Пушкин на аккадском
Оригинал взят у banshur69 в Пушкин на аккадском
Несколько френдов попросили меня рассказать про то, как мы по примеру Дьяконова переводили Пушкина с русского на аккадский. Думаю, что эта история будет интересна многим. Поэтому я не посылаю ее личным сообщением, а выставляю на всеобщее обозрение.
Весной 1989 года наша группа ассириологов III курса участвовала в семинаре по первой таблице Эпоса о Гильгамеше, который вел в Институте востоковедения И.М.Дьяконов. После одного из занятий Дьяконов прочел несколько строк из "Евгения Онегина" в своем переводе на аккадский, и мы возгорелись желанием сделать то же самое. Поэтому на ближайшем занятии по аккадскому языку мы подговорили нашего преподавателя дать нам на перевод какое-нибудь четверостишие Пушкина. Сергей Георгиевич Кошурников (а он был блестящим знатоком вавилонского диалекта аккадского языка) несколько секунд подумал и сказал: "Хорошо. Переведите вот что:
Если жизнь тебя обманет -
Не печалься, не сердись,
В день уныния смирись,
День веселья, верь, настанет".
Мы весело засели за перевод, но трудности были столь велики, что мы проскрипели мозгами всю пару. А трудности были двух видов. Во-первых, аккадская грамматика с ее сложной видо-временной системой и системой расширенных глагольных основ (т.н. пород). Во-вторых, аккадская поэтика, учитывающая только ударные слоги и не знающая конечной рифмы. Но была еще и третья трудность, пока не видная нам. Она не видна, пока ты не засел за перевод. И это была трудность культурологическая. Переводим-то мы не только с языка на язык, но и с культуры на культуру. А здесь культуры отстоят друг от друга на две с половиной тысячи лет. Хаммурапи читает Пушкина и осмысляет его в категориях только своей эпохи.
Итак, поехали.
"Если жизнь тебя обманет"... Ха-ха, у Пушкина жизнь - это Жизнь, мифологическое существо, которое способно на коварство. Но в Вавилоне жизнь (балату) понималась просто как телесное здоровье и в мифологию не входила. А что же может обмануть? Только Судьба (шимту). Но индивидуальная Судьба возможна только при жизни, значит - "Если при жизни Судьба тебя обманет - тогда..." Так, первая строчка есть.
"Не печалься, не сердись"... Это только для нас легкие глаголы, а вавилонянин все понимает очень конкретно. Что значит "не печалься"? Это значит "не втаскивай подавленное состояние (nissatu) в свое сердце". Можно и короче - просто "не втаскивай (в себя) депрессию". А что такое "сердиться"? У нас это состояние связано с деятельностью сердца, отсюда и этимология. А в Вавилоне основной орган гнева - печень. Нужно сказать "не яри свою печень". Вот и вторая есть.
"В день уныния смирись". Два слова - "уныние" и "смирение" - категории христианской культуры. Не может вавилонянин понять, что значит смирение. Ему ведомо только склонение, буквальное падение ниц перед божеством. И унывать он не может, а может огорчать печень, впадать в депрессию, страдать меланхолией (kuru u nissatu). Стало быть, "в день огорчения склонись" или "в день меланхолии склонись".
"День веселья, верь, настанет". Кажется, ну, куда проще! День веселья так и будет "день веселья". Настанет - "приблизится". А вот как ты скажешь "верь"? А никак. Потому что то представление о вере, которое есть у монотеиста, напрочь отсутствует у язычника-вавилонянина. Нет в аккадском слова "вера", есть только "доверие", но доверять можно только кому-то. Поэтому заменим это непереводимое "верь" на пожелание "пусть".
Вот и получили перевод, довольно корявый, но по смыслу точный, а последние две строки вообще близки к пушкинскому размеру. Ударные отмечаю большими буквами.
Ина балатИка шимАт-ка тубаддИка-ма
нИссата лА ташАддад мАртака ай Эззи
Ина Ум намрАцим кИтнаш
лЮ укАрраб Ум хидАтим
(Если) при твоей жизни Судьба твоя обманет тебя - тогда
Депрессию (в сердце) не тащи, печень свою не яри,
В день огорчения склонись,
Пусть приблизится день веселья.
Вот так Хаммурапи прочитал Пушкина.
Сергей Георгиевич Кошурников (1960-2002), с которым мы сыграли в эту чудесную игру.
Несколько френдов попросили меня рассказать про то, как мы по примеру Дьяконова переводили Пушкина с русского на аккадский. Думаю, что эта история будет интересна многим. Поэтому я не посылаю ее личным сообщением, а выставляю на всеобщее обозрение.
Весной 1989 года наша группа ассириологов III курса участвовала в семинаре по первой таблице Эпоса о Гильгамеше, который вел в Институте востоковедения И.М.Дьяконов. После одного из занятий Дьяконов прочел несколько строк из "Евгения Онегина" в своем переводе на аккадский, и мы возгорелись желанием сделать то же самое. Поэтому на ближайшем занятии по аккадскому языку мы подговорили нашего преподавателя дать нам на перевод какое-нибудь четверостишие Пушкина. Сергей Георгиевич Кошурников (а он был блестящим знатоком вавилонского диалекта аккадского языка) несколько секунд подумал и сказал: "Хорошо. Переведите вот что:
Если жизнь тебя обманет -
Не печалься, не сердись,
В день уныния смирись,
День веселья, верь, настанет".
Мы весело засели за перевод, но трудности были столь велики, что мы проскрипели мозгами всю пару. А трудности были двух видов. Во-первых, аккадская грамматика с ее сложной видо-временной системой и системой расширенных глагольных основ (т.н. пород). Во-вторых, аккадская поэтика, учитывающая только ударные слоги и не знающая конечной рифмы. Но была еще и третья трудность, пока не видная нам. Она не видна, пока ты не засел за перевод. И это была трудность культурологическая. Переводим-то мы не только с языка на язык, но и с культуры на культуру. А здесь культуры отстоят друг от друга на две с половиной тысячи лет. Хаммурапи читает Пушкина и осмысляет его в категориях только своей эпохи.
Итак, поехали.
"Если жизнь тебя обманет"... Ха-ха, у Пушкина жизнь - это Жизнь, мифологическое существо, которое способно на коварство. Но в Вавилоне жизнь (балату) понималась просто как телесное здоровье и в мифологию не входила. А что же может обмануть? Только Судьба (шимту). Но индивидуальная Судьба возможна только при жизни, значит - "Если при жизни Судьба тебя обманет - тогда..." Так, первая строчка есть.
"Не печалься, не сердись"... Это только для нас легкие глаголы, а вавилонянин все понимает очень конкретно. Что значит "не печалься"? Это значит "не втаскивай подавленное состояние (nissatu) в свое сердце". Можно и короче - просто "не втаскивай (в себя) депрессию". А что такое "сердиться"? У нас это состояние связано с деятельностью сердца, отсюда и этимология. А в Вавилоне основной орган гнева - печень. Нужно сказать "не яри свою печень". Вот и вторая есть.
"В день уныния смирись". Два слова - "уныние" и "смирение" - категории христианской культуры. Не может вавилонянин понять, что значит смирение. Ему ведомо только склонение, буквальное падение ниц перед божеством. И унывать он не может, а может огорчать печень, впадать в депрессию, страдать меланхолией (kuru u nissatu). Стало быть, "в день огорчения склонись" или "в день меланхолии склонись".
"День веселья, верь, настанет". Кажется, ну, куда проще! День веселья так и будет "день веселья". Настанет - "приблизится". А вот как ты скажешь "верь"? А никак. Потому что то представление о вере, которое есть у монотеиста, напрочь отсутствует у язычника-вавилонянина. Нет в аккадском слова "вера", есть только "доверие", но доверять можно только кому-то. Поэтому заменим это непереводимое "верь" на пожелание "пусть".
Вот и получили перевод, довольно корявый, но по смыслу точный, а последние две строки вообще близки к пушкинскому размеру. Ударные отмечаю большими буквами.
Ина балатИка шимАт-ка тубаддИка-ма
нИссата лА ташАддад мАртака ай Эззи
Ина Ум намрАцим кИтнаш
лЮ укАрраб Ум хидАтим
(Если) при твоей жизни Судьба твоя обманет тебя - тогда
Депрессию (в сердце) не тащи, печень свою не яри,
В день огорчения склонись,
Пусть приблизится день веселья.
Вот так Хаммурапи прочитал Пушкина.
Сергей Георгиевич Кошурников (1960-2002), с которым мы сыграли в эту чудесную игру.