Про простых людей (тм).
Под мудрым руководством еврейских комиссаров "сволочившихся" в квартиры "контры" в Москве и Санкт-Петербурге.
Теперь их потомки кидаются какашками в памятные доски Маннергейму и Колчаку.
Из дневников Короленко:
http://bookz.ru/authors/korolenko-vladimir/dnevnik_610/page-16-dnevnik_610.html
Рассказывал К.И.[33]. Он пришел в жилищный отдел. Там застает картину: какой-то «товарищ» требует реквизировать комнату для одной коммунистки. Тут же хозяин квартиры и претендентка-коммунистка. Это старая еврейка совершенно ветхозаветного вида, даже в парике. Она сидит и смотрит своими, как выражается рассказчик, «кислыми» глазами на старания своего «товарища по партии». Загарову надоела уже возня с реквизициями, и он довольно грубо отвечает:
- Ну ее к черту! Пусть ищет сама!
- Но товарищ… Согласитесь… ведь это коммунистка…
Старая еврейка всем своим видом старается подтвердить свою принадлежность к партии… Загаров сдается и так же решительно накидывается на злополучного хозяина квартиры. «Коммунистка» водворяется революционным путем в чужую квартиру и семью.
«Мой дом - моя крепость», - говорит англичанин. Для русского теперь нет неприкосновенности своего очага, особенно если он «буржуй». Нет ничего безобразнее этой оргии реквизиций. При этом у нас в этом, как и ни в чем, нет меры. «Учреждения» то и дело реквизируют, и то и дело меняют квартиры. Загадят одну - берут другую. «Уплотнение» тоже сомнительно: часто выдворяют целые большие семьи и вселяют небольшую семью советских служащих.
Для сравнения.
А это финский солдат, в 1941 вернувшийся в свою квартиру в Выборге:
