Гимн форме
В философии ФОРМА и СОДЕРЖАНИЕ - парные категории.
Одно без другого существовать не может.
Например, в явлениях искусства.
И не только в искусстве. Не может существовать стакан воды без стакана. Просто вода - без стакана может, но всё равно неизбежно принимает какую-то форму. Даже оказавшись без опоры, в невесомости - обретает форму шара. И наоборот: стакан, оказавшись без воды, тотчас заполняется воздухом. Природа не терпит пустоты.
Не может существовать соната - без сонатной формы. Если композитор не знаком с ней, не разбирается в ее строении - у него ничего не получится. Точно так же никуда не годится писатель, если он не понимает роман как форму, не умеет выстроить его композицию и диспозицию.
Спорить о том, чтó важнее - форма или содержание, - глупо.
Ни для кого не секрет, однако, сколь часто эта глупость наблюдается. И всего чаще при этом выражается пренебрежение к форме - именно односторонняя ее недооценка. Все эти нескончаемые высказывания, что форма «лишь служит» содержанию, что она «подчинена» ему (или «должна быть подчинена»). Очевидно, что такой (в общем, вульгарный и некомпетентный) взгляд на вещи нередко оказывается соблазнительным.
Безусловно, здесь заслуживает упоминания развернутая в свое время большевиками борьба против «формализма» в искусстве. Это была не просто глупость - борьба велась не только на словах, но была в полной мере кровавой. («В мастерскую художника вошли четыре искусствоведа в штатском»...) Борьба эта самым чудовищным образом коснулась многих - и многого.
Есть такая музыкально-теоретическая дисциплина, одна из важнейших, - анализ музыкальной формы. Изучение ее в консерватории совершенно справедливо является обязательным - не только для композиторов, но и вообще для всех без исключения. Разумеется, каждый музыкант должен знать и понимать, как строится музыка. Коммунисты умудрились даже науку эту переименовать - в «анализ музыкальных произведений», - чтобы не было «формализма», чтобы даже слова такого - «форма» - не было. И учебники стали по-другому называться, и книжки всякие по этому предмету. И везде - всё те же оговорки, всё те же лозунги: «Не должно быть формы без содержания!»
Глупо? Да. Но ведь к тому же еще и очень вредно.
(А может быть, они просто не выносили пустых стаканов?..)
Примечательно, что никто еще нигде и никогда не провозглашал, что не должно быть содержания без формы. Почему? Да потому, что и так ясно: этого просто никак не может быть. (От формы никуда не деться даже большевикам.) Что такое содержание без формы? Примерно то же, что играть на дырках от флейты без флейты. Пытаться представить себе что-нибудь в этом роде даже чисто умозрительно - сомнительное и совершенно бесполезное занятие.
Тем не менее, наверное, придется всё же кое-что провозгласить.
Итак, без формы - никуда. И здесь на первый план выходит существенное обстоятельство: подобно тому, как содержание может быть разным по качеству, хорошим или плохим, - хорошей или плохой может быть и форма. Не следует наливать доброе вино в худые мехи. Лишь та форма достойна, которая упорядочивает, выстраивает, в которой содержанию удобно, без которой оно страдает - а то и разрушается и даже уничтожается. И, значит, о ней нужно заботиться. Ее необходимо уважать. Относиться к ней бережно - и с величайшим вниманием!
Небрежение грозит поистине неисчислимыми бедами.
И проявляется это буквально в каждой мелочи, в каждом пустяке.
Еду как-то в троллейбусе мимо проходной завода. На остановке входят два мужика, громко и горячо обсуждая какое-то заводское событие, усаживаются у меня за спиной, и я слышу восхитительную фразу: «И тут на заводе началась такая колесница!»... Нет нужды объяснять, что на колеснице в Древнем Египте ездили фараоны и начаться на заводе она никак не могла. Но совершенно ясно, чтó этот человек хотел сказать, чтó он имел в виду. Мысль - содержание - налицо, а вот формулировка... мягко говоря, выбрана неудачно. Этот комический случай - конечно, пустяк. Но если, например, художник захочет что-то выразить - и выразит при этом совсем другое, - это уже посерьезнее, и весело в подобных случаях бывает не всегда.
Как-то раз я написал статью о русских личных именах, и она была напечатана, и возникла вокруг нее (в печати в том числе) какая-то дурацкая полемика. В частности, по поводу фразы моей, что есть имена законные и противозаконные, существующие и несуществующие (причем справедливость последнего определения, разумеется, не может зависеть от того, встречаются ли эти имена в действительности, на практике). Если даже какой-то осёл и назвал своего сына Колхозом или Паровозиком (в честь коллективизации или индустриализации - причем «имена» эти известны доподлинно, не выдуманы), либо дочку - Нинелью (в честь вождя мирового пролетариата: Нинель - это ведь Ленин задом наперед, не все это знают), всё равно - нет таких имен! Точно так же нет такого русского имени - «Жанна» (сколь бы часто оно ни встречалось): это французская форма нашего имени Анна. (Тут-то и началась критика по моему адресу, и главным козырем моих оппонентов были «права родителей называть своего ребенка так, как им хочется»...)
Конечно, может быть, для кого-то (будучи русской) оказаться вследствие неправильно избранной формы «Жанной» и не страшно. И, разумеется, у меня и в мыслях нет - и никогда не было - подвергать сомнению права родителей: они имеют все права и на «Жанну», и на «Паровозика»! Но, повторяю, мне жаль тех русских ребятишек, которые смотрят забавный фильм про кота и мышонка - «Том и Джерри» - и не подозревают, что это - Фома и Ерема. Ну, а о том, каково девочке, появившись на свет Божий, оказаться «Колхозовной» или «Паровозиковной» - не будем даже и гадать.
Форма - сродни закону. К форме относятся, органически с нею связаны, подчас даже составляют ее такие понятия, как устои, канон, порядок, правило, строй, сохранность.
Ломая форму, нарушая, коверкая ее, изменяя ей, неизбежно преступаешь что-нибудь из этого перечня - то есть совершаешь преступление.
Кому-то не понравились - или надоели - или показались лишними - или (вот это самое главное и есть, в этом вся суть) почудились «самодовлеющими» - обряды в Церкви. Опять та же история, опять всё тот же тезис: «форма в ущерб содержанию»! И появилось такое несчастье - прямо скажем, глобальное, - как протестантство.
Любой обряд Церкви не случаен, нет ни одного «лишнего», любой связан с каким-то (обязательно очень важным!) событием, свидетельствует о нём, несет его в себе (это ли не содержание!), любой освящен! Это следует знать, понимать, любить, перед этим достойно лишь благоговеть и трепетать.
Тот, кому за формой церковных обрядов видится ущерб содержанию, - человек невежественный и малодушный.
Невежественный - потому что не ведает всего этого, не понимает до конца.
Малодушный - потому что не в состоянии всё это объять и вместить.
Кто заботится о содержании - должен прежде всего позаботиться о форме!
Разобьешь стакан - прольешь воду.
Как только зародится мысль о «формализме», об «оковах формы», о «свободе для содержания» (чтобы оно, «расправив крылья», «воспарило» куда-нибудь и т. п.), - знайте: вместе с этой мыслью легко может зародиться и кое-что другое, потому что именно сюда вам тотчас подбросит свое зерно лукавый.
Нехорошо ставить себя в пример. Но если это хоть кому-нибудь поможет - буду считать мой рассказ оправданным.
Всю свою сознательную жизнь я угрохал на западноевропейскую - в основном, немецкую - музыку, главным образом, старинную, и прежде всего - церковную, лютеранскую, на Иоганна Себастьяна Баха, в том числе на хоралы великого Мартина Лютера. Если профессионально - и достаточно глубоко - вникнуть в предмет, то станет ясным, что не сотворить себе кумира из этой грандиозной, потрясающей личности - Мартина Лютера - совершенно невозможно (ему же самому вопреки: «Не сотвори себе кумира» - это были его любимые слова). Более того, когда я окидываю мысленным взором - притом чисто светским, что очень важно! - историю мировых религий, то по величине фигуры, по масштабу Мартин Лютер оказывается для меня вполне кощунственно на следующем же, втором месте после Самого Иисуса Христа. Ни о ком другом не мог бы такого сказать. (Даже о пророке Мухаммеде, - уж простите за такую шуточку.) Tanto nomini nullum par elogium! Кроме того, он еще и мой близкий, интимный друг. Мысленно - через все разделяющие нас века - я выкурил с ним за компанию не одну трубочку крепкого, хорошего табаку. So oft ich meine Tobackspfeife (именно так, через o и ck, а не «Tabaks-», - в духе его времени), mit gutem Knaster angefüllt,…
В России довольно много лютеран, и, казалось бы, я должен был оказаться среди них в первую очередь, раньше всех других! А тут еще и такое искушение: идешь по узенькой средневековой улочке какого-нибудь из провинциальных городов Тюрингии (по тем же камням, по которым ходил И. С. Бах!), а навстречу тебе - не Pfarrer, и даже не Oberpfarrer, забирай выше - страшно подумать, сам господин суперинтендант, в клетчатой ковбойке, джинсах и кроссовках, и можно с ним запросто, за кружкой пива, обсудить сложнейшие и тончайшие богословские вопросы - или, например, подумать вместе, из какого именно вида растения был изготовлен терновый венец Спасителя, был ли это Prunus spinosa или что-то другое...
А к некоторым из наших батюшек в золотом облачении - ни на какой козе не подъедешь...
Но когда я смотрю не «чисто светским» взором, а наоборот (что тоже очень важно!), то все искушения улетучиваются. И я могу смело ходить по этому лезвию - и точно знаю: скорее в чём угодно другом согрешу (и грешу, еще как грешу!), но не в этом. Потому что быть русским, жить в России, и не быть православным - неприлично. (Не по инструкции, так сказать.) Лютеранство - неподходящая форма.
Слышу, слышу обвинение - в «двойных стандартах». Ужасно затрепанное, набившее оскомину словосочетание. И как только язык поворачивается, не стыдно ли повторять его, как попка-дурак, вслед за дешевыми телевизионными комментаторами. И ведь заметьте: не «двойной стандарт» (что было бы правильнее и благороднее, слово «стандарт» не терпит множественного числа), а их, видать, несколько. И все - двойные. (Это так, мимоходом, тоже насчет хорошей или дурной формы.)
Никакого «двойного стандарта» (даже одного) и никакого противоречия здесь нет. Например, я глубоко чту графа Льва Николаевича Толстого. Но совершенно точно известно, что он, к великому сожалению и огорчению, находится в аду...
Парадокс - одновременно и являющийся гротеском, и смешной - заключается в том, что борцы за содержание против формы, сами того не ведая и не желая, неизбежно наносят ущерб содержанию!
И ты, глубокоуважаемый и досточтимый господин Мартин Лютер, попался на эту удочку. Ты еси сотворивший сие! Твои благие (нисколько в том не сомневаюсь!) намерения - как раз и оказались теми, которыми устлана дорога в преисподнюю. Ты водрузил на церковный шпиль петуха - не спите, будьте бдительны, не проспите! - и сам же всё проворонил. РЕФОРМАЦИЯ - ведь уже само по себе слово это (особенно если разобрать его по составу) грозит опасностью. Понимаешь ли ты, какому содержанию твоя Реформация наносит ущерб?! Видишь ли ты, к чему она привела? Что бы ты пережил, если бы заглянул сегодня на чашечку кофе (!) в moderne Kirche (которая ведь тоже - eine Lutherkirche ist)? Можно, значит, запросто водить дружбу с Самим Господом Богом, попить с Ним кофейку, а после - и выкурить с Ним трубочку (снисходительно похлопывая Его по плечу)...
...Это интимная вещь, и об этом говорить непросто. Я всё время молюсь за тебя, Мартин Лютер! Наверное, ни за кого я не молюсь так, как за тебя. Скажу твоими, lieber Martin Luther, словами: Jesu - meine Zuversicht, и точно знаю, что ты меня понимаешь, потому что это - in seinem Sinne ist. И еще. Есть у меня надежда - и даже, может быть, еще одна Zuversicht: что Господь в Своей неисчерпаемой милости тебя простит.
Lobt Form, ihr Christen allzugleich!
Воздадим хвалу форме!
Да здравствует форма!
http://sergedid.livejournal.com/253010.html
POST SCRIPTUM
Вот уж не думал, что придется писать этот «довесок», но вынужден: кому бы я ни показывал изложенное выше, у всех возникает возражение - причем у всех одно и то же. Все как один цепляются (как ни удивительно; всё-таки это наваждение!) к имени Жанна. Мне заявляют, что французской форме Жанна в России соответствует не Анна, а Иоанна!
Что ж, с одной стороны, приятно, что не мне одному свойственно внимание к форме, да еще столь детализированное (это даже греет душу). Но с другой - всё-таки иначе, как придиркой, назвать это я не могу.
Прежде всего, этот момент уводит от сути моего изложения. Да чтобы такой человек, как я, мог не заметить различие между Анной и Иоанной?! Любой, кто знает меня хотя бы чуть-чуть, должен такое абсолютно исключить! Уж если я игнорировал это «различие», то мог так поступить лишь осознанно и намеренно! Специально взял «различие» в кавычки. Как будто Иоанна - не Анна! Как будто обе они - не Нюры! Я-то думал, что буквоед - это я. А у меня тут, оказывается, пальму первенства хотят отобрать...
«Благодарственный вздох „ia“» (подразумевающий обращение - или, скорее, даже отсылку к Господу Богу, апелляцию к Нему, этимологически он восходит к «Яхве», «Иегова»: jah!) употреблялся у иудеев библейских времен и как самостоятельная частица, междометие, но чаще всего присобачивался к личным именам, самым разным. Как в начале имени - Яков (Иаков), Иуда (Jehuda), Иосиф («Иегосиф», «Иашуп», «Иегашуп»), Иоанн, Ионафан и т. п., - так и в конце: Манассия, Захария и т. д. (А в имени Вениамин, например, мы встречаем его в середине.)
Но самое существенное: он мог прибавляться к имени - и мог не прибавляться. К одному и тому же имени. Осип и Иосиф. Аким и Иоахим. Сидор и Исидор. Hannes и Johannes. Анна и Иоанна.
Заметим попутно, что в том же значении и в той же роли выступала и еще одна, другая частица: -иль, или -ил, или -el (в латинской транскрипции), этимологически родственная таким словам, как Или, Эли, Элоим, Элохим, у арабов - Али, тут же - Аллах. Ее мы встречаем в таких именах, как Михаил, Гавриил, Самуил, Даниил, Гадиил, Измаил, Нафанаил - и многих других.
Имя Илья (Илиа) состоит из обеих частиц (и должно, таким образом, означать «Богобог» - или что-то в этом духе). А в имени Иоиль эти же частицы переставлены, это инверсия Ильи.
Натан, Ионафан, «Джонатан» (англ.), Нафанаил - всё это разные формы одного и того же имени, а не разные имена. Всё это один и тот же Нафаня.
Анна, Иоанна, Ганна, Иванна, Hanne (нем.), «Жанна» (франц.), «Джейн» (англ.), «Джоанна» - всё этоодна и та же Анюта (независимо от того, «йотированная» или нет). Просто - разная форма.
Возвращаясь к основной теме, вполне уместно добавить: не следует перепутывать форму и содержание! Это хоть и неразрывно связанные между собой, но всё-таки разные вещи.