Ив. Солоневич. «Диктатура импотентов»: Об унижении (отрывок)
Оригинал взят у nngan в Ив. Солоневич. «Диктатура импотентов»: Об унижении (отрывок)
Опытом тридцати лет революционной жизни в социалистическом СССР и национал-социалистическом Третьем рейхе может похвастаться не всякий. Если бы меня сейчас спросили, что есть самого характерного во всем этом опыте, я бы ответил: чувство унижения (здесь и далее разрядка - И. С.).
Люди пишут о страхе, и люди пишут о голоде. Все это более или менее верно. Но, может быть, самое страшное, что несет с собой «дух разрушения», - это чувство непрерывного и всеохватывающего унижения .....
Чувство человеческого достоинства присуще, может быть, не всем людям земного шара. Те люди, которые становятся винтиками и шестеренками в машине всеобщего унижения, этого чувства, вероятно, лишены, иначе своей профессии они бы выдержать не смогли. Те люди, которые профессионально занимались унижением других - беззащитных и безвинных людей в Соловках или в Бельзене, вероятно, устроены как-то иначе, чем устроены мы, все остальные: иначе они бы сошли с ума.
Люди, конечно, привыкают ко всему - и к страху, и к голоду, и к потере человеческого достоинства. Но думаю, что к последнему привыкнуть труднее всего. Голод испытывали разные люди и в разных условиях. Во время своих полярных экспедиций Фритьоф Нансен голодал сильно - но этот голод не был унизительным. Голодал Кнут Гамсун - и этот голод не был унизительным. Чувство страха и голода миллионы людей испытывали на войне - но и в страхе и в голоде не было ничего унизительного. В революции счастливо сочетается всё: и страх, и голод, и унижение.
Иногда люди бывают все-таки сыты, иногда они получают передышку от страха. Что же касается унижения, то оно пронизывает собою все революционные дни. Вы обязаны стать винтиком в машине революции. Вы обязаны отдать ей и вас самих, и вашу жену, и ваших детей. Вы обязаны отдать ей ваш труд и даже ваш энтузиазм. А если энтузиазма у вас нет - вы обязаны его инсценировать. Вы голодаете - и вас заставляют делать вид, что вы сыты. Вы в страхе за жизнь вашу - и, что хуже, за жизнь вашей жены и ваших детей - и вас заставляют славить строй, организующий голод и страх. Вас гонят на выборы, и вы обязаны поднимать вашу руку за людей, организующих голод, страх и унижение.
Вы больше не человек. Вы только бездушное и бессловесное орудие в руках апостолов духа разрушения. Вы меньше, чем домашнее животное, ибо животное стоит денег, а вы не стоите ни копейки. Вы только удобрение. И именно вами Сталин и Гитлер хотят удобрить огород, на котором будут посеяны семена нового голода, страха и унижения.
Иван Солоневич (Буэнос-Айрес, 1949).
P.S. А сегодня всё сказанное успешно заменено не меньшим унижением - «экономической обездоленностью» (для тех, кто не желает стать винтиком нынешней машины). Да и на выборы никто не гонит, так как в эпоху «тотальной автоматизации» они успешно проходят без участия избирателей. Вот и вся разница.
Опытом тридцати лет революционной жизни в социалистическом СССР и национал-социалистическом Третьем рейхе может похвастаться не всякий. Если бы меня сейчас спросили, что есть самого характерного во всем этом опыте, я бы ответил: чувство унижения (здесь и далее разрядка - И. С.).
Люди пишут о страхе, и люди пишут о голоде. Все это более или менее верно. Но, может быть, самое страшное, что несет с собой «дух разрушения», - это чувство непрерывного и всеохватывающего унижения .....
Чувство человеческого достоинства присуще, может быть, не всем людям земного шара. Те люди, которые становятся винтиками и шестеренками в машине всеобщего унижения, этого чувства, вероятно, лишены, иначе своей профессии они бы выдержать не смогли. Те люди, которые профессионально занимались унижением других - беззащитных и безвинных людей в Соловках или в Бельзене, вероятно, устроены как-то иначе, чем устроены мы, все остальные: иначе они бы сошли с ума.
Люди, конечно, привыкают ко всему - и к страху, и к голоду, и к потере человеческого достоинства. Но думаю, что к последнему привыкнуть труднее всего. Голод испытывали разные люди и в разных условиях. Во время своих полярных экспедиций Фритьоф Нансен голодал сильно - но этот голод не был унизительным. Голодал Кнут Гамсун - и этот голод не был унизительным. Чувство страха и голода миллионы людей испытывали на войне - но и в страхе и в голоде не было ничего унизительного. В революции счастливо сочетается всё: и страх, и голод, и унижение.
Иногда люди бывают все-таки сыты, иногда они получают передышку от страха. Что же касается унижения, то оно пронизывает собою все революционные дни. Вы обязаны стать винтиком в машине революции. Вы обязаны отдать ей и вас самих, и вашу жену, и ваших детей. Вы обязаны отдать ей ваш труд и даже ваш энтузиазм. А если энтузиазма у вас нет - вы обязаны его инсценировать. Вы голодаете - и вас заставляют делать вид, что вы сыты. Вы в страхе за жизнь вашу - и, что хуже, за жизнь вашей жены и ваших детей - и вас заставляют славить строй, организующий голод и страх. Вас гонят на выборы, и вы обязаны поднимать вашу руку за людей, организующих голод, страх и унижение.
Вы больше не человек. Вы только бездушное и бессловесное орудие в руках апостолов духа разрушения. Вы меньше, чем домашнее животное, ибо животное стоит денег, а вы не стоите ни копейки. Вы только удобрение. И именно вами Сталин и Гитлер хотят удобрить огород, на котором будут посеяны семена нового голода, страха и унижения.
Иван Солоневич (Буэнос-Айрес, 1949).
P.S. А сегодня всё сказанное успешно заменено не меньшим унижением - «экономической обездоленностью» (для тех, кто не желает стать винтиком нынешней машины). Да и на выборы никто не гонит, так как в эпоху «тотальной автоматизации» они успешно проходят без участия избирателей. Вот и вся разница.