(no subject)
ДВЕ СОЦИАЛЬНЫЕ БАЛЛАДЫ, НАПИСАННЫЕ НА СПОР
1
однажды вошёл я в метро и услышал призыв -
места уступать инвалидам, но не было толку
от рож этих кислых, что сморщенный презерватив,
никто не привстал, и тогда я достал не двустволку,
свой верный узи, и очистил от сумрачных гнид
места методично и кротко, без всякого гнева,
но в этот вагон ни один не вошёл инвалид,
и стал я от горя святым и вознёсся на небо,
и там я в небесной подземке услышал призыв -
места уступать инвалидам, но не было толку
от рож этих кислых, что сморщенный презерватив,
никто не привстал, и тогда я достал не двустволку,
свой верный узи, и очистил от сумрачных гнид
места методично, без гнева, я гнев не приемлю,
но в этот вагон ни один не вошёл инвалид,
и боги от горя меня возвратили на землю,
вот так и мотаюсь меж горней и дольней тюрьмой,
мне тридцать столетий, но это не повод для сплина,
зовусь агасфером, и в странствиях этих со мной
мой верный узи и, как минимум, два магазина...
2
правильный человек носит правильное пальто,
смотрит правильную рекламу, правильные новости узнаёт из газет,
и душа у него правильная, и тело, а всё не то,
и работа правильная, и мысли, а счастья нет,
правильный человек знает правильные слова,
правильные книги читает, уходя выключает свет,
и руки у него правильные, и ноги, и голова,
и даже уши правильные, а счастья нет,
правильный человек выпивает перед обедом сто,
и обед у него правильный, и сам он бодрый, что твой корнет,
и жена его любит за это, да и за то,
и дети его почитают, а счастья нет,
и тогда однажды утром он достает револьвер,
оставшийся от деда, ссыпает патроны в карман,
и выходит с осанкой правильной в близлежащий сквер,
и стреляет, стреляет, стреляет, стреляет, и весел его наган,
и его бросают на нары, измочалив страстно и горячо,
совершенно счастливого, но уже через пять минут
помощник бережно трогает задремавшего за плечо
и шепчет: акакий акакиевич, пора, кончилась нефть, журналисты ждут...
1
однажды вошёл я в метро и услышал призыв -
места уступать инвалидам, но не было толку
от рож этих кислых, что сморщенный презерватив,
никто не привстал, и тогда я достал не двустволку,
свой верный узи, и очистил от сумрачных гнид
места методично и кротко, без всякого гнева,
но в этот вагон ни один не вошёл инвалид,
и стал я от горя святым и вознёсся на небо,
и там я в небесной подземке услышал призыв -
места уступать инвалидам, но не было толку
от рож этих кислых, что сморщенный презерватив,
никто не привстал, и тогда я достал не двустволку,
свой верный узи, и очистил от сумрачных гнид
места методично, без гнева, я гнев не приемлю,
но в этот вагон ни один не вошёл инвалид,
и боги от горя меня возвратили на землю,
вот так и мотаюсь меж горней и дольней тюрьмой,
мне тридцать столетий, но это не повод для сплина,
зовусь агасфером, и в странствиях этих со мной
мой верный узи и, как минимум, два магазина...
2
правильный человек носит правильное пальто,
смотрит правильную рекламу, правильные новости узнаёт из газет,
и душа у него правильная, и тело, а всё не то,
и работа правильная, и мысли, а счастья нет,
правильный человек знает правильные слова,
правильные книги читает, уходя выключает свет,
и руки у него правильные, и ноги, и голова,
и даже уши правильные, а счастья нет,
правильный человек выпивает перед обедом сто,
и обед у него правильный, и сам он бодрый, что твой корнет,
и жена его любит за это, да и за то,
и дети его почитают, а счастья нет,
и тогда однажды утром он достает револьвер,
оставшийся от деда, ссыпает патроны в карман,
и выходит с осанкой правильной в близлежащий сквер,
и стреляет, стреляет, стреляет, стреляет, и весел его наган,
и его бросают на нары, измочалив страстно и горячо,
совершенно счастливого, но уже через пять минут
помощник бережно трогает задремавшего за плечо
и шепчет: акакий акакиевич, пора, кончилась нефть, журналисты ждут...