Несколько мыслей о главном
Оригинал взят у alex_vergin в несколько мыслей о главном
Написал Архангельский не очень глубоко, но в верном направлении. http://carnegie.ru/commentary/2016/07/05/ru-63999/j2r4 Есть ряд точных наблюдений, например:
«В последние два года, после 2014-го, появился этический реверс - гибрид авторитарной этики и отрицательной. Когда удобно, работает советская этика (мы всегда правы), а когда нужно - включается отрицательная (все одинаково плохи). Отсюда эта двойственность, вечное мигание и переключение, от которого рябит в мозгах. Если свести к силлогизму, получится: «мы всегда правы, потому что все остальные врут». Пытаясь нащупать в этой этике хотя бы какие-то основания, упираешься в пустоту, в ничто.»
«Российская власть давно заигрывает с советской риторикой, это опасная игра. Риторический антилиберализм перерастает уже в откровенное отрицание капитализма. Потакая массам, власть попадает в ловушку: сегодня приходится уже оправдывать само право на капитализм.»
Конечно, в его рассуждениях можно усмотреть некоторую утилитарность, которая сама по себе контрэтична: мол, морали нужно придерживаться потому, что это обещает известную выгоду; стало быть, мораль есть только средство, а целью является конкретная польза; но, поскольку цель всегда выше средства, отсюда один лишь шаг до вывода о том, что можно поступить и неэтично, если будет от этого профит. Я же думаю, что польза пользой, а мораль моралью, и смешивать эти вещи нельзя: поэтому, например, стереть с карты страны имена кровавых деятелей соввласти, начиная с Ульянова-Ленина, необходимо не из утилитарных соображений - ибо без этого, по выражению Архангельского, «капитализм не будет работать» (хотя это действительно так), - а потому, что сохранение советской топонимики на самых видных местах есть оскорбление памяти бесчисленных жертв советского режима и уже этим НЕХОРОШО САМО ПО СЕБЕ. Так что речь идет о некоем нравственном долге - а идею долга не следует путать с грошом, как выразился однажды Ключевский. Кроме того, это ведь еще и национальный мазохизм: никто не нанес России большего вреда, нежели люди, упразднившие саму российскую государственность и превратившие страну в сырье для мировой революции, которая единственно их интересовала; так что продолжать их славить (а любая топонимика с названиями «в честь» кого-то есть объективно прославление) - это значит попросту не уважать самих себя. Но, с другой стороны, в практическом смысле мне безразлично, по какому основанию их в конечном счете уберут.
Если несколько повернуть фокус темы, то нужно добавить еще вот что. На днях известная журналистка заметила по поводу матерей из Беслана, что особенность Кавказа в том, что там-де ничего не забывают, а вот в РФ забыли все - и Норд-ост, и многое другое. Да, что верно, то верно: есть в традиционном обществе и хорошее - у него более прочные семейные и локальные корни, длинная память. Вот у нас либералы, в том числе советские, очень пекутся (причем, кажется, искренне) о гражданском обществе, но при этом радуются, что население у нас-де красное и до России исторической, существовавшей прежде 1917 г., ему дела нет. Не помнит, мол, народ ее и не знает, и это очень хорошо (тут радостно потирают ручки). Эти люди, однако, странные: им нужны вершки без корешков, чего вообще-то не бывает. Гражданское общество держится, как-никак, общей глубокой памятью, а не просто состоит из «транзакций» «здесь и сейчас». Как и дерево, оно тем прочнее, чем глубже корни. И если нынешнему социуму суждено наконец обрести «гражданственность», то укорениться она сможет только на этой основе. Потребуется здоровая память о тех временах, когда гражданское общество в России, худо ли, бедно ли, но все-таки существовало и росло, а не выкорчевывалось и заливалось кровью во имя абсурдной и антинациональной утопии.
В этом отношении Кавказ или, скажем, Средняя Азия, где местные традиции сохранились, в самом деле больше, нежели РФ, напоминают собой гражданское общество, тут журналистка права. Просто оно у них там свое, специфическое. И весьма примечательно (хотя почти никем не замечается), что среднеазиатские авторитаризмы довольно быстро избавились от символов совка: если взглянуть на карту Ташкента или Алма-Аты, то их там совсем или почти не видать. Отделались они от всего этого советского мусора - тихо, спокойно, без шума и пыли, под руководством бывших первых секретарей. Убрали или далеко задвинули. А на их место поставили какие-то национальные символы - наверное, чуждые нам и непонятные, но свои: «сквер эмира Тимура», «Мирзо-Улугбекский район» и т.п. - и никакого там «Ленинского» или «Советского суда города Ташкента». Да и вообще: какое может быть в «Ленинском» или, допустим, «Дзержинском» суде правосудие? Это все равно что еврейский драматический театр имени Гиммлера. То есть ставить там спектакли в принципе можно, но ждать шедевров как-то… ммм… неловко. А вот РФ уж четверть века силится идти вперед, таща на себе все советские вериги. Перегружена по самое не могу советским «символическим капиталом», шатается, бедняжка, но не бросает. Зрелище, надо сказать, довольно комическое.
Написал Архангельский не очень глубоко, но в верном направлении. http://carnegie.ru/commentary/2016/07/05/ru-63999/j2r4 Есть ряд точных наблюдений, например:
«В последние два года, после 2014-го, появился этический реверс - гибрид авторитарной этики и отрицательной. Когда удобно, работает советская этика (мы всегда правы), а когда нужно - включается отрицательная (все одинаково плохи). Отсюда эта двойственность, вечное мигание и переключение, от которого рябит в мозгах. Если свести к силлогизму, получится: «мы всегда правы, потому что все остальные врут». Пытаясь нащупать в этой этике хотя бы какие-то основания, упираешься в пустоту, в ничто.»
«Российская власть давно заигрывает с советской риторикой, это опасная игра. Риторический антилиберализм перерастает уже в откровенное отрицание капитализма. Потакая массам, власть попадает в ловушку: сегодня приходится уже оправдывать само право на капитализм.»
Конечно, в его рассуждениях можно усмотреть некоторую утилитарность, которая сама по себе контрэтична: мол, морали нужно придерживаться потому, что это обещает известную выгоду; стало быть, мораль есть только средство, а целью является конкретная польза; но, поскольку цель всегда выше средства, отсюда один лишь шаг до вывода о том, что можно поступить и неэтично, если будет от этого профит. Я же думаю, что польза пользой, а мораль моралью, и смешивать эти вещи нельзя: поэтому, например, стереть с карты страны имена кровавых деятелей соввласти, начиная с Ульянова-Ленина, необходимо не из утилитарных соображений - ибо без этого, по выражению Архангельского, «капитализм не будет работать» (хотя это действительно так), - а потому, что сохранение советской топонимики на самых видных местах есть оскорбление памяти бесчисленных жертв советского режима и уже этим НЕХОРОШО САМО ПО СЕБЕ. Так что речь идет о некоем нравственном долге - а идею долга не следует путать с грошом, как выразился однажды Ключевский. Кроме того, это ведь еще и национальный мазохизм: никто не нанес России большего вреда, нежели люди, упразднившие саму российскую государственность и превратившие страну в сырье для мировой революции, которая единственно их интересовала; так что продолжать их славить (а любая топонимика с названиями «в честь» кого-то есть объективно прославление) - это значит попросту не уважать самих себя. Но, с другой стороны, в практическом смысле мне безразлично, по какому основанию их в конечном счете уберут.
Если несколько повернуть фокус темы, то нужно добавить еще вот что. На днях известная журналистка заметила по поводу матерей из Беслана, что особенность Кавказа в том, что там-де ничего не забывают, а вот в РФ забыли все - и Норд-ост, и многое другое. Да, что верно, то верно: есть в традиционном обществе и хорошее - у него более прочные семейные и локальные корни, длинная память. Вот у нас либералы, в том числе советские, очень пекутся (причем, кажется, искренне) о гражданском обществе, но при этом радуются, что население у нас-де красное и до России исторической, существовавшей прежде 1917 г., ему дела нет. Не помнит, мол, народ ее и не знает, и это очень хорошо (тут радостно потирают ручки). Эти люди, однако, странные: им нужны вершки без корешков, чего вообще-то не бывает. Гражданское общество держится, как-никак, общей глубокой памятью, а не просто состоит из «транзакций» «здесь и сейчас». Как и дерево, оно тем прочнее, чем глубже корни. И если нынешнему социуму суждено наконец обрести «гражданственность», то укорениться она сможет только на этой основе. Потребуется здоровая память о тех временах, когда гражданское общество в России, худо ли, бедно ли, но все-таки существовало и росло, а не выкорчевывалось и заливалось кровью во имя абсурдной и антинациональной утопии.
В этом отношении Кавказ или, скажем, Средняя Азия, где местные традиции сохранились, в самом деле больше, нежели РФ, напоминают собой гражданское общество, тут журналистка права. Просто оно у них там свое, специфическое. И весьма примечательно (хотя почти никем не замечается), что среднеазиатские авторитаризмы довольно быстро избавились от символов совка: если взглянуть на карту Ташкента или Алма-Аты, то их там совсем или почти не видать. Отделались они от всего этого советского мусора - тихо, спокойно, без шума и пыли, под руководством бывших первых секретарей. Убрали или далеко задвинули. А на их место поставили какие-то национальные символы - наверное, чуждые нам и непонятные, но свои: «сквер эмира Тимура», «Мирзо-Улугбекский район» и т.п. - и никакого там «Ленинского» или «Советского суда города Ташкента». Да и вообще: какое может быть в «Ленинском» или, допустим, «Дзержинском» суде правосудие? Это все равно что еврейский драматический театр имени Гиммлера. То есть ставить там спектакли в принципе можно, но ждать шедевров как-то… ммм… неловко. А вот РФ уж четверть века силится идти вперед, таща на себе все советские вериги. Перегружена по самое не могу советским «символическим капиталом», шатается, бедняжка, но не бросает. Зрелище, надо сказать, довольно комическое.