Таки кто?
Вижу, некоторые из вас этот вопрос, в силу особенности ареала своего обитания, прочувствовали больше чем я, а некоторые… Некоторые тех же католиков видели только по телевизору или в православных мурзилках. Но здесь же, на Западе Беларуси, их существование - не абстрактная проблема, а конкретный вопрос добрососедства. А иногда даже более чем добрососедства (учитывая проблемы смешанных семей, рабочих коллективов, дружбы и товарищества, пр.). Например, при слове «католик», у меня перед глазами встает не какой-нибудь средневековый папа Римский, со злобной ухмылкой придумывающий новую ересь в мрачных застенках Ватикана, а вполне конкретные живые люди, которых я знаю по именам, с которыми я общался, разговаривал о Боге и Его Откровении. Есть, конечно, очень агрессивные типы, но другие 99% НИЧЕМ не отличаются от моих прихожан (бабушки как бабушки), а некоторые, фактически, ими и являются. Они, бедолаги, так и умрут, не сумев разобраться в том, что же все-таки между нами такого произошло - не способны.
Не они первые, не они последние. Оставим их и вернемся к нашей теме.
Да. Собственно, вот, что я хотел сегодня обсудить с вами...
А может быть, что вопрос о «православности» кого-либо является аналогом вопроса «кто мой ближний» (Лк.10.29) [ссылку прочтите!]? Эта аналогия весьма существенна: ведь в заповеди о любви к ближнему иудеи видели заповедь о любви к соплеменникам-единоверцам. Ближний не может быть иноверцем, дистанцирование от которого имеет религиозное значение, основанное, в том числе, и на Торе. Вопрос о ближнем для иудея - необходимо вопрос о брате по вере. Слово [;re из «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев.19.18) часто переводится как «сосед» или «ближний», но эти переводы не фиксируют некой взаимной сопричастности, которую оно подразумевает - ведь оно указывает не на поверхностную близость, например, пассажиров в автобусе или тётеньки из квартиры напротив, а на общность компаньонов, друзей, братьев, даже любовников и супругов! Вопрос о ближнем в данном случае есть то же, что вопрос о единоверце. И Господь отвечает на него несколько парадоксально: им вдруг оказывается не священник, не левит, а самарянин - ужасный еретик.
Поэтому, пожалуйста, прочитайте еще 10 главу 27 стих у Луки, обдумайте его в свете только что сделанного уточнения…
А я тем временем еще раз спрошу: не является ли евангельский вопрос "кто мой ближний?" вопросом о том, кто есть православный?
Кто пойдет к доске? Поднимайте руку!
Не они первые, не они последние. Оставим их и вернемся к нашей теме.
Да. Собственно, вот, что я хотел сегодня обсудить с вами...
А может быть, что вопрос о «православности» кого-либо является аналогом вопроса «кто мой ближний» (Лк.10.29) [ссылку прочтите!]? Эта аналогия весьма существенна: ведь в заповеди о любви к ближнему иудеи видели заповедь о любви к соплеменникам-единоверцам. Ближний не может быть иноверцем, дистанцирование от которого имеет религиозное значение, основанное, в том числе, и на Торе. Вопрос о ближнем для иудея - необходимо вопрос о брате по вере. Слово [;re из «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев.19.18) часто переводится как «сосед» или «ближний», но эти переводы не фиксируют некой взаимной сопричастности, которую оно подразумевает - ведь оно указывает не на поверхностную близость, например, пассажиров в автобусе или тётеньки из квартиры напротив, а на общность компаньонов, друзей, братьев, даже любовников и супругов! Вопрос о ближнем в данном случае есть то же, что вопрос о единоверце. И Господь отвечает на него несколько парадоксально: им вдруг оказывается не священник, не левит, а самарянин - ужасный еретик.
Поэтому, пожалуйста, прочитайте еще 10 главу 27 стих у Луки, обдумайте его в свете только что сделанного уточнения…
А я тем временем еще раз спрошу: не является ли евангельский вопрос "кто мой ближний?" вопросом о том, кто есть православный?
Кто пойдет к доске? Поднимайте руку!