А не сплясать ли нам арию?
Когда нам встречается слово AIR, возможны различного рода недоразумения. Дабы избежать их, давайте, наконец, внесем ясность.
Слово это - греческого происхождения, и означает «воздух». Этимологически оно родственно таким словам, как аэроплан, и подобным. Но не только о происхождении, не только о первоначальном смысле этого корня следует говорить: одно из основных значений слова aria в современном итальянском языке - «воздух», «ветер». То же - и в английском.
Уже здесь, уже по этому поводу можно было бы пуститься в рассуждения и гадания о том, каким образом связана «ария» с воздухом. Возможно, имеется в виду воздушная легкость; возможно даже - обращенность иной арии к высшей, небесной сфере, куда она возносится; не исключено и то, что для исполнения арии требуется ведь попросту набрать воздуху - идет ли речь о вокальной арии или инструментальной, написанной для духового инструмента. А может быть - с течением времени - различные грани эти переплетались и взаимопроникали. Однако, как бы там ни было, не стоит застревать здесь на толковании подобного рода.
В английском языке слово air имеет совершенно различные значения. Мы все видели на конверте пометку By air mail, что значит «авиапочтой». На весь мир знаменита компания British Airways. И в то же самое время air по-английски значит «ария». Это - омонимы.
Отбросим сразу же «авиационный» вариант этого слова и рассмотрим исключительно тот, который имеет непосредственное отношение к музыке. Но в том-то всё и дело, что и чисто музыкальное значение этого термина не так уж узко - и даже говорит о вещах совершенно разнородных.
Вообще говоря, омонимы - и всё с ними связанное - явление чрезвычайно интересное. Некоторые слова оказались омонимами случайно, между ними нет никакой органической связи, они имеют различное происхождение. В других случаях - налицо, если копнуть глубже, некая общность.
Существует коса, которой косят траву. И существует коса, которую девка заплетает. Но ведь и в первом случае косой двигают вкось, набок, и во втором - означенная девка кладет пряди волос тоже наискось.
Или вот еще - попутно - любопытное предположение. Art по-французски значит «искусство». Art по-немецки значит «вид, способ, разновидность». Это - разные слова. Но ведь способ что-то делать сродни искусству это делать. Глядишь, приСПОСОБился, наловчился - вот тебе и искусство! Кто знает, может быть, до строительства вавилонской башни - в изначальном праязыке - было одно слово, общее на оба случая?
Тем не менее, когда мы встречаем слово Art в названии трактата Ф. Куперена, то переводим его с французского как «искусство», а когда встречаем идентичное по начертанию слово в названии трактата Филиппа Эммануила Баха, то должны (невзирая на то, что оба трактата - об искусстве игры на клавесине) переводить его как «Исследование об истинном способе игры»: здесь очень важна точность не только по букве, но и по духу, по смыслу, так как Филипп Эммануил имел в виду именно отличие от других способов. (И когда мы читаем по-немецки, что в лесу встречаются разные Arten - множественное число от Art - деревьев или грибов, то речь идет, разумеется, не об «искусстве» грибов.)
Air (франц., англ.).
1. Жанр вокальной музыки. В этом смысле air равнозначно русскому слову «ария» (и переводиться на русский язык как «ария» может только в этом значении). По-итальянски - aria, по-немецки - Arie.
2. Танец. Часто - номер в инструментальной сюите. А также и просто отдельная инструментальная пьеса танцевального характера. Для этого последнего случая существует даже специальный уточняющий, пояснительный термин - air française. Air встречались также в балетах и балетных интермедиях дивертисментного типа. Размер танца - двухдольный: C alla breve либо 2/4, реже - C.
Именно такое значение с начала XVII века закрепилось во Франции за этим термином.
Именно таковы Air из Французской сюиты № 2 до минор BWV 813, из Партиты № 4 ре мажор BWV 828, из Партиты № 6 ми минор BWV 830 Иоганна Себастьяна Баха.
Любопытно, что во французском языке существует термин air de dance, обозначающий «танцевальную музыку», «музыку для танца» (но вовсе никакую не «арию»).
Любопытно, что в английском языке существуют слова airy, airily, которые означают «легко, грациозно, изящно», а также «весело, беззаботно» и даже «легкомысленно».
