(no subject)
Говорят, что изредка встречаются педерасты, которые понимают, что это патология.
И они прячутся - не потому, что их преследуют, но потому, что им очень, очень стыдно.
Они глубоко и тяжело переживают свое извращение и страдают от него.
(И уж, само собой разумеется, для них и речи быть не может об «отстаивании своих прав» или участии в шествиях.)
Так вот, это - единственные педерасты, заслуживающие уважения.
И они прячутся - не потому, что их преследуют, но потому, что им очень, очень стыдно.
Они глубоко и тяжело переживают свое извращение и страдают от него.
(И уж, само собой разумеется, для них и речи быть не может об «отстаивании своих прав» или участии в шествиях.)
Так вот, это - единственные педерасты, заслуживающие уважения.