достоевского, Толстого, не спорят о смысле жизни, а выставив на стол бутылки водки, включают магнитофон с песнями Высоцкого. И, проливая пьяные слезы, воют вместе с ним». Видите, за любовь к поэту досталось и русскому народу. Его скопом, не стесняясь, эмигрировавшая из страны оперная дива объявила пьяным сбродом. В отличие от помраченного взгляда Галины Вишневской в моей памяти остался совсем иной облик поэта - человека, искренне болеющего за страну, протестующего в своих песнях против социальных и нравственных пороков, поразивших общество по вине властвующей номенклатуры. Вскоре после окончания аспирантуры мне придется столкнуться с этим чиновничьим племенем в решении конкретных житейских задач и стать невольным свидетелем прямого нарушения законов, крохоборства и злоупотребления служебным положением. И через призму возникших отношений еще острее понять горький надрыв смелых по духу песен Высоцкого, поверить в гражданскую позицию большого художника, стремившегося изменить жизнь к лучшему.
Через тридцать лет, прошедших после встречи с Высоцким, когда нормой для его коллег, певцов и поэтов, живущих в нынешней рыночной России, стали корпоративные вечера для утехи олигархов, я задаю себе вопрос: «Пошел ли бы по этому пути выразитель народных дум и чаяний, неукротимый русский бунтарь?» Мне кажется, что на это Высоцкий мог бы ответить словами Н.А. Некрасова:
От пирующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови,
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви.