Нелишне заметить
Русское правописание (как и немецкое) представляет собой стройную и совершенную систему. В том числе и в отношении транслитерации. И существует ответ на любое «как» и «почему».
Немецкое буквосочетание ei произносится как «ай», но по-русски традиционно передается как «ей», но не как «ай».
И это заслуживает признания не только из уважения к русской традиции (хотя и это тоже непростительно забытый момент!), но и потому, что случай этот ориентирован не на фонетику, не на то, как произносится и как слышится, а на морфологию.
Как правило, при соприкосновении с языком у более убогих и примитивных людей - перевес всегда в сторону первого, а у более ученых и компетентных - в сторону второго.
Структурный анализ - превыше всего.
Тем не менее, существуют исключения, обычно сложившиеся стихийно, когда мы по-русски говорим и пишем всё-таки «ай» (особенно в последнее время - и в связи с новейшими заимствованиями). И к этому следует отнестись нормально, проявить гибкость.
Например, всемирно известного органиста Антона Хайлера (Heiller) никому и никогда не придет в голову называть ни «Хейлером», ни «Гейлером».
Точно так же немыслимо представить себе вместо «Хайль Гитлер!» - «Хейль Гитлер!» или «Гейль Гитлер!».
Однако абсолютно неприемлемо новомодное переделывание того, что сложилось в прежние века.
И говорят (по-русски!) «Ляйпциг», «Ваймар» и т. п. те же, которые говорят «Кёнигсберг». Нередко это недоучившиеся юноши, торопящиеся показать свое знание немецкого языка и одержимые желанием вывести весь мiр из «укоренившихся заблуждений».
Кстати, в этих последних случаях речь должна идти вовсе не о транслитерации, а о русских названиях этих городов.
Немецкое буквосочетание ei произносится как «ай», но по-русски традиционно передается как «ей», но не как «ай».
И это заслуживает признания не только из уважения к русской традиции (хотя и это тоже непростительно забытый момент!), но и потому, что случай этот ориентирован не на фонетику, не на то, как произносится и как слышится, а на морфологию.
Как правило, при соприкосновении с языком у более убогих и примитивных людей - перевес всегда в сторону первого, а у более ученых и компетентных - в сторону второго.
Структурный анализ - превыше всего.
Тем не менее, существуют исключения, обычно сложившиеся стихийно, когда мы по-русски говорим и пишем всё-таки «ай» (особенно в последнее время - и в связи с новейшими заимствованиями). И к этому следует отнестись нормально, проявить гибкость.
Например, всемирно известного органиста Антона Хайлера (Heiller) никому и никогда не придет в голову называть ни «Хейлером», ни «Гейлером».
Точно так же немыслимо представить себе вместо «Хайль Гитлер!» - «Хейль Гитлер!» или «Гейль Гитлер!».
Однако абсолютно неприемлемо новомодное переделывание того, что сложилось в прежние века.
И говорят (по-русски!) «Ляйпциг», «Ваймар» и т. п. те же, которые говорят «Кёнигсберг». Нередко это недоучившиеся юноши, торопящиеся показать свое знание немецкого языка и одержимые желанием вывести весь мiр из «укоренившихся заблуждений».
Кстати, в этих последних случаях речь должна идти вовсе не о транслитерации, а о русских названиях этих городов.