Слово air в этом значении нельзя переводить на русский язык ни как «ария», ни как бы то ни было вообще. Как «ария» - не годится, прежде всего, потому, что это не ария. Не существует в русском языке (в отличие от французского, английского и итальянского) второго значения у этого слова, есть только первое, и оно - единственное.
Транскрибировать же русскими буквами «эр» (или «эйр») - тоже нелепо (хотя отдельные такие попытки и встречались в музыковедческой литературе). Убежден, что самый правильный путь - употреблять это слово в русском тексте в оригинальном его виде (точно тем же способом, как мы не переводим слово crescendo, и не пишем его русскими буквами, через «щ», - что не мешает пользоваться им посреди русского текста).
Точно так же обстоит дело и в немецком языке. Если речь идет об Air, ни один немец не напишет Arie. Arie означает по-немецки вокальную арию (например, в опере) - и никакую другую. И ничто не мешает немцам посреди немецкого текста говорить об Air (им и в голову не приходит «переводить» Air на немецкий язык; может быть, им чуточку легче, потому что они пользуются одним и тем же латинским алфавитом, а у нас дополнительную трудность привносит кириллица. Но всего легче - французам, англичанам и итальянцам!).
Граница - что можно, что нельзя, что уже можно и что еще (может быть, пока) нельзя, - нечетка, зыбка,подвижна и размыта. Одни заимствования пришли в русский язык давно, другие - недавно, третьи приходят только сейчас, четвертые еще не пришли (и ведь даже об этих последних можно судить с большей или меньшей степенью чутья - какие придут, а какие так и останутся «иностранными терминами на иностранных языках, используемыми в русском тексте», то есть даже они неоднородны).
Сарабанда, менуэт, гавот, полонез, жига - вполне можно по-русски, сомнений нет. Ну, а как быть с Allemande, Courante (или - как быть с «аллемандой», «курантой»)? А если И. С. Бах написал не Courante, а Corrente, по-испански, как он частенько делал, - то как быть с Corrente? (Или тогда уж - как быть с «коррентой»?)
Наверняка найдутся люди, которые со мной не согласятся. Тем более - специалисты, уже привыкшие играть «аллеманду» и «куранту», а также читать или даже писать работы обо всех этих «лурах» и «паспье». Но нельзя не согласиться, по крайней мере, в том, что менуэт, гавот, и сарабанда, и уж тем более полонез - известны, и популярны, и распространены несколько больше, а с Allemande и Courante - и, тем более, с Loure и Passepied - дело обстоит чуть менее гладко. Далее, известен совершенно справедливый тезис, что злоупотребление иностранными, иноязычными словами грозит дурным вкусом, вычурностью, вульгаризмом; что русскому человеку в русском языке пристало по возможности избегать латинских начертаний. Однако при всяком тезисе всегда полезно подумать и об антитезисе, и, главное, о синтезе (как учил еще папаша Гегель); о том, что, действительно, нужно стараться по возможности избегать всего иноязычного, но когда такой возможности нет - избегать профанации; что здесь уместна даже, если угодно, охранительная функция - именно в интересах родного русского языка: не допускать в него чужеродные, не свойственные ему органически начертания слов. В русском тексте loure- честнее, чем «лур»!
Здесь невозможно не сказать еще и о том, что, наряду с вокальной арией, существует также и ария инструментальная - именно ария, а не air. (Это очень просто: мелодия вокального характера поручается какому-нибудь солирующему инструменту. Либо - на органе или клавесине - отдельному мелодическому голосу, его тоже часто называют сольным, и исполняется он обязательно на отдельной клавиатуре.)
Примеров таких арий - множество. Прежде всего, у того же И. С. Баха. Это - Adagio (ля минор) из органной Токкаты до мажор BWV 564. Это вторые, средние, медленные части концертов (например, Концерта фа минор BWV 1056 для клавесина с оркестром, и многих, многих других). Яркий пример - вторая, средняя часть (в ре миноре) Итальянского концерта фа мажор BWV 971.
Всё это - арии, «арии в итальянском стиле», как их принято называть. В разговорной практике среди музыкантов - чтобы отличить от такой арии в итальянском стиле - air нередко называют «арией во французском стиле» (что внешне, поверхностно перекликается с термином air française, о котором говорилось). Это годится лишь на худой конец, с натяжкой, а строго говоря - неправильно: может быть, air и во французском стиле, но всё равно - не ария.
Наконец - я это смело утверждаю - примером подобной же арии в итальянском стиле является и Прелюдия 14 фа диез минор BWV 883 из II части «Хорошо темперированного клавира». Верхний голос - правая рука - это красивейшая яркая мелодия, solo (sempre forte da capo al fine), исполнение этой прелюдии должно быть цельным. С мелодией этой должно быть жалко расставаться, пока она не завершится в самом конце. К сожалению, тотальное распространение получило исполнение, при котором уже во втором такте мелодия исчезает, и «выделяется» полифоническая имитация в аккомпанементе в левой руке. Что из того, если в аккомпанементе используется тот же материал, что и в мелодии? От этого аккомпанемент не перестает быть аккомпанементом, не превращается во что-то иное. У такого полифониста, как И. С. Бах, это обычнейшее дело. (Я уж не говорю о том, что если играть эту прелюдию на чём полагается, то есть на двухмануальном чембало, то не скакать же с одной клавиатуры на другую - обеими руками, чтобы их поменять - в первых же двух тактах.) Во втором такте (как, впрочем, и во всех последующих) мелодия непрерывно, неделимо продолжается, идет дальше, развивается.
Нет, вы только попробуйте сыграть эту прелюдию так, как я говорю, целиком, «откройте» для себя эту музыку, наконец!
Традиционное исполнение этой прелюдии («по кусочкам») вызывает ощущение беспокойства, мешает цельному восприятию, должно претить человеку, вкус имеющему.
Кто сказал, что художественный вкус субъективен? Нет, иначе бы не могло существовать такого понятия, как хороший или дурной вкус! В случае с этой прелюдией дело не в чьем-то субъективном подходе, но скорее просто в грамотности.
О «выделениях» сказано уже достаточно много. Еще проф. Г. Г. Нейгауз рекомендовал отправляться с «выделениями» в поликлинику, а не в консерваторию. Парадоксально, что для оправдания «выделений» обычно апеллируют... к полифонии! Парадоксально, что эти любители «выделять» выделяют в этой прелюдии всё что угодно, только не то, что следует (не «выделять», а просто играть forte), - мелодию! Вот уж где явно выраженное вокальное начало! Вот уж где надобно петь! Так нет же: именно любители вокального начала и «поющего рояля» возражают: «Это же не Рахманинов! Это же не Чайковский! Какая может быть мелодия, это же полифония! Это же Бах!» - говорят они.
Вернемся, однако, к air. Именно здесь - опять парадоксально (без парадоксов ведь жизни быть не может) - нередко ищут «вокальное начало» (вплоть даже до ссылок на bel canto). Например, Air из Французской сюиты до минор следует исполнять энергично, с огнем! Ну, какое здесь может быть «вокальное начало»!..
Нелишне упомянуть и о том, что И. С. Бах нередко обращался и с человеческим голосом как с инструментом, поручая ему чисто инструментальную фактуру. Взять хотя бы Кантату BWV 51 до мажор, Jauchzet Gott in allen Landen, в особенности быстрые, крайние части, написанные для дуэта soprano и трубы (hohe Trompete in c), где партии совершенно равноправны, где soprano должно делать то же самое, что и труба! Есть и многие другие примеры.
---------------
P. S. Как-то раз (давно, лет тридцать тому), когда я и раньше высказывал мысль, что в Прелюдии 14 фа диез минор из II части «Хорошо темперированного клавира» верхний голос лучше играть sempre forte, da capo al fine, один из профессоров фортепьянного факультета Московской консерватории спросил меня: «А почему da capo al fine?»
Сначала я подумал, что спрашивающий имеет в виду какие-нибудь пресловутые «подъемы и спады», нечестивую динамику (ну, как же, разве можно так долго играть без оттенков, надо играть с оттенками!), и мы даже говорили некоторое время. И вдруг мне с ужасом (то есть в ужас бы я, конечно, не пришел, если бы моим собеседником был ребенок из четвертого класса детской музыкальной школы) пришлось осознать, что он, оказывается, с детства заучил, что da capo al fine - это повторение (как, например, в менуэте после Trio), и не понимает общепринятые у музыкантов итальянские слова - «от начала до конца», и спрашивает, где же это в Прелюдии, о которой идет речь!
Можно лишь добавить, что нынче этот профессор преподает за границей.
Слово это - греческого происхождения, и означает «воздух». Этимологически оно родственно таким словам, как аэроплан, и подобным. Но не только о происхождении, не только о первоначальном смысле этого корня следует говорить: одно из основных значений слова aria в современном итальянском языке - «воздух», «ветер». То же - и в английском.
Уже здесь, уже по этому поводу можно было бы пуститься в рассуждения и гадания о том, каким образом связана «ария» с воздухом. Возможно, имеется в виду воздушная легкость; возможно даже - обращенность иной арии к высшей, небесной сфере, куда она возносится; не исключено и то, что для исполнения арии требуется ведь попросту набрать воздуху - идет ли речь о вокальной арии или инструментальной, написанной для духового инструмента. А может быть - с течением времени - различные грани эти переплетались и взаимопроникали. Однако, как бы там ни было, не стоит застревать здесь на толковании подобного рода.
В английском языке слово air имеет совершенно различные значения. Мы все видели на конверте пометку By air mail, что значит «авиапочтой». На весь мир знаменита компания British Airways. И в то же самое время air по-английски значит «ария». Это - омонимы.
Отбросим сразу же «авиационный» вариант этого слова и рассмотрим исключительно тот, который имеет непосредственное отношение к музыке. Но в том-то всё и дело, что и чисто музыкальное значение этого термина не так уж узко - и даже говорит о вещах совершенно разнородных.
Вообще говоря, омонимы - и всё с ними связанное - явление чрезвычайно интересное. Некоторые слова оказались омонимами случайно, между ними нет никакой органической связи, они имеют различное происхождение. В других случаях - налицо, если копнуть глубже, некая общность.
Существует коса, которой косят траву. И существует коса, которую девка заплетает. Но ведь и в первом случае косой двигают вкось, набок, и во втором - означенная девка кладет пряди волос тоже наискось.
Или вот еще - попутно - любопытное предположение. Art по-французски значит «искусство». Art по-немецки значит «вид, способ, разновидность». Это - разные слова. Но ведь способ что-то делать сродни искусству это делать. Глядишь, приСПОСОБился, наловчился - вот тебе и искусство! Кто знает, может быть, до строительства вавилонской башни - в изначальном праязыке - было одно слово, общее на оба случая?
Тем не менее, когда мы встречаем слово Art в названии трактата Ф. Куперена, то переводим его с французского как «искусство», а когда встречаем идентичное по начертанию слово в названии трактата Филиппа Эммануила Баха, то должны (невзирая на то, что оба трактата - об искусстве игры на клавесине) переводить его как «Исследование об истинном способе игры»: здесь очень важна точность не только по букве, но и по духу, по смыслу, так как Филипп Эммануил имел в виду именно отличие от других способов. (И когда мы читаем по-немецки, что в лесу встречаются разные Arten - множественное число от Art - деревьев или грибов, то речь идет, разумеется, не об «искусстве» грибов.)
Air (франц., англ.).
1. Жанр вокальной музыки. В этом смысле air равнозначно русскому слову «ария» (и переводиться на русский язык как «ария» может только в этом значении). По-итальянски - aria, по-немецки - Arie.
2. Танец. Часто - номер в инструментальной сюите. А также и просто отдельная инструментальная пьеса танцевального характера. Для этого последнего случая существует даже специальный уточняющий, пояснительный термин - air française. Air встречались также в балетах и балетных интермедиях дивертисментного типа. Размер танца - двухдольный: C alla breve либо 2/4, реже - C.
Именно такое значение с начала XVII века закрепилось во Франции за этим термином.
Именно таковы Air из Французской сюиты № 2 до минор BWV 813, из Партиты № 4 ре мажор BWV 828, из Партиты № 6 ми минор BWV 830 Иоганна Себастьяна Баха.
Любопытно, что во французском языке существует термин air de dance, обозначающий «танцевальную музыку», «музыку для танца» (но вовсе никакую не «арию»).
Любопытно, что в английском языке существуют слова airy, airily, которые означают «легко, грациозно, изящно», а также «весело, беззаботно» и даже «легкомысленно».
Слово air в этом значении нельзя переводить на русский язык ни как «ария», ни как бы то ни было вообще. Как «ария» - не годится, прежде всего, потому, что это не ария. Не существует в русском языке (в отличие от французского, английского и итальянского) второго значения у этого слова, есть только первое, и оно - единственное.
Транскрибировать же русскими буквами «эр» (или «эйр») - тоже нелепо (хотя отдельные такие попытки и встречались в музыковедческой литературе). Убежден, что самый правильный путь - употреблять это слово в русском тексте в оригинальном его виде (точно тем же способом, как мы не переводим слово crescendo, и не пишем его русскими буквами, через «щ», - что не мешает пользоваться им посреди русского текста).
Точно так же обстоит дело и в немецком языке. Если речь идет об Air, ни один немец не напишет Arie. Arie означает по-немецки вокальную арию (например, в опере) - и никакую другую. И ничто не мешает немцам посреди немецкого текста говорить об Air (им и в голову не приходит «переводить» Air на немецкий язык; может быть, им чуточку легче, потому что они пользуются одним и тем же латинским алфавитом, а у нас дополнительную трудность привносит кириллица. Но всего легче - французам, англичанам и итальянцам!).
Граница - что можно, что нельзя, что уже можно и что еще (может быть, пока) нельзя, - нечетка, зыбка,подвижна и размыта. Одни заимствования пришли в русский язык давно, другие - недавно, третьи приходят только сейчас, четвертые еще не пришли (и ведь даже об этих последних можно судить с большей или меньшей степенью чутья - какие придут, а какие так и останутся «иностранными терминами на иностранных языках, используемыми в русском тексте», то есть даже они неоднородны).
Сарабанда, менуэт, гавот, полонез, жига - вполне можно по-русски, сомнений нет. Ну, а как быть с Allemande, Courante (или - как быть с «аллемандой», «курантой»)? А если И. С. Бах написал не Courante, а Corrente, по-испански, как он частенько делал, - то как быть с Corrente? (Или тогда уж - как быть с «коррентой»?)
Наверняка найдутся люди, которые со мной не согласятся. Тем более - специалисты, уже привыкшие играть «аллеманду» и «куранту», а также читать или даже писать работы обо всех этих «лурах» и «паспье». Но нельзя не согласиться, по крайней мере, в том, что менуэт, гавот, и сарабанда, и уж тем более полонез - известны, и популярны, и распространены несколько больше, а с Allemande и Courante - и, тем более, с Loure и Passepied - дело обстоит чуть менее гладко. Далее, известен совершенно справедливый тезис, что злоупотребление иностранными, иноязычными словами грозит дурным вкусом, вычурностью, вульгаризмом; что русскому человеку в русском языке пристало по возможности избегать латинских начертаний. Однако при всяком тезисе всегда полезно подумать и об антитезисе, и, главное, о синтезе (как учил еще папаша Гегель); о том, что, действительно, нужно стараться по возможности избегать всего иноязычного, но когда такой возможности нет - избегать профанации; что здесь уместна даже, если угодно, охранительная функция - именно в интересах родного русского языка: не допускать в него чужеродные, не свойственные ему органически начертания слов. В русском тексте loure- честнее, чем «лур»!
Здесь невозможно не сказать еще и о том, что, наряду с вокальной арией, существует также и ария инструментальная - именно ария, а не air. (Это очень просто: мелодия вокального характера поручается какому-нибудь солирующему инструменту. Либо - на органе или клавесине - отдельному мелодическому голосу, его тоже часто называют сольным, и исполняется он обязательно на отдельной клавиатуре.)
Примеров таких арий - множество. Прежде всего, у того же И. С. Баха. Это - Adagio (ля минор) из органной Токкаты до мажор BWV 564. Это вторые, средние, медленные части концертов (например, Концерта фа минор BWV 1056 для клавесина с оркестром, и многих, многих других). Яркий пример - вторая, средняя часть (в ре миноре) Итальянского концерта фа мажор BWV 971.
Всё это - арии, «арии в итальянском стиле», как их принято называть. В разговорной практике среди музыкантов - чтобы отличить от такой арии в итальянском стиле - air нередко называют «арией во французском стиле» (что внешне, поверхностно перекликается с термином air française, о котором говорилось). Это годится лишь на худой конец, с натяжкой, а строго говоря - неправильно: может быть, air и во французском стиле, но всё равно - не ария.
Наконец - я это смело утверждаю - примером подобной же арии в итальянском стиле является и Прелюдия 14 фа диез минор BWV 883 из II части «Хорошо темперированного клавира». Верхний голос - правая рука - это красивейшая яркая мелодия, solo (sempre forte da capo al fine), исполнение этой прелюдии должно быть цельным. С мелодией этой должно быть жалко расставаться, пока она не завершится в самом конце. К сожалению, тотальное распространение получило исполнение, при котором уже во втором такте мелодия исчезает, и «выделяется» полифоническая имитация в аккомпанементе в левой руке. Что из того, если в аккомпанементе используется тот же материал, что и в мелодии? От этого аккомпанемент не перестает быть аккомпанементом, не превращается во что-то иное. У такого полифониста, как И. С. Бах, это обычнейшее дело. (Я уж не говорю о том, что если играть эту прелюдию на чём полагается, то есть на двухмануальном чембало, то не скакать же с одной клавиатуры на другую - обеими руками, чтобы их поменять - в первых же двух тактах.) Во втором такте (как, впрочем, и во всех последующих) мелодия непрерывно, неделимо продолжается, идет дальше, развивается.
Нет, вы только попробуйте сыграть эту прелюдию так, как я говорю, целиком, «откройте» для себя эту музыку, наконец!
Традиционное исполнение этой прелюдии («по кусочкам») вызывает ощущение беспокойства, мешает цельному восприятию, должно претить человеку, вкус имеющему.
Кто сказал, что художественный вкус субъективен? Нет, иначе бы не могло существовать такого понятия, как хороший или дурной вкус! В случае с этой прелюдией дело не в чьем-то субъективном подходе, но скорее просто в грамотности.
О «выделениях» сказано уже достаточно много. Еще проф. Г. Г. Нейгауз рекомендовал отправляться с «выделениями» в поликлинику, а не в консерваторию. Парадоксально, что для оправдания «выделений» обычно апеллируют... к полифонии! Парадоксально, что эти любители «выделять» выделяют в этой прелюдии всё что угодно, только не то, что следует (не «выделять», а просто играть forte), - мелодию! Вот уж где явно выраженное вокальное начало! Вот уж где надобно петь! Так нет же: именно любители вокального начала и «поющего рояля» возражают: «Это же не Рахманинов! Это же не Чайковский! Какая может быть мелодия, это же полифония! Это же Бах!» - говорят они.
Вернемся, однако, к air. Именно здесь - опять парадоксально (без парадоксов ведь жизни быть не может) - нередко ищут «вокальное начало» (вплоть даже до ссылок на bel canto). Например, Air из Французской сюиты до минор следует исполнять энергично, с огнем! Ну, какое здесь может быть «вокальное начало»!..
Нелишне упомянуть и о том, что И. С. Бах нередко обращался и с человеческим голосом как с инструментом, поручая ему чисто инструментальную фактуру. Взять хотя бы Кантату BWV 51 до мажор, Jauchzet Gott in allen Landen, в особенности быстрые, крайние части, написанные для дуэта soprano и трубы (hohe Trompete in c), где партии совершенно равноправны, где soprano должно делать то же самое, что и труба! Есть и многие другие примеры.
---------------
P. S. Как-то раз (давно, лет тридцать тому), когда я и раньше высказывал мысль, что в Прелюдии 14 фа диез минор из II части «Хорошо темперированного клавира» верхний голос лучше играть sempre forte, da capo al fine, один из профессоров фортепьянного факультета Московской консерватории спросил меня: «А почему da capo al fine?»
Сначала я подумал, что спрашивающий имеет в виду какие-нибудь пресловутые «подъемы и спады», нечестивую динамику (ну, как же, разве можно так долго играть без оттенков, надо играть с оттенками!), и мы даже говорили некоторое время. И вдруг мне с ужасом (то есть в ужас бы я, конечно, не пришел, если бы моим собеседником был ребенок из четвертого класса детской музыкальной школы) пришлось осознать, что он, оказывается, с детства заучил, что da capo al fine - это повторение (как, например, в менуэте после Trio), и не понимает общепринятые у музыкантов итальянские слова - «от начала до конца», и спрашивает, где же это в Прелюдии, о которой идет речь!
Можно лишь добавить, что нынче этот профессор преподает за границей